После бурной сцены на утреннем причастии простительна забывчивость в деталях. Бог даст, пронесет.
Снова зевнув, Камбер заставил себя взглянуть Синилу в глаза, его новое лицо выражало покорное ожидание.
— Простите, Ваше Величество. Рис заставил меня уснуть, сопротивляться ему непросто. Чем могу служить? Синил смущенно уставился в пол.
— Извините, святой отец. Я знаю, вы были ранены, но я… мне нужно вас спросить о Камбере, Не могу поверить, что он мертв.
Камбер отвернулся. Уж очень опасная тема предлагалась, придется очень искусно защищаться.
— Вы видели тело, — осторожно сказал он. — Почему же вы не можете верить? В конце концов разве не этого вы в глубине души желали?
Синил, бледнея, открыл рот, и Камбер забеспокоился: не слишком ли далеко он зашел.
— Я желал? Святой отец, я никогда…
— Возможно, безотчетно, — прервал его Камбер, не давая возможности оправдываться. — Но все, кто был вместе с вами и около вас, ощущали вашу неприязнь, и Камбер был средоточием этой неприязни. Он нашел вас, оторвал от жизни, которую вы любили, и день за днем подавлял ваше сознание до тех пор, пока вы не примирились со своей участью.
— Но смерти ему я никогда не желал!
— Может, и нет. Пусть это останется на вашей совести, — устало ответил Камбер. — Он мертв. Ретивый и назойливый наставник навсегда покинул вас. Никто более не будет докучать вам напоминаниями о королевском долге.
Синил со стоном опустился на стул, закрыв лицо руками, его плечи сотрясали беззвучные рыдания.
В молчании Камбер дождался прекращения слез. Король поднял на него заплаканные глаза, и Камбер постарался смягчить свой взгляд.
— Простите, Синил, не следовало этого говорить. Сейчас слишком поздно, я устал, хочу спать и немного не в себе.
— Нет, вы в чем-то правы, — прошептал Синил, утираясь рукавом. — Я в самом деле винил его в том, что лишился своего сана, и думаю, что так и было. — Он шумно вздохнул и опустил глаза. — Но он был мудр, по-своему любил эту страну и ее народ, вероятно, я его не понимал и, быть может, не смогу понять. Во многом он был прав: сколько бы я не противился, другой кандидатуры на трон не было. Ради блага Гвинедда я должен помириться с этим. Но поймите и меня, когда в душе я тоскую о том, чего навсегда лишился.
Королевские откровения удивляли. Его отношение к Камберу оказалось более сложным и неоднозначным, в словах звучало искреннее сожаление, но и обольщаться не стоило. Нет, никогда любовь и признательность не перевесят неприятия к Камберу в этом сердце.
Оставалось выяснить, поможет ли смерть МакРори сближению с Синилом новоявленного Алистера Каллена.
~— Кажется, я понимаю, Государь, — сказал он после дол* гой паузы. — И что еще более важно, думаю, что и Камбер понимал.
Лицо Синила со следами слез озарилось надеждой.
— Вы так думаете, святой отец?
— Да. Он умер на руках у нас с Йорамом; в последние минуты он думал о том, что ожидает вас, Гвинедд и жителей страны, когда его не станет. Он всегда помнил о вас, Синил, вы были очень дороги ему, сын мой.
— Не я достоин последних мыслей, — произнес Синил с тоской. — Он должен был обратиться к Богу.
— Он сделал и это, — ответил Камбер. — У мер с уверенностью, что прожил жизнь наилучшим образом. Легкая смерть. Я верю, он спит с миром.
— Только бы вы оказались правы, — прошептал король. Наступила неловкая пауза, Синил потупил взор и погрузился в собственные мысли, потом с робкой надеждой взглянул на собеседника.
— Возможно, сейчас не время спрашивать об этом, святой отец, но, мне кажется, Камбер одобрил бы это. Я хотел спросить, не… еще не поздно принять ваше вчерашнее предложение.
— Почему вы решили, что может быть поздно? — осведомился Камбер, не понимая смущения Синила. Король теребил край плаща, не поднимая глаз.
— Сегодня утром мы оба были вне себя.
— Был трудный день, — прервал Камбер. — Мы оба мало спали и слишком много переживали. Мне не следовало выходить из равновесия.
— Нет, я говорил ужасные вещи, — настаивал Синил. — Вы были правы, а я не хотел в это поверить. Если бы я был тверже в вере, истина мне открылась бы сразу, но Господь не пожелал этого.
— Господь предоставляет нам свободу воли. Он не подсказывает правильных поступков.
— Увы. — Синил вздохнул и встал. — Мною сделан выбор. Я должен научиться уживаться с последствиями этого, независимо от его причин. Спокойной ночи, святой отец.
— Спокойной ночи, Ваше Величество, — пробормотал Камбер в спину удаляющемуся Синилу. — Нам всем нужно учиться, — добавил он, когда король вышел.
Возвращение победителей в Валорет откладывалось. Люди и лошади отдыхали после битвы. Целители души и тела корпели над живыми, похоронные команды заботились о мертвых. В долине Йомейра поднимались могильные курганы, меняя ее вид в память и назидание грядущим поколениям. Только тела наиболее именитых отправятся с войском назад, чтобы упокоиться в родовых гробницах. Продолжалась и работа, за которую принялись в ночь после сражения. Отряды ловких и опытных солдат обыскивали холмы и горные долины Йомейра в поисках сторонников Ариэллы, избежавших пленения на поле боя. Те из них, кто остался цел, разумеется, унесли ноги, но слишком много раненых и увечных не могли сбежать. Их и вылавливали королевские войска, поручая одних заботам хирургов, а других — священникам и могильщикам.
Число торентских пленников достигало сотни, в большинстве дворяне, обязанные Ариэлле Фестилийской своим положением. Этих Синил немедленно лишил права выкупа, чтобы, обретя свободу, они тут же не встали под знамена ярых врагов Гвинедда.
Торентским пленникам надлежало вместе с войском отправиться в Валорет и пребывать там. Строгость содержания каждому была назначена в соответствии со знатностью и положением. В этих условиях рыцарям предстояло ожидать прибытия посольства от короля Торента и исхода его переговоров с королем Синилом.
Захваченные победителями уроженцы Гвинедда не могли рассчитывать на снисхождение как изменники, хотя, воюя против Синила, они держали сторону его предшественника, такого же короля. Именно поэтому они и все сомневающиеся должны были раз и навсегда запомнить, кто владычествует н Гвинедде, получить суровый урок. И Синилу предстояло решить, каким он будет.
Королю этого вовсе не хотелось, но Джебедия и граф Стихир настаивали. По просьбе Синила советники определили перечень подобающих и справедливых наказаний, описав их подробно и красочно, чтобы наивный государь мог составить о новом для него предмете исчерпывающее представление. Они своего добились, Синил взялся за дело и после горячих молитв в заранее отрепетированных речах сумел обосновать свое первое по-настоящему независимое решение. Приговор короля был справедливым и милосердным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Снова зевнув, Камбер заставил себя взглянуть Синилу в глаза, его новое лицо выражало покорное ожидание.
— Простите, Ваше Величество. Рис заставил меня уснуть, сопротивляться ему непросто. Чем могу служить? Синил смущенно уставился в пол.
— Извините, святой отец. Я знаю, вы были ранены, но я… мне нужно вас спросить о Камбере, Не могу поверить, что он мертв.
Камбер отвернулся. Уж очень опасная тема предлагалась, придется очень искусно защищаться.
— Вы видели тело, — осторожно сказал он. — Почему же вы не можете верить? В конце концов разве не этого вы в глубине души желали?
Синил, бледнея, открыл рот, и Камбер забеспокоился: не слишком ли далеко он зашел.
— Я желал? Святой отец, я никогда…
— Возможно, безотчетно, — прервал его Камбер, не давая возможности оправдываться. — Но все, кто был вместе с вами и около вас, ощущали вашу неприязнь, и Камбер был средоточием этой неприязни. Он нашел вас, оторвал от жизни, которую вы любили, и день за днем подавлял ваше сознание до тех пор, пока вы не примирились со своей участью.
— Но смерти ему я никогда не желал!
— Может, и нет. Пусть это останется на вашей совести, — устало ответил Камбер. — Он мертв. Ретивый и назойливый наставник навсегда покинул вас. Никто более не будет докучать вам напоминаниями о королевском долге.
Синил со стоном опустился на стул, закрыв лицо руками, его плечи сотрясали беззвучные рыдания.
В молчании Камбер дождался прекращения слез. Король поднял на него заплаканные глаза, и Камбер постарался смягчить свой взгляд.
— Простите, Синил, не следовало этого говорить. Сейчас слишком поздно, я устал, хочу спать и немного не в себе.
— Нет, вы в чем-то правы, — прошептал Синил, утираясь рукавом. — Я в самом деле винил его в том, что лишился своего сана, и думаю, что так и было. — Он шумно вздохнул и опустил глаза. — Но он был мудр, по-своему любил эту страну и ее народ, вероятно, я его не понимал и, быть может, не смогу понять. Во многом он был прав: сколько бы я не противился, другой кандидатуры на трон не было. Ради блага Гвинедда я должен помириться с этим. Но поймите и меня, когда в душе я тоскую о том, чего навсегда лишился.
Королевские откровения удивляли. Его отношение к Камберу оказалось более сложным и неоднозначным, в словах звучало искреннее сожаление, но и обольщаться не стоило. Нет, никогда любовь и признательность не перевесят неприятия к Камберу в этом сердце.
Оставалось выяснить, поможет ли смерть МакРори сближению с Синилом новоявленного Алистера Каллена.
~— Кажется, я понимаю, Государь, — сказал он после дол* гой паузы. — И что еще более важно, думаю, что и Камбер понимал.
Лицо Синила со следами слез озарилось надеждой.
— Вы так думаете, святой отец?
— Да. Он умер на руках у нас с Йорамом; в последние минуты он думал о том, что ожидает вас, Гвинедд и жителей страны, когда его не станет. Он всегда помнил о вас, Синил, вы были очень дороги ему, сын мой.
— Не я достоин последних мыслей, — произнес Синил с тоской. — Он должен был обратиться к Богу.
— Он сделал и это, — ответил Камбер. — У мер с уверенностью, что прожил жизнь наилучшим образом. Легкая смерть. Я верю, он спит с миром.
— Только бы вы оказались правы, — прошептал король. Наступила неловкая пауза, Синил потупил взор и погрузился в собственные мысли, потом с робкой надеждой взглянул на собеседника.
— Возможно, сейчас не время спрашивать об этом, святой отец, но, мне кажется, Камбер одобрил бы это. Я хотел спросить, не… еще не поздно принять ваше вчерашнее предложение.
— Почему вы решили, что может быть поздно? — осведомился Камбер, не понимая смущения Синила. Король теребил край плаща, не поднимая глаз.
— Сегодня утром мы оба были вне себя.
— Был трудный день, — прервал Камбер. — Мы оба мало спали и слишком много переживали. Мне не следовало выходить из равновесия.
— Нет, я говорил ужасные вещи, — настаивал Синил. — Вы были правы, а я не хотел в это поверить. Если бы я был тверже в вере, истина мне открылась бы сразу, но Господь не пожелал этого.
— Господь предоставляет нам свободу воли. Он не подсказывает правильных поступков.
— Увы. — Синил вздохнул и встал. — Мною сделан выбор. Я должен научиться уживаться с последствиями этого, независимо от его причин. Спокойной ночи, святой отец.
— Спокойной ночи, Ваше Величество, — пробормотал Камбер в спину удаляющемуся Синилу. — Нам всем нужно учиться, — добавил он, когда король вышел.
Возвращение победителей в Валорет откладывалось. Люди и лошади отдыхали после битвы. Целители души и тела корпели над живыми, похоронные команды заботились о мертвых. В долине Йомейра поднимались могильные курганы, меняя ее вид в память и назидание грядущим поколениям. Только тела наиболее именитых отправятся с войском назад, чтобы упокоиться в родовых гробницах. Продолжалась и работа, за которую принялись в ночь после сражения. Отряды ловких и опытных солдат обыскивали холмы и горные долины Йомейра в поисках сторонников Ариэллы, избежавших пленения на поле боя. Те из них, кто остался цел, разумеется, унесли ноги, но слишком много раненых и увечных не могли сбежать. Их и вылавливали королевские войска, поручая одних заботам хирургов, а других — священникам и могильщикам.
Число торентских пленников достигало сотни, в большинстве дворяне, обязанные Ариэлле Фестилийской своим положением. Этих Синил немедленно лишил права выкупа, чтобы, обретя свободу, они тут же не встали под знамена ярых врагов Гвинедда.
Торентским пленникам надлежало вместе с войском отправиться в Валорет и пребывать там. Строгость содержания каждому была назначена в соответствии со знатностью и положением. В этих условиях рыцарям предстояло ожидать прибытия посольства от короля Торента и исхода его переговоров с королем Синилом.
Захваченные победителями уроженцы Гвинедда не могли рассчитывать на снисхождение как изменники, хотя, воюя против Синила, они держали сторону его предшественника, такого же короля. Именно поэтому они и все сомневающиеся должны были раз и навсегда запомнить, кто владычествует н Гвинедде, получить суровый урок. И Синилу предстояло решить, каким он будет.
Королю этого вовсе не хотелось, но Джебедия и граф Стихир настаивали. По просьбе Синила советники определили перечень подобающих и справедливых наказаний, описав их подробно и красочно, чтобы наивный государь мог составить о новом для него предмете исчерпывающее представление. Они своего добились, Синил взялся за дело и после горячих молитв в заранее отрепетированных речах сумел обосновать свое первое по-настоящему независимое решение. Приговор короля был справедливым и милосердным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100