Методично и тщательно Джон Фонс просматривал страницы с газетными наклейками, выделявшимися по цвету на белой бумаге. Он начал с извещений от того самого числа, когда, по слухам, полковник Рэннок уехал из Лондона, и просматривал все дальнейшие материалы, но ничто не привлекло его внимания, пока взгляд не наткнулся на заметку, датированную 30 мая и вырезанную из «Хэнтс Меркьюри», популярной газеты, выходящей два раза в неделю в Саутхэмптоне:
«СТРАННАЯ НАХОДКА В РЕДБРИДЖЕ.
«Вчера был сделан запрос в гостинице «Король Джордж» в Редбридже относительно трупа мужчины, найденного рабочими, которые ремонтировали дорогу вдоль реки. Их внимание было привлечено поведением, чаек, которые непрерывно кружили с громким криком над ветхой лодкой, лежавшей килем вверх в прибрежной тине и водорослях, в том месте, где ее каждый день должен затоплять прибой. Доски лодки настолько прогнили, что разваливались в руках рабочих, когда они попытались поднять ее. Хотя она не представляла никакой ценности, тем не менее, была тщательно прикреплена к двум кольям, вбитым у носа и кормы. Колья глубоко ушли в землю, за полосой ила и тины, размываемой приливом. Люди вытащили колья, перевернули остов лодки и нашли труп мужчины, почти полностью затянутый илом. Тело лежало, очевидно, уже долгое время, и даже одежда погибшего почти истлела до неузнаваемости, вследствие чего самый тщательный осмотр не позволил идентифицировать труп, было только установлено, что на пуговицах брюк значится имя известного Вест-эндского портного. Установлено также, что неизвестный был высокого роста и мощного сложения. Осмотр останков врачом показал, что череп на затылке погибшего был проломлен каким-то тяжелым инструментом с одного, неимоверно сильного и жестокого удара. Смерть, очевидно, наступила мгновенно. Дальнейшее расследование было отложено в надежде, что прояснятся другие обстоятельства загадочного происшествия».
Затем в Справочнике следовали другие сообщения, однако новые данные не появлялись. Дело было закончено вердиктом:
«Совершено убийство одним или несколькими убийцами неизвестного человека».
«Любопытно» – размышлял Фонс. Прочитав сообщение во второй раз, он с глубочайшим вниманием стал проглядывать Справочник дальше, пока не дошел до последней страницы, где было сообщено еще об одной неизвестной жертве неизвестного убийцы, наклеенное неделю назад. Из всех этих мрачных криминальных заметок только одна: о теле, спрятанном под лодкой, остановила его внимание.
Он знал Редбридж и помнил ту деревенскую улицу с рядом домов, стоявших задом к реке, несколько разбросанных на берегу домишек и невзрачную гостиницу и мост. Все остальное пространство занимала болотистая пустошь, поросшая высоким тростником, где водились дикие утки. Он знал, как пустынен этот берег всего на расстоянии в четверть мили от уютных коттеджей и магазинов с освещенными витринами и гостиницей с ее несмолкаемым гомоном и толчеей. Да, этот пустынный берег был удобным для убийцы местом, есть где спрятать жертву, а это было явное убийство, причем убийца подкрался бесшумно сзади к обреченному и нанес удар. И нанесла его сильная рука, готовая крушить насмерть.
Этот единственный, – очень сильный и жестокий – удар говорил о том, что убийца силен. Но где и каким образом удар был нанесен, какая связь существовала между предполагаемым отъездом полковника Рэннока из Саутхэмптона и телом, найденным на морском берегу близ Редбриджа, в четырех милях от порта? «Этот вопрос, – твердил себе Фонс, – неразрешим». Или ответ может быть самым неожиданным и совсем не иметь отношения к данному случаю, но, тем не менее, ответ должен быть найден. И молчание Фонса означало сокровенную индуктивную работу мозга, и он задавал себе все новые и, на первый взгляд, совсем не идущие к делу вопросы, изнемогая в поисках ответов.
Вечер Фонс провел в своей хорошенькой, уютной гостиной в Патни, и единственным его развлечением в эти часы домашнего досуга было перелистывание старого бювара миссис Рэндалл. Он еще не смотрел бювар с тех пор, как получил его из рук маленькой служанки на Селберн-стрит. Сидя за чистым столом и сильной, двойного освещения, лампой, стоявшей перед ним, Фонс просматривал на свет старые промокашки, а миссис Фонс читала роман, сидя в кресле у камина, время от времени устремляя взгляд на мужа и снисходительно улыбаясь.
– Фонс, ты за своим старым делом, изучаешь промокашки? – спросила она. – Не думаю, что ты извлечешь какие-нибудь сведения из этих клочков. Слишком много чернильных клякс, помарок и расплывшихся мест.
– Да, это не очень хороший материал, Нэнси, но, полагаю, кое-что я все-таки тут найду. Такого рода работа требует большого терпения, но усилия почти всегда оправдываются.
– Ну, ты человек упорный, да и работу свою любишь.
– А если бы не любил, то никогда бы ею не занимался, Нэнси. Она довольно тяжела для тех, у кого сердце не камень, а боюсь, оно у меня совсем не каменное.
Фонс работал уже почти два часа, и интерес его жены к невероятно прекрасной героине и отталкивающе безобразному герою начал уже ослабевать, когда Фонс увидел отпечаток расплывшейся и оборванной строчки, которая вознаградила его упорство и терпение. В лабиринте смазанных слов натренированный взгляд сыщика вычленил:
1. Дату – «27 марта».
2. Два слова – «встречай меня».
3. Несколько слогов: «в – часов», «Сау – тон».
4. Еще три слова: «Всегда любила тебя».
5. «Твоя» «ящ»_.
6. «нк».
Затем на бумаге был отпечаток руки и росчерк пера – вот все, что Фонс сумел расшифровать на двух Листах промокашки.
Но вот последний слог «нк», с завитком под буквами, был для него самым важным открытием.
Письмо было подписано ласкательным женским прозвищем «Свинка», и Фонс понимал, что так женщина могла подписываться в письмах только к одному мужчине, возлюбленному, и об этом прозвище он услышал в гостинице «Мекка», и это прозвище, бесспорно, было у них в ходу.
«А она говорила, что не знает, откуда он отплыл, из Саутхэмптона или Ливерпуля, – размышлял Фонс. – А вот здесь у меня под рукой доказательство, что она просила о встрече в Саутхэмптоне».
На следующий же день он отправился в Саутхэмптон и наведался в контору «Американских морских линий». Если полковник Рэннок осуществил свое намерение, здесь должен был остаться документ о его отплытии в Нью-Йорк.
Да, там осталось свидетельство, и очень тревожное, ибо из него следовало, что полковник Рэннок не отбыл в Америку тем пароходом, на котором собирался плыть. После некоторых усилии и хождения от одного клерка к другому, Фонс нашел того молодого человека, который зарегистрировал в пятницу 29 марта пассажира, отправлявшегося в Нью-Йорк, и это было накануне дня отправления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50