Рекой Тесьмой украшенная, полями и лесами сосновыми и ручьями многими..."
Под брезентовой крышей настала тишина. Все внимательно слушали Мишку.
- "Еще в 1257 году грозный Берке-хан решил закрепить монголо-татарское иго на Руси. Он прислал на Русь своих "численников"...
Тут Димка незаметно толкнул товарища в бок.
- С выражением читай, - шепнул он. - Зачастил!
- "Численники, - с выражением продолжал Мишка, - эти ханские чиновники, бросились переписывать всех людей, потому что по спискам было удобнее собирать дань, а людям труднее скрыться от грабежа".
- Ты нас баснями-то не корми! - нетерпеливо воскликнул профессор. - Это всё мы и без тебя разумеем.
Давай переходи прямо к делу! Что ты хочешь нам сообщить новенького? Сразу уж и выкладывай!
- Леонид Сергеевич! - обратилась к профессору Лина. - Это же просто не по правилам!
- Что не по правилам? - сердито спросил профессор.
- Ваш подход, - не оробела Лина. - Во-первых, вы обозвали соавторов "голубчиками", также имели место выражения: "молодые да ранние", "орел" и тому подобное.
- Ну и что же?
Слушатели заулыбались, раздалось несколько смешков, кто-то сдержанно похлопал в ладоши. Лину явно поддерживали.
- Вы оказываете моральное давление на автора, а сейчас попросту прервали доклад, - не сдавалась Лина. - Это не по правилам!.. Если кому-нибудь не терпится узнать, что за открытие преподнесет автор в своем докладе, пусть потрудится внимательно следить за ходом мысли докладчика. По крайней мере вы нас всегда так учили!
- Вот! - воскликнул профессор. - Сама наговорила тут больше меня.
- Я за то, чтобы не мешать докладчику! - заспорила Лина.
- Да нам он и не мешает, - примирительно сказал Димка. - Давай читай, Миш.
Все так и покатились от хохота.
Наконец наступила тишина, и Мишка продолжал:
- "Но русский народ восставал против угнетателей.
Численников гнали, и приходилось им бежать, спасая свою шкуру. Изо всех городов гнали, а уж из нашего Городца их выгнали в первую очередь".
- Доказательства! - потребовал было профессор, но оглянулся на Лину, махнул рукой и умолк.
- "А наш город Городец был совсем новый, - продолжал Михаил, - только что отстроенный. В те годы многие села и города были сожжены захватчиками. Вот люди, которые спаслись, и выстроили наш Городец. Над рекой возвели могучую крепость".
- Ну, не такую уж могучую, - проворчал профессор.
Мишка очень боялся, что его снова начнут перебивать, и поэтому продолжал чтение.
- "Крепость огородили валом и рвом, все как полагалось по тем временам, а во рву кольев понатыкали. Все было устроено по последнему слову техники. А в самом дальнем конце посада, под бревенчатой крепостной стеной, помещался двор мастера-оружейника Анкудина. Так и называли его жилище "Анкудинов двор". А позже и всю улицу так называть стали, когда отважный Анкудин пал смертью храбрых в битве с монголо-татарскими завоевателями".
- Так это же ненаучно! - не выдержал профессор и снова хлопнул себя по коленям. - Доказательства, доказательства, молодой человек!
- Профессор Мельников! - произнесла Лина. - В любом научном собрании за подобные реплики вас уже давно бы удалили из зала.
Кругом сдержанно зафыркали, профессор сердито махнул рукой.
- Продолжайте, - приказал он Мишке.
- "После того как численников и баскаков вытурили из Городца, жизнь простого народа сразу сделалась легче, - читал Мишка. - На улицах пели, смеялись, на площади перед детинцем водили хороводы. Кузнецы весело стучали молотками, кожевники выделывали кожи. "Надо готовиться к нападению врага", - хмурился оружейник Анкудин. И он целыми" днями ковал мечи и кинжалы, и даже ночью, при свете кузнечного горна, прохожие видели в окошке его курчавую черную голову, его мужественный нахмуренный лоб. Однажды Анкудин вышел на городской вал осмотреть укрепления. "Надо бы заборола подновить, - подумал он. - Вон те бревна плотно пригнаны, а вот эти - явный брак. Эх, лодыри, бракоделы, о своей же безопасности не думают!" Он уперся широкой ладонью в бревно, попробовал пошатать его. Бревно сидело плотно.
И все-таки Анкудин вытащил из-за пояса топор, постучал по соседним бревнам, проверил, все ли в порядке..."
Тут профессор беспокойно задвигался на своем стуле, запыхтел, но ничего не сказал, только насупился. Лина взглянула на него, едва сдержалась, чтобы не фыркнуть, поспешно закрыла ладонью рот.
- "Случайно взглянул Анкудин в чистое поле, а там травы зеленели, стадо паслось, вдали темнели сосновые леса. И вдруг он заметил всадника, несшегося во весь опор... "Беда: баскаки!" - подумал Анкудин. Он вгляделся попристальнее и узнал русского. Всадник с грохотом пронесся по мосту, который находился как раз напротив Анкудинова двора..."
Профессор вновь громко всплеснул руками, даже привстал, но, видно, передумал спорить и опустился на место.
- "Вот всадник проскакал через мост и остановился прямо перед Анкудином "Грамота от великого княяя Александра Невского! - заорал гонец. - Князь велит всем баскаков бити!" - "Эва, братец! Опоздал! - засмеялся Анкудин. Мы своих еще когда вытурили. Поминай как звали! У нас, братец, самоуправление!"
- Ну, это ты загнул! - не выдержал профессор.
Лина громко фыркнула, профессор неодобрительно взглянул на нее.
- "Молодцы, вам можно позавидовать, - вздохнул гонец. - А что опоздал я, ничего в том нет удивительного.
Сам знаешь, какие у нас средства сообщения..." В это время в поле показался второй всадник. Едва перемахнув через мост, он свалился с коня. Из плеча его торчала оперенная стрела. Анкудин и гонец бросились к нему.
"Татарове!" - простонал раненый.
Поскорее перенесли раненого в дом Анкудина, где женщины оказали ему помощь. Сам Анкудин бросился в детинец. Там на башне висел огромный медный колокол.
Схватился за веревку, начал названивать. На гул набата со всех сторон стекался народ. Сам воевода прибежал на колокольню.
"В чем дело?" - закричал воевода.
"Татарове! Усмирять нас, за баскаков и численников мстить идут!"
Воевода поглядел в поле. С башни было видно, как огромное татаро-монгольское войско накатывалось на город.
"Да, численность", - воевода задумался.
"Ничего, наше дело правое, - ободрил его Анкудин. - Мы им такого зададим! Укрепления у нас что надо, сегодня я лично проверял. Оружия тоже достаточно".
Оба они сбежали вниз.
"Мосты ломать! Поджигай их!" - скомандовал воевода. Воины бросились разрушать мосты через Тесьму.
Потом заперли изнутри ворота детинца, для большей крепости завалили их бревнами, кирпичами и другими строительными материалами, оставшимися после постройки храма. Женщины и дети через запасные воротца эвакуировались в детинец, под защиту укрепленных стен. Туда же загоняли скот. В посаде остались мужчины начиная с четырнадцати лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44