Так что религия есть нечто, что не может быть выражено словами; религия не может быть измерена мыслью, ибо мысль всегда является измеряющей; мысль, как уже говорилось, — реакция прошлого. Мысль никогда не бывает свободной, она всегда функционирует в сфере известного.
Поэтому ум, способный к пониманию того, что такое истина, что такое реальность — если вообще существует такая вещь, как реальность, — должен быть полностью свободен от всех людских фокусов, от обманов и иллюзий. И это потребует большой работы. Это означает внутреннюю дисциплину — ту дисциплину, которая не является подражанием, подчинением, приспособлением. Дисциплина появляется через наблюдение «того, что есть» и его изучение; это изучение есть само по себе дисциплина. Тем самым устанавливается порядок, и беспорядок в человеке прекращается. Всё это, от начала бесед до настоящего момента, есть часть медитации.
Только если вы умеете смотреть на облако и видеть красоту света на море, умеете смотреть на свою жену — или на мальчика, или на девочку — свежим взглядом, с чистым умом, которому ни разу не причинили боль, который не пролил ни одной слезинки, только тогда ваш ум способен увидеть истину.
Участник беседы: Некоторое время назад я на себе убедился в том, о чём вы говорите: ключ к внутренней свободе — в понимании того, что наблюдающий и наблюдаемое — одно. Мне надо было выполнить одну тяжёлую и утомительную работу, к которой у меня возникло сильнейшее сопротивление. Я осознал, что я сам и был этим сопротивлением, что это только сопротивление, которое смотрит на сопротивление. После этого сопротивление исчезло — и это было похоже на чудо, — у меня даже появились физические силы, чтобы закончить работу.
Кришнамурти: Вы стараетесь подтвердить то, что сказано мной, для ободрения меня или аудитории? [Смех.]
Участник беседы: Чтобы дойти до той точки, из которой видно, что наблюдающий и наблюдаемое — это одно, нужна огромная энергия.
Кришнамурти: Джентльмен говорит: наблюдающий является наблюдаемым; то есть где существует страх, наблюдающий является частью этого страха. Он не отождествляет себя со страхом; наблюдающий — это часть самого этого страха. Понять всё это довольно просто. Вы либо понимаете это на словесном уровне, теоретически — понимая значение слов, — либо на самом деле видите, что наблюдающий и наблюдаемое — это одно. Если вы действительно видите это, то в вашей жизни происходит решительное изменение; прекращается конфликт. Когда между наблюдающим и наблюдаемым есть разделение, разрыв, есть временной интервал, а значит и конфликт. Когда вы на самом деле видите и проверяете наблюдением реальное единство наблюдающего и наблюдаемого, вы кладёте конец всем конфликтам в жизни, во всех взаимоотношениях.
Участник беседы: Когда мы осознаём, что прошлое, в виде памяти, стоит на пути между внешним и чем-то более глубоким — что мы можем сделать? Мы не можем прекратить это — это продолжается.
Кришнамурти: Память вклинивается между внешним и внутренним. Существует внутреннее, внешнее и ум как память, как нечто отдельное, как прошлое. Поэтому в настоящий момент мы имеем три сферы: внутреннее, внешнее и ум в виде прошлого. Пожалуйста, сэр, не смейтесь — это наша жизнь, это то, что мы делаем; хотя вы можете поставить вопрос и по-другому, это действительно то, что и происходит в нашей повседневной жизни. Вам хочется сделать что-то; ум говорит: «Не делай это» или «Сделай это как-то иначе», — так что борьба не прекращается. Ум вмешивается; ум в виде мысли, то есть прошлого. Мысль вклинивается между действительно существующим внутренним и внешним; и что же человеку делать? Функция мысли выражается в разделении; она разделила жизнь на прошлое, настоящее и будущее. Мысль также отделила и внутреннее от внешнего. Мысль говорит: «Как я могу соединить две половины и действовать как целое?» Способна ли мысль на это, будучи сама по себе фактором разделения?
Участник беседы: Где есть воля, есть и путь.
Кришнамурти: Нет, сэр: у вас есть свой путь в мире; у вас есть воля губить людей, и вы преуспели в этом, вы нашли путь для этого. Нас не интересует воля; воля — в высшей степени разрушительная вещь, ибо воля основана на удовольствии, на желании, а не на свободной радости.
Вы спрашиваете, как может быть успокоена мысль. Как мысль может быть безмолвной? Правильный ли это вопрос? — ведь если вы задали неправильный вопрос, вы неизбежно получите неправильный ответ. [Смех.] Нет, сэр, здесь не над чем смеяться. Вы должны задать правильный вопрос. Но правильно ли спрашивать: «Как может окончиться мысль?» Или нужно понять, в чём заключается функция мысли? Если вы положите конец мысли — если такое вообще возможно, — как вы будете действовать, когда вам надо будет идти на работу? Очевидно, что мысль необходима.
Мы говорили, что в определённом направлении мысль опасна, поскольку мысль разделяет; и все же мысль должна функционировать логически и здраво, объективно и разумно в другом направлении. Как это возможно? Как предотвратить вмешательство мысли? Видите, в чём проблема? Она не в том, «как покончить с мыслью».
Когда поставите вопрос очень чётко, вы всё это увидите сами. Мысль, будучи реакцией прошлого, вторгается, разделяет на внешнее и внутреннее и разрушает единство. Поэтому мы говорим: «Так давайте уничтожим мысль, давайте убьём ум». Это абсолютно неверный подход. Но если бы вы исследовали всю структуру мысли, увидели, где ее место, а где необходимости в ней нет, вы бы поняли, что ум может действовать разумно как в случае бездействия мысли, так и в случае, когда она должна функционировать.
Участник беседы: Почему получается так, что вы осознаёте «то, что есть» гораздо больше, чем я? В чём ваш секрет?
Кришнамурти: Я никогда не думал об этом. Взгляните правильно: разве скромность можно культивировать? Если вы специально развиваете скромность — это всё равно тщеславие. Если вы культивируете осознание «того, что есть», вы не осознаёте. Но если вы действительно осознаёте, когда сидите в автобусе или за рулём машины, когда смотрите, разговариваете и развлекаетесь, из всего этого — естественно, легко — приходит осознание «того, что есть». Но когда вы пытаетесь его культивировать, обращая много внимания на «то, что есть», работает мысль, а не осознание.
Участник беседы: Вы говорите, что для того, чтобы быть свободными, мы не должны иметь учителей? Правильно я вас понял?
Кришнамурти: В чём функция учителя? Если он обладает знаниями по какому-либо предмету, например, медицине, естественным наукам, умеет обращаться с компьютером, и так далее, его функция — передавать другому имеющиеся у него знания и информацию. Это довольно просто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Поэтому ум, способный к пониманию того, что такое истина, что такое реальность — если вообще существует такая вещь, как реальность, — должен быть полностью свободен от всех людских фокусов, от обманов и иллюзий. И это потребует большой работы. Это означает внутреннюю дисциплину — ту дисциплину, которая не является подражанием, подчинением, приспособлением. Дисциплина появляется через наблюдение «того, что есть» и его изучение; это изучение есть само по себе дисциплина. Тем самым устанавливается порядок, и беспорядок в человеке прекращается. Всё это, от начала бесед до настоящего момента, есть часть медитации.
Только если вы умеете смотреть на облако и видеть красоту света на море, умеете смотреть на свою жену — или на мальчика, или на девочку — свежим взглядом, с чистым умом, которому ни разу не причинили боль, который не пролил ни одной слезинки, только тогда ваш ум способен увидеть истину.
Участник беседы: Некоторое время назад я на себе убедился в том, о чём вы говорите: ключ к внутренней свободе — в понимании того, что наблюдающий и наблюдаемое — одно. Мне надо было выполнить одну тяжёлую и утомительную работу, к которой у меня возникло сильнейшее сопротивление. Я осознал, что я сам и был этим сопротивлением, что это только сопротивление, которое смотрит на сопротивление. После этого сопротивление исчезло — и это было похоже на чудо, — у меня даже появились физические силы, чтобы закончить работу.
Кришнамурти: Вы стараетесь подтвердить то, что сказано мной, для ободрения меня или аудитории? [Смех.]
Участник беседы: Чтобы дойти до той точки, из которой видно, что наблюдающий и наблюдаемое — это одно, нужна огромная энергия.
Кришнамурти: Джентльмен говорит: наблюдающий является наблюдаемым; то есть где существует страх, наблюдающий является частью этого страха. Он не отождествляет себя со страхом; наблюдающий — это часть самого этого страха. Понять всё это довольно просто. Вы либо понимаете это на словесном уровне, теоретически — понимая значение слов, — либо на самом деле видите, что наблюдающий и наблюдаемое — это одно. Если вы действительно видите это, то в вашей жизни происходит решительное изменение; прекращается конфликт. Когда между наблюдающим и наблюдаемым есть разделение, разрыв, есть временной интервал, а значит и конфликт. Когда вы на самом деле видите и проверяете наблюдением реальное единство наблюдающего и наблюдаемого, вы кладёте конец всем конфликтам в жизни, во всех взаимоотношениях.
Участник беседы: Когда мы осознаём, что прошлое, в виде памяти, стоит на пути между внешним и чем-то более глубоким — что мы можем сделать? Мы не можем прекратить это — это продолжается.
Кришнамурти: Память вклинивается между внешним и внутренним. Существует внутреннее, внешнее и ум как память, как нечто отдельное, как прошлое. Поэтому в настоящий момент мы имеем три сферы: внутреннее, внешнее и ум в виде прошлого. Пожалуйста, сэр, не смейтесь — это наша жизнь, это то, что мы делаем; хотя вы можете поставить вопрос и по-другому, это действительно то, что и происходит в нашей повседневной жизни. Вам хочется сделать что-то; ум говорит: «Не делай это» или «Сделай это как-то иначе», — так что борьба не прекращается. Ум вмешивается; ум в виде мысли, то есть прошлого. Мысль вклинивается между действительно существующим внутренним и внешним; и что же человеку делать? Функция мысли выражается в разделении; она разделила жизнь на прошлое, настоящее и будущее. Мысль также отделила и внутреннее от внешнего. Мысль говорит: «Как я могу соединить две половины и действовать как целое?» Способна ли мысль на это, будучи сама по себе фактором разделения?
Участник беседы: Где есть воля, есть и путь.
Кришнамурти: Нет, сэр: у вас есть свой путь в мире; у вас есть воля губить людей, и вы преуспели в этом, вы нашли путь для этого. Нас не интересует воля; воля — в высшей степени разрушительная вещь, ибо воля основана на удовольствии, на желании, а не на свободной радости.
Вы спрашиваете, как может быть успокоена мысль. Как мысль может быть безмолвной? Правильный ли это вопрос? — ведь если вы задали неправильный вопрос, вы неизбежно получите неправильный ответ. [Смех.] Нет, сэр, здесь не над чем смеяться. Вы должны задать правильный вопрос. Но правильно ли спрашивать: «Как может окончиться мысль?» Или нужно понять, в чём заключается функция мысли? Если вы положите конец мысли — если такое вообще возможно, — как вы будете действовать, когда вам надо будет идти на работу? Очевидно, что мысль необходима.
Мы говорили, что в определённом направлении мысль опасна, поскольку мысль разделяет; и все же мысль должна функционировать логически и здраво, объективно и разумно в другом направлении. Как это возможно? Как предотвратить вмешательство мысли? Видите, в чём проблема? Она не в том, «как покончить с мыслью».
Когда поставите вопрос очень чётко, вы всё это увидите сами. Мысль, будучи реакцией прошлого, вторгается, разделяет на внешнее и внутреннее и разрушает единство. Поэтому мы говорим: «Так давайте уничтожим мысль, давайте убьём ум». Это абсолютно неверный подход. Но если бы вы исследовали всю структуру мысли, увидели, где ее место, а где необходимости в ней нет, вы бы поняли, что ум может действовать разумно как в случае бездействия мысли, так и в случае, когда она должна функционировать.
Участник беседы: Почему получается так, что вы осознаёте «то, что есть» гораздо больше, чем я? В чём ваш секрет?
Кришнамурти: Я никогда не думал об этом. Взгляните правильно: разве скромность можно культивировать? Если вы специально развиваете скромность — это всё равно тщеславие. Если вы культивируете осознание «того, что есть», вы не осознаёте. Но если вы действительно осознаёте, когда сидите в автобусе или за рулём машины, когда смотрите, разговариваете и развлекаетесь, из всего этого — естественно, легко — приходит осознание «того, что есть». Но когда вы пытаетесь его культивировать, обращая много внимания на «то, что есть», работает мысль, а не осознание.
Участник беседы: Вы говорите, что для того, чтобы быть свободными, мы не должны иметь учителей? Правильно я вас понял?
Кришнамурти: В чём функция учителя? Если он обладает знаниями по какому-либо предмету, например, медицине, естественным наукам, умеет обращаться с компьютером, и так далее, его функция — передавать другому имеющиеся у него знания и информацию. Это довольно просто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44