Это совместное проникновение, не просто понимание слов, интеллектуальное видение смысла. Не существует интеллектуального понимания чего бы то ни было ; особенно когда речь идёт о самых существенных человеческих проблемах.
Итак, когда вы действительно поймёте истину, что любое разделение неизбежно порождает конфликт, вы увидите, что это пустая трата энергии и потому вызывает искажение и насилие, и всё прочее, что неизбежно следует за конфликтом. Если вы на самом деле понимаете это — и не на уровне слов, но в действительности, — тогда вы поймёте, как можно наблюдать без временного интервала и без пространства, разделяющего наблюдающего и наблюдаемое; тогда вы увидите, как наблюдать обусловленность, насилие, угнетение, жестокость — все эти ужасные вещи, происходящие в мире и в вас самих. Делаете ли вы это во время беседы? Не спешите говорить «да», ведь это одна из самых трудных вещей — наблюдать без наблюдающего, без использующего слова, без некой сущности, наполненной знанием, которое есть прошлое, без расстояния между наблюдающим и наблюдаемым предметом. Делайте это — наблюдайте дерево, облако, красоту весны, новый листок — и вы увидите, как это удивительно. Но тогда вы поймёте, что вы никогда не видели это дерево прежде, никогда!
Наблюдая, вы всегда делаете это, имея образ или с помощью образа. У вас всегда есть образ в виде знания, когда вы смотрите на дерево или на свою жену или мужа; у вас уже есть образ того, что она или он собой представляет, образ, сформировавшийся за двадцать, тридцать или сорок лет. Так что один образ смотрит на другой образ, и у них свои отношения; и поэтому подлинных отношений нет. Признайте этот очень простой факт: практически на всё в жизни мы смотрим с образом, с предубеждением, с предвзятым мнением. Мы никогда не смотрим свежим взглядом; наш ум никогда не бывает юным.
Поэтому мы должны наблюдать себя — мы являемся частью насилия — и безмерный поиск удовольствия с его страхами, разочарованиями, мукой одиночества, отсутствием любви, отчаянием. И чтобы наблюдать всю эту структуру самого себя без наблюдающего, видеть её такой, какова она есть, без малейшего искажения или оценки, осуждения, сравнения — всё это является движением наблюдающего, движением «я» и «не-я», — требуется высочайшая дисциплина. И это слово «дисциплина» мы используем не в смысле подчинения или принуждения; это не дисциплина, достигаемая поощрением и наказанием. Чтобы наблюдать что-либо — свою жену, своего соседа или облако, — человек должен иметь очень чувствительный ум; само это наблюдение порождает свою собственную дисциплину, не являющуюся подчинением. Поэтому высочайшей формой дисциплины является отсутствие дисциплины.
Таким образом, наблюдать то, что называется насилием, без разделения, без наблюдающего, видеть обусловленность, структуру веры и мнения, предубеждения, это значит видеть самого себя, иначе говоря, «то, что есть». Когда вы наблюдаете это, и присутствует разделение, вы говорите: «Это изменить невозможно». Человек жил так на протяжении тысячелетий, и вы продолжаете жить так же. Фраза «это невозможно» лишает человека энергии. Только когда вы видите возможное в наивысшей форме, у вас имеется достаточный запас энергии.
Поэтому человек должен наблюдать действительно «то, что есть» — не образ «того, что есть», имеющийся у вас, а то, каким вы на самом деле являетесь; никогда не говоря «это ужасно», или «это прекрасно». Вы познаёте себя только через сравнение. Вы говорите: «Я туп», — сравнивая себя с кем-то очень разумным, очень живым. Вы пробовали когда-нибудь жить, не сравнивая себя с кем-то или с чем-то? Какой вы тогда? Тогда то, какой вы, — «то, что есть». Тогда вы можете выйти за пределы этого и выяснить, что такое истина! Итак, весь вопрос освобождения ума от обусловленности заключается в том, как ум наблюдает. Не знаю, задавали ли вы себе когда-нибудь вопрос, что такое любовь, думали ли вы об этом, исследовали ли это. Любовь — это удовольствие? Любовь — желание? Любовь — нечто, требующее культивирования, нечто уважаемое обществом? Если это удовольствие, что, похоже, вытекает из всего нами наблюдаемого, — не только сексуальное, но и моральное удовольствие, удовольствие от достижения, от успеха, удовольствие оттого, что вы становитесь кем-то, что кем-то являетесь, подразумевающее соперничество и подчинение, — разве это любовь? Честолюбивый человек, даже тот, кто говорит: «Я должен найти истину», кто гонится за тем, что считает истиной, — может ли он знать, что такое любовь?
Не подойти ли нам к этому вопросу разумно? — то есть через понимание того, чем любовь не является; отрицанием прийти к положительному. Отвергая то, что не есть любовь. Ревность — не любовь; воспоминание об удовольствии, сексуальном или другом, — не любовь; культивирование добродетели, постоянное усилие в попытке быть благородным — тоже не любовь. Когда вы говорите: «Я люблю тебя», — что это означает? Образ её или его, который у вас есть, сексуальное удовольствие и всё, что оно в себя включает, утешение, общение, бегство от одиночества, боязнь одиночества и постоянное стремление быть любимым, обладать, принадлежать кому-то, господствовать, утверждаться, быть агрессивным — любовь ли всё это? Если вы видите абсурдность этого — не на словах, а на самом деле, как оно есть, — всю эту бессмыслицу, которую говорят о любви, — любовь к своей стране, любовь к Богу, — когда видите всю чувственность этого — мы не осуждаем секс, а наблюдаем его, — когда вы действительно наблюдаете это таким, как оно есть, вы понимаете, что ваша любовь к Богу возникает из-за страха, что ваша воскресная религия — это страх. Полное наблюдение этого предполагает отсутствие разделения. Где нет разделения, там добродетель; вам нет необходимости культивировать добродетель. Так может ли ум, включающий рассудок, всю структуру, полностью наблюдать то, что он называет любовью, — со всем его злом, мелочностью и буржуазной посредственностью? Для такого наблюдения должно быть отрицание всего того, чем любовь не является.
Знаете, между радостью и удовольствием есть большая разница. Вы можете культивировать удовольствие, постоянно думать об удовольствии и получать его всё больше и больше. Вчера вы испытали удовольствие, и вы можете думать о нём, пережёвывать его — и вы захотите, чтобы завтра оно вновь повторилось. В удовольствии есть мотив, в котором присутствуют собственничество, господство и подчинение — и всё такое прочее. Подчинение приносит большое удовольствие — Гитлер, Мусолини, Сталин и другие заставляли людей подчиняться, потому что это даёт безопасность и уверенность. И когда вы видите всё это, когда вы свободны от этого — на самом деле, не на словах, но так, чтобы никогда не завидовать, никогда не господствовать, не принадлежать, — когда ум отмёл всё это, только тогда вы знаете, что такое любовь, — вам не надо искать её.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Итак, когда вы действительно поймёте истину, что любое разделение неизбежно порождает конфликт, вы увидите, что это пустая трата энергии и потому вызывает искажение и насилие, и всё прочее, что неизбежно следует за конфликтом. Если вы на самом деле понимаете это — и не на уровне слов, но в действительности, — тогда вы поймёте, как можно наблюдать без временного интервала и без пространства, разделяющего наблюдающего и наблюдаемое; тогда вы увидите, как наблюдать обусловленность, насилие, угнетение, жестокость — все эти ужасные вещи, происходящие в мире и в вас самих. Делаете ли вы это во время беседы? Не спешите говорить «да», ведь это одна из самых трудных вещей — наблюдать без наблюдающего, без использующего слова, без некой сущности, наполненной знанием, которое есть прошлое, без расстояния между наблюдающим и наблюдаемым предметом. Делайте это — наблюдайте дерево, облако, красоту весны, новый листок — и вы увидите, как это удивительно. Но тогда вы поймёте, что вы никогда не видели это дерево прежде, никогда!
Наблюдая, вы всегда делаете это, имея образ или с помощью образа. У вас всегда есть образ в виде знания, когда вы смотрите на дерево или на свою жену или мужа; у вас уже есть образ того, что она или он собой представляет, образ, сформировавшийся за двадцать, тридцать или сорок лет. Так что один образ смотрит на другой образ, и у них свои отношения; и поэтому подлинных отношений нет. Признайте этот очень простой факт: практически на всё в жизни мы смотрим с образом, с предубеждением, с предвзятым мнением. Мы никогда не смотрим свежим взглядом; наш ум никогда не бывает юным.
Поэтому мы должны наблюдать себя — мы являемся частью насилия — и безмерный поиск удовольствия с его страхами, разочарованиями, мукой одиночества, отсутствием любви, отчаянием. И чтобы наблюдать всю эту структуру самого себя без наблюдающего, видеть её такой, какова она есть, без малейшего искажения или оценки, осуждения, сравнения — всё это является движением наблюдающего, движением «я» и «не-я», — требуется высочайшая дисциплина. И это слово «дисциплина» мы используем не в смысле подчинения или принуждения; это не дисциплина, достигаемая поощрением и наказанием. Чтобы наблюдать что-либо — свою жену, своего соседа или облако, — человек должен иметь очень чувствительный ум; само это наблюдение порождает свою собственную дисциплину, не являющуюся подчинением. Поэтому высочайшей формой дисциплины является отсутствие дисциплины.
Таким образом, наблюдать то, что называется насилием, без разделения, без наблюдающего, видеть обусловленность, структуру веры и мнения, предубеждения, это значит видеть самого себя, иначе говоря, «то, что есть». Когда вы наблюдаете это, и присутствует разделение, вы говорите: «Это изменить невозможно». Человек жил так на протяжении тысячелетий, и вы продолжаете жить так же. Фраза «это невозможно» лишает человека энергии. Только когда вы видите возможное в наивысшей форме, у вас имеется достаточный запас энергии.
Поэтому человек должен наблюдать действительно «то, что есть» — не образ «того, что есть», имеющийся у вас, а то, каким вы на самом деле являетесь; никогда не говоря «это ужасно», или «это прекрасно». Вы познаёте себя только через сравнение. Вы говорите: «Я туп», — сравнивая себя с кем-то очень разумным, очень живым. Вы пробовали когда-нибудь жить, не сравнивая себя с кем-то или с чем-то? Какой вы тогда? Тогда то, какой вы, — «то, что есть». Тогда вы можете выйти за пределы этого и выяснить, что такое истина! Итак, весь вопрос освобождения ума от обусловленности заключается в том, как ум наблюдает. Не знаю, задавали ли вы себе когда-нибудь вопрос, что такое любовь, думали ли вы об этом, исследовали ли это. Любовь — это удовольствие? Любовь — желание? Любовь — нечто, требующее культивирования, нечто уважаемое обществом? Если это удовольствие, что, похоже, вытекает из всего нами наблюдаемого, — не только сексуальное, но и моральное удовольствие, удовольствие от достижения, от успеха, удовольствие оттого, что вы становитесь кем-то, что кем-то являетесь, подразумевающее соперничество и подчинение, — разве это любовь? Честолюбивый человек, даже тот, кто говорит: «Я должен найти истину», кто гонится за тем, что считает истиной, — может ли он знать, что такое любовь?
Не подойти ли нам к этому вопросу разумно? — то есть через понимание того, чем любовь не является; отрицанием прийти к положительному. Отвергая то, что не есть любовь. Ревность — не любовь; воспоминание об удовольствии, сексуальном или другом, — не любовь; культивирование добродетели, постоянное усилие в попытке быть благородным — тоже не любовь. Когда вы говорите: «Я люблю тебя», — что это означает? Образ её или его, который у вас есть, сексуальное удовольствие и всё, что оно в себя включает, утешение, общение, бегство от одиночества, боязнь одиночества и постоянное стремление быть любимым, обладать, принадлежать кому-то, господствовать, утверждаться, быть агрессивным — любовь ли всё это? Если вы видите абсурдность этого — не на словах, а на самом деле, как оно есть, — всю эту бессмыслицу, которую говорят о любви, — любовь к своей стране, любовь к Богу, — когда видите всю чувственность этого — мы не осуждаем секс, а наблюдаем его, — когда вы действительно наблюдаете это таким, как оно есть, вы понимаете, что ваша любовь к Богу возникает из-за страха, что ваша воскресная религия — это страх. Полное наблюдение этого предполагает отсутствие разделения. Где нет разделения, там добродетель; вам нет необходимости культивировать добродетель. Так может ли ум, включающий рассудок, всю структуру, полностью наблюдать то, что он называет любовью, — со всем его злом, мелочностью и буржуазной посредственностью? Для такого наблюдения должно быть отрицание всего того, чем любовь не является.
Знаете, между радостью и удовольствием есть большая разница. Вы можете культивировать удовольствие, постоянно думать об удовольствии и получать его всё больше и больше. Вчера вы испытали удовольствие, и вы можете думать о нём, пережёвывать его — и вы захотите, чтобы завтра оно вновь повторилось. В удовольствии есть мотив, в котором присутствуют собственничество, господство и подчинение — и всё такое прочее. Подчинение приносит большое удовольствие — Гитлер, Мусолини, Сталин и другие заставляли людей подчиняться, потому что это даёт безопасность и уверенность. И когда вы видите всё это, когда вы свободны от этого — на самом деле, не на словах, но так, чтобы никогда не завидовать, никогда не господствовать, не принадлежать, — когда ум отмёл всё это, только тогда вы знаете, что такое любовь, — вам не надо искать её.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44