К. Жуков как бы преображался и становился мощным генератором своей воли, способной в короткий срок дисциплинировать подчиненные армии и учреждения. В тяжелой обстановке, когда требовались особые организованность и стойкость войск, вплоть до самопожертвования, он был весьма резок и груб по отношению к тем, кто проявлял нерешительность и нерасторопность, не взирая на ранги. Это испытали на себе некоторые командиры 82-й стрелковой дивизии при неустойчивой обороне плацдарма на правом берегу реки Халхин-Гол. Складывалось впечатление, что при создавшихся обстоятельствах иное реагирование могло бы и не поправить положение дел в нужный срок. Полагаю, что Г. К. Жуков в каждом конкретном случае чувствовал меру повелевания и соответственно утверждал себя.
Мне кажется уместным привести его отзыв на мою рукопись главы "Мой командующий". Вот, что он мне написал:
"Уважаемый Михаил Федорович!
Вчера получил от Вас главу "Мой командующий". Глава написана интересно. Уж очень Вы хвалите своего командующего. Не лучше ли сократить хвалебную часть, чтобы Вас правильно поняли читатели.
В Вашу рукопись внес некоторые поправки и в срочном порядке высылаю Вам весь материал.
Передайте всей Вашей семье самые добрые пожелания от меня, Галины Александровны, Клавдии Евгеньевны и Маши.
16 июня 1973 г."
Г. Жуков.
На Халхин-Голе он тесно общался с войсками. В беседах с командирами, бойцами оттачивал формулы своих решений. Прежде всего он заботился об обеспечении высокого политико-морального состояния частей, держа его под постоянным контролем.
Есть фотография "Комкор Г. К. Жуков среди солдат". На ней запечатлен момент одной из многих бесед с подчиненными. Это было перед генеральным наступлением. Бойцы наши еще не знали о том, что полным ходом готовится окончательный удар по противнику, Они не знали, что командующего тревожит мысль: а вдруг японские войска перейдут в наступление не 24 августа, как об этом говорили достоверные данные, а раньше? Готовы ли мы сорвать или отразить удары врага. Поэтому Г. К. Жуков торопился с подготовкой войск, принимая решительные меры к осуществлению намеченных планов.
Последние слова командующего, произнесенные им тогда, запомнились мне дословно.
- Ничего нет на свете дороже, как служить своей Родине, своему народу, - говорил он. - Долг воина помнить об этом. Плохо, очень плохо делают те, которые покидают свою Родину или фальшивят перед нею. Такие обречены на вечное страдание и всеобщее презрение народа. В итоге, и враги таких не щадят, выжимают из них все соки, калечат души, делают предательство более омерзительным и непоправимым.
За время службы и дружеских отношений с ним в последнее десятилетие его жизни я никогда не слышал, чтобы в оценке своей деятельности, будь то на Халхин-Голе, в годы Великой Отечественной войны или в послевоенный период, он выдвигал бы или подчеркивал свое личное "я".
В этой связи хотелось бы предложить читателю лишь небольшую часть из набросков подготавливаемой им рукописи мемуаров: "Войну мы не сумели бы выиграть и судьба нашей Родины могла бы сложиться иначе, если бы не было у нас цементирующей силы - партии. Все самое трудное, самое ответственное в войне в первую очередь ложилось на плечи коммунистов. А работа в тылу, организация промышленности! Я не могу без восхищения говорить об этой грандиозной работе, проделанной в самые трудные дни. За короткое время - с июля по ноябрь 1941 года - более полутора тысяч предприятий с территории, которой угрожала оккупация, были передвинуты на восток и вновь возвращены к жизни.
Нынешнее поколение знает, что такое стройка и большие заводы. Так вот представьте, что авиационный завод в какие-нибудь месяц-два перевозился и начинал давать продукцию на новом месте. День и ночь шли эшелоны с оборудованием на восток. День и ночь с востока страны шли эшелоны с оружием и войсками. Весь этот гигантский кругооборот совершался с величайшим напряжением сил, массой неурядиц, неразберихи и столкновений, но безостановочно, все нарастая, подчиняясь руководящей и организующей силе.
И это только одно звено в ряде бесчисленных военных забот, которые Партия взяла на свои плечи. Я горжусь, что вырос в этой партии...
...Дни моих самых больших радостей совпадали с радостями Отечества. Тревога Родины, ее потери и огорчения всегда волновали меня больше, чем личные, - написал он в заключение второго издания своего труда. - Я прожил жизнь с сознанием, что приношу пользу народу, а это главное для любой жизни..."83.
Эти простые, идущие от души слова Г. К. Жукова нашли ясное отражение и в предисловии "От издательства" ко второму изданию его мемуаров: "...Жизненный путь Георгия Константиновича - от деревенского мальчика, отданного в обучение к скорняку, до Маршала Советского Союза, выдающегося советского полководца, - можно смело отнести к числу незаурядных. Но примечательно, что подобный жизненный путь характерен для миллионов деревенских и городских мальчиков, пробужденных к жизни Великим Октябрем. Советская власть, Коммунистическая партия вывели их на широкую жизненную дорогу, помогли раскрыться их талантам, а в годину тяжелых испытаний доверили им руководство войсками, вооруженной борьбой. И это поколение с честью вышло из всех испытаний. Коммунист более чем с полувековым стажем, Г. К. Жуков принадлежал к той плеяде воспитанных партией выдающихся советских полководцев, которые обеспечили победу Красной Армии в годы гражданской войны, военный разгром гитлеровской Германии и милитаристской Японии, внесли выдающийся вклад в развитие военной науки"84.
В одном из первых писем в мой адрес после войны он упрекал меня за то, что я не дал знать о себе раньше. Я помню его слова почти наизусть, ценю их искренность и чистоту вложенных в них чувств. Они всегда очень трогают мою душу.
"Здравствуйте, Михаил Федорович!
Ваше письмо я получил. Очень рад, что, наконец-то, Вы объявили себя живым и здоровым.
Где Вы пропадали до сих пор? Почему не дали никакого сигнала своему бывшему командующему? Это, конечно, не похвально для Вас, которого я всегда считал хорошим адъютантом.
Теперь, когда установили контакт, - пишите, я буду очень рад.
Г. К. Жуков.
18 февраля 1967 года".
В первой нашей беседе на загородной даче в том же году мы вспоминали время нашей совместной службы, говорили о том, что происходило тогда в Монголии, он познакомил меня с содержанием главы "Необъявленная война на Халхин-Голе", а потом расспрашивал о том, как мне служилось.
Я сказал ему, что его перемещения на должности командующего Одесским, потом Уральским Военными округами вскоре после Великой Отечественной войны и снятие с должности Министра обороны в 1957 году эхом отозвалось в армейской среде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68