). В заключительном разделе звучит славянская мелодия, как одна из основных поэтических идей вальса.
Большой популярностью пользовались и другие вальсы Ланнера: «Вербовщики», «Лучи надежды», «Пловцы», «Вечерняя звезда», «Танцы Шенбрунна», «Штирийские танцы». Последний вальс - один из немногих у Ланнера, построенных не по традиционной схеме; здесь нет вступления и заключения, нет и нумерации пяти вальсов: музыка развертывается единым потоком, хотя и состоит из различных эпизодов. Композитор использовал в вальсе некоторые характерные признаки народных танцевальных мелодий Штирии - одной из областей Австрии в Восточных Альпах. Обращают на себя внимание трехтакты в первом колене вальса. Как известно, основная танцевальная фигура вальса - вращение: в первом такте - с правой ноги, во втором - с левой (или наоборот), чему соответствует двухтактное строение музыки. Здесь же, в первом колене «Штирийских танцев», вальс не только трехдольный, но и трехтактный - оригинальная, в те годы чрезвычайно редкая черта.
Лишь некоторые лучшие вальсы Ланнера дожили до наших дней, и один из них - «Романтики». В интродукции, начинающейся патетически-приподнято, господствует настроение лирически-мечтательной грусти, звучат мягкие, порой утонченно-трогательные интонации. Очень хорош первый вальс, воздушно-легкий, даже кокетливо-игривый. Обращают на себя внимание непрерывно развертывающаяся, словно дразнящая мелодия третьего вальса, капризно-прихотливые ритмы четвертого. Вся музыка «Романтиков» пронизана ощущением молодости, легких мечтаний, радости жизни.
Иоганн Штраус достиг в Вене подлинно триумфальных успехов, популярность его была чрезвычайно велика. Здесь немалую роль сыграли пылкость его натуры и умение увлечь не только оркестр, но и всю публику, наэлектризовать ее музыкальным током, исходящим от его скрипки и самой манеры дирижирования. Рихард Вагнер, побывавший на концертах Штрауса в Вене в 1832 году, писал о его «лихорадочном дирижерстве»: «Никогда я не забуду того огня, того близкого к бешенству одушевления, с каким Иоганн Штраус вел оркестр, подыгрывая тут же на скрипке. Этот демон венского музыкального народного духа весь преображался при начале каждого вальса». Кстати, у Штрауса есть вальсы «Демоны» и «Электрические искры».
Особым успехом пользовались у венцев два вальса Штрауса: «Соловьи» и «Лорелея». В интродукции «Соловьев» флейта подражает птичьему щебетанию, выводит соловьиные трели, да и в самих вальсах широко использованы всевозможные фиоритуры и мелодические украшения, подчеркивающие «соловьиный» колорит. В заключении повторяется музыка «птичьего щебетания».
Само название «Лорелея» связывает вальс с популярнейшей немецкой легендой, повествующей о красавице русалке Лорелее, сидящей на скале над Рейном; ее дивным пением заслушиваются очарованные рыбаки, чьи лодки разбиваются о подводные камни. Многие поэты, писатели, художники обращались к сюжету красивой легенды; наибольшую популярность приобрело прекрасное стихотворение «Лорелея» Генриха Гейне, написанное в 20-х годах прошлого века. Оно породило много музыкальных версий; и одна из них, правда косвенная,- упомянутый вальс Иоганна Штрауса, созданный в начале 40-х годов.
В интродукции вальса «Лорелея» слышны гордые фанфары, как призывный клич Лорелеи, прозвучавший над просторами Рейна; из этих фанфар вырастает тема первого вальса. Если многим другим вальсам Штрауса свойственны импульсивность, острые ритмы, изощренное движение, то мелодии «Лорелеи» льются широко и привольно, в них рисуются и плавные перекаты волн, и легко скользящие по волнам лодки рыбаков. И если в большинстве вальсов для выражения законченной музыкальной мысли (первое колено танца) Штраусу было достаточно 16 тактов, то в «Лорелее» он дал несколько 32-тактных построений, что также способствует впечатлению широты и простора, плавности течения музыки. Очень хороша кода вальса, здесь вновь звучат горделивые фанфары, и завершается вальс как поэтическое, подернутое дымкой легкой грусти расставание с прекрасной легендой, с красавицей Лорелеей. И лишь в последний момент, словно вдруг спохватившись, что это все-таки вальс, а не концертная пьеса, композитор завершает его традиционной помпезно-громкой концовкой.
Следуя существовавшей традиции, Штраус давал своим вальсам самые разнообразные названия. Лишь иногда они отвечали характеру музыки, но чаще были самым общим поэтическим символом: «Мечты летней ночи», «Розы без шипов», «Алмазы». Среди названий встречается немало женских имен: «Вальс Габриэлы», «Цецилия», «Вальс Марии». Эти посвящения имели, вероятно, свой прямой адрес, который сейчас уже трудно отыскать. Некоторые свои опусы Штраус посвятил выдающимся артисткам: «Шведские песни» - знаменитой шведской певице Женни Линд (в пятом вальсе его цепочки звучит подлинная шведская иесенно-танцевальная мелодия), «Лепестки роз» - известной австрийской певице Каролин Унгер, участнице первого исполнения Девятой симфонии Бетховена, а вальс «Тальони» - знаменитой итальянской балерине Марии Тальони, чья блистательная карьера началась в Вене в дни молодости Штрауса (одной из ее лучших партий была главная роль в балете Адана «Дева Дуная»).
Иоганн Штраус охотно писал вальсы на заказ, для студенческих или цеховых балов, для различных празднеств и торжественных событий. Некоторые названия говорят сами за себя: «Бал юристов», «Бал художников», «Бал инженеров». Для студентов факультета права Венской высшей школы был написан вальс «Конкордия» («Согласие»), а для студентов-медиков - вальсы «Танцевальный рецепт», «Эфирные мечты» и «Сердечные звуки»; как видим, в двух последних названиях композитор воспользовался многозначностью слов «эфир» и «сердце». Некоторые названия более специфичны, например «Средство против сна»; действительно, зажигательная музыка этого вальса могла разбудить и вывести на танцевальный круг даже флегматика. Впрочем, такова музыка большинства вальсов Штрауса - стремительная, жизнерадостная, так и подмывающая пуститься в неистовое вальсовое кружение.
Покорив Вену и венцев, Иоганн Штраус захотел поискать славы за пределами Австрии, и это ему удалось. Уже первые выступления со своим оркестром в чопорном Берлине принесли Штраусу большой успех. Победа была одержана и в Париже, где венскому королю вальса выразили свое восхищение Керубини и Мейербер, Берлиоз и Лист. Капелла Штрауса выступила во дворце Тюильри перед королем Франции Луи-Филиппом и его гостем королем Бельгии Леопольдом. Из Франции путь капеллы лежал в Англию, где в Лондоне как раз происходили торжества, связанные с коронацией новой английской королевы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Большой популярностью пользовались и другие вальсы Ланнера: «Вербовщики», «Лучи надежды», «Пловцы», «Вечерняя звезда», «Танцы Шенбрунна», «Штирийские танцы». Последний вальс - один из немногих у Ланнера, построенных не по традиционной схеме; здесь нет вступления и заключения, нет и нумерации пяти вальсов: музыка развертывается единым потоком, хотя и состоит из различных эпизодов. Композитор использовал в вальсе некоторые характерные признаки народных танцевальных мелодий Штирии - одной из областей Австрии в Восточных Альпах. Обращают на себя внимание трехтакты в первом колене вальса. Как известно, основная танцевальная фигура вальса - вращение: в первом такте - с правой ноги, во втором - с левой (или наоборот), чему соответствует двухтактное строение музыки. Здесь же, в первом колене «Штирийских танцев», вальс не только трехдольный, но и трехтактный - оригинальная, в те годы чрезвычайно редкая черта.
Лишь некоторые лучшие вальсы Ланнера дожили до наших дней, и один из них - «Романтики». В интродукции, начинающейся патетически-приподнято, господствует настроение лирически-мечтательной грусти, звучат мягкие, порой утонченно-трогательные интонации. Очень хорош первый вальс, воздушно-легкий, даже кокетливо-игривый. Обращают на себя внимание непрерывно развертывающаяся, словно дразнящая мелодия третьего вальса, капризно-прихотливые ритмы четвертого. Вся музыка «Романтиков» пронизана ощущением молодости, легких мечтаний, радости жизни.
Иоганн Штраус достиг в Вене подлинно триумфальных успехов, популярность его была чрезвычайно велика. Здесь немалую роль сыграли пылкость его натуры и умение увлечь не только оркестр, но и всю публику, наэлектризовать ее музыкальным током, исходящим от его скрипки и самой манеры дирижирования. Рихард Вагнер, побывавший на концертах Штрауса в Вене в 1832 году, писал о его «лихорадочном дирижерстве»: «Никогда я не забуду того огня, того близкого к бешенству одушевления, с каким Иоганн Штраус вел оркестр, подыгрывая тут же на скрипке. Этот демон венского музыкального народного духа весь преображался при начале каждого вальса». Кстати, у Штрауса есть вальсы «Демоны» и «Электрические искры».
Особым успехом пользовались у венцев два вальса Штрауса: «Соловьи» и «Лорелея». В интродукции «Соловьев» флейта подражает птичьему щебетанию, выводит соловьиные трели, да и в самих вальсах широко использованы всевозможные фиоритуры и мелодические украшения, подчеркивающие «соловьиный» колорит. В заключении повторяется музыка «птичьего щебетания».
Само название «Лорелея» связывает вальс с популярнейшей немецкой легендой, повествующей о красавице русалке Лорелее, сидящей на скале над Рейном; ее дивным пением заслушиваются очарованные рыбаки, чьи лодки разбиваются о подводные камни. Многие поэты, писатели, художники обращались к сюжету красивой легенды; наибольшую популярность приобрело прекрасное стихотворение «Лорелея» Генриха Гейне, написанное в 20-х годах прошлого века. Оно породило много музыкальных версий; и одна из них, правда косвенная,- упомянутый вальс Иоганна Штрауса, созданный в начале 40-х годов.
В интродукции вальса «Лорелея» слышны гордые фанфары, как призывный клич Лорелеи, прозвучавший над просторами Рейна; из этих фанфар вырастает тема первого вальса. Если многим другим вальсам Штрауса свойственны импульсивность, острые ритмы, изощренное движение, то мелодии «Лорелеи» льются широко и привольно, в них рисуются и плавные перекаты волн, и легко скользящие по волнам лодки рыбаков. И если в большинстве вальсов для выражения законченной музыкальной мысли (первое колено танца) Штраусу было достаточно 16 тактов, то в «Лорелее» он дал несколько 32-тактных построений, что также способствует впечатлению широты и простора, плавности течения музыки. Очень хороша кода вальса, здесь вновь звучат горделивые фанфары, и завершается вальс как поэтическое, подернутое дымкой легкой грусти расставание с прекрасной легендой, с красавицей Лорелеей. И лишь в последний момент, словно вдруг спохватившись, что это все-таки вальс, а не концертная пьеса, композитор завершает его традиционной помпезно-громкой концовкой.
Следуя существовавшей традиции, Штраус давал своим вальсам самые разнообразные названия. Лишь иногда они отвечали характеру музыки, но чаще были самым общим поэтическим символом: «Мечты летней ночи», «Розы без шипов», «Алмазы». Среди названий встречается немало женских имен: «Вальс Габриэлы», «Цецилия», «Вальс Марии». Эти посвящения имели, вероятно, свой прямой адрес, который сейчас уже трудно отыскать. Некоторые свои опусы Штраус посвятил выдающимся артисткам: «Шведские песни» - знаменитой шведской певице Женни Линд (в пятом вальсе его цепочки звучит подлинная шведская иесенно-танцевальная мелодия), «Лепестки роз» - известной австрийской певице Каролин Унгер, участнице первого исполнения Девятой симфонии Бетховена, а вальс «Тальони» - знаменитой итальянской балерине Марии Тальони, чья блистательная карьера началась в Вене в дни молодости Штрауса (одной из ее лучших партий была главная роль в балете Адана «Дева Дуная»).
Иоганн Штраус охотно писал вальсы на заказ, для студенческих или цеховых балов, для различных празднеств и торжественных событий. Некоторые названия говорят сами за себя: «Бал юристов», «Бал художников», «Бал инженеров». Для студентов факультета права Венской высшей школы был написан вальс «Конкордия» («Согласие»), а для студентов-медиков - вальсы «Танцевальный рецепт», «Эфирные мечты» и «Сердечные звуки»; как видим, в двух последних названиях композитор воспользовался многозначностью слов «эфир» и «сердце». Некоторые названия более специфичны, например «Средство против сна»; действительно, зажигательная музыка этого вальса могла разбудить и вывести на танцевальный круг даже флегматика. Впрочем, такова музыка большинства вальсов Штрауса - стремительная, жизнерадостная, так и подмывающая пуститься в неистовое вальсовое кружение.
Покорив Вену и венцев, Иоганн Штраус захотел поискать славы за пределами Австрии, и это ему удалось. Уже первые выступления со своим оркестром в чопорном Берлине принесли Штраусу большой успех. Победа была одержана и в Париже, где венскому королю вальса выразили свое восхищение Керубини и Мейербер, Берлиоз и Лист. Капелла Штрауса выступила во дворце Тюильри перед королем Франции Луи-Филиппом и его гостем королем Бельгии Леопольдом. Из Франции путь капеллы лежал в Англию, где в Лондоне как раз происходили торжества, связанные с коронацией новой английской королевы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40