В 1965 году впервые маршал был приглашен и находился в президиуме торжественного заседания, посвященного празднованию 20-летия победы над фашистской Германией. Появление Г. К. Жукова вызвало бурный восторг всего зала. "Мы, фронтовики, - рассказывал об этом участник торжества, омич, генерал М. И. Кучерявенко, - приветствовали прославленного полководца, благодарили ЦК КПСС за восстановление справедливости по отношению к маршалу-победителю, любимцу Вооруженных Сил и народа".
Делясь впечатлениями от встречи на торжествах с тем, кто на поле брани и в тылу ковал победу, с кем приходилось разделять успехи и неудачи, он был взволнован и гордился тем, что его не забыли, помнят, чтят. Многих воинов узнавал и горячо приветствовал. Особенно ему запомнился генерал Козин.
- Вы не знаете такого? - спросил маршал. - Он из ваших краев.
- В Омской области такого Героя, по-моему, нет. Вроде бы по фамилиям всех знаю.
Маршал вспомнил:
- ...В Барнауле проживает Почетный гражданин города генерал Козин. Это - храбрейший человек. Впервые я его узнал в кровопролитных боях под Ельней в 1941 году. Тогда он был капитаном, командиром стрелкового батальона. Воевал стойко и умело и немало хлопот принес немецкому командованию на этом направлении. Затем помню его под Сталинградом и Курском. Дивизия его (52-я гвардейская 1-го Белорусского фронта. - М. В.) одной из первых ворвалась в Берлин, за что он и получил звание Героя Советского Союза. Это - настоящий сибиряк, самородок-тактик. Я с охотой посещал его дивизию. В ней всегда был порядок, и любая задача была ей под силу. Мне казалось, что он громче всех приветствовал меня. При случае передавайте ему привет.
Вскоре просьбу Г. К. Жукова я выполнил. Нестор Дмитриевич был тронут памятью выдающегося полководца.
- Какой же этот человек! Через горнило такой войны прошел тяжелую полосу послевоенной жизни и сохранил память обо мне, хотя вроде бы воевал как все, или как многие. Спасибо ему - сказал генерал.
А потом кратко высказал и свои воспоминания о Г. К. Жукове:
- Готовя удар против Ельнинской группировки противника, Георгий Константинович несколько раз приезжал в нашу дивизию и, в частности, в мой батальон. Он детально отрабатывал свой план. Изучал местность, расспрашивал о поведении противника, о моральном духе попавших в плен, о применяемой тактике и режиме поведения, об оружии, применяемом фашистами, и пр.
Я больше всего боялся за жизнь Георгия Константиновича, пытался не пропускать на передний край, особенно, когда бывал без сопровождения командования дивизии. Но командующий фронтом был неумолим. Ему нужно было самому посмотреть и решить, как я полагал, чего не доставало для уверенных действий. После разгрома фашистов под Ельней Г. К. Жуков приехал ко мне в батальон и вручил часы: "Богатырю Великой Отечественной войны Н. Д. Козину. Г. К. Жуков". Разве можно забыть такое? - закончил свой рассказ Н. Д. Козин. Полученные часы из рук Г. К. Жукова Нестор Дмитриевич передал Краеведческому музею.
Думается, рассказ был бы незаконченным, если не сказать несколько слов о Н. Д. Козине. Он истинный сибиряк из Татарского района Новосибирской области. Окончил Омское военное училище. Участник парада Победы.
Продолжим рассказ о Г. К. Жукове.
Наступившие признаки полной реабилитации и успешное завершение "Воспоминаний и размышлений" окрыляли его. Он хотел рассказать всем людям Земли правду о прошедшей войне, предостеречь от повторения тяжких ошибок прошлого.
Его влекло к общению с людьми, как к естественной необходимости. Ему нужен был близкий человек. Георгий Константинович пригласил друга детства М. М. Пилихина, с семьей которого дружил всю жизнь. На даче маршала Пилихин прожил девять лет, вплоть до кончины Георгия Константиновича. Они глубоко уважали друг друга и вместе проводили свободное время.
На даче были фруктовый сад и часть свободной земли, на которой можно было выращивать различные овощи. М. М. Пилихину было выделено несколько корней яблонь и небольшой огород. Наступило лето. Маршал присматривался и однажды не выдержал:
- Миша, почему у тебя так пышно все растет? Посмотри, листва картофеля и огурцов - темно-зеленого цвета, с каким-то отблеском. А какая завязь на яблонях! У меня-то совсем не то. В чем же дело? Ты что, колдун какой или знаешь секрет крестьянский?
- Никакого секрета здесь нет. Земля любит, чтобы ее подкармливали. Тогда и она отвечает добром. Я вовремя окопал каждый корень яблони, удобрил землю, обильно полил ее под зиму, обрезал негодные сучья. Унавозил землю и под овощи. Когда надо, уничтожаю сорняки. Вот тебе и весь секрет.
Маршал не раз с интересом осматривал огород Пилихина, и он нравился ему все больше.
- Да, Миша, во всем нужен труд, труд добрый, заинтересованный. Человек должен радоваться, когда что-либо делает, и получать от этого удовлетворение.
Как относиться к земле, что ее надо удобрять, он знал хорошо. Но собственные руки до этого не доходили. Он был весь во власти воспоминаний прожитой сложной и интересной жизни. В ратном труде на полях сражений как никто другой он умел получить полновесный результат - Победу.
Это были годы тяжелейших испытаний его моральных, духовных и физических сил. Пережитое не могло не сказаться на его здоровье.
Вот что рассказал мне М. М. Пилихин. Привожу дословно: "Наступил конец 1967 года. Вся его семья: Георгий, Галина Александровна, Маша (младшая дочь, ей было 10 лет) и мать Галины - поехала в дом отдыха "Архангельское", а мне Георгий сказал: "Будь хозяином дачи, смотри за порядком, поливай цветы". Через некоторое время в доме отдыха "Архангельское" Георгий Константинович внезапно серьезно заболел, и его срочно положили в больницу (Кремлевскую. М. В.). В конце лета 1968 года его отправили на поправку здоровья в санаторий "Борвиха". Мы с Галиной Александровной ездили туда навещать Георгия, и он был всегда рад нашей встрече. После поправки Георгия привезли домой на дачу в Сосновку-пять. Ходить он без посторонней помощи не мог, и с большим трудом его выводили на веранду, а потом в сад. Позднее из госпиталя привезли коляску, мы усаживали его туда, и я возил его по саду. Через некоторое время он стал просить коляской больше не пользоваться, а лучше с ним ходить. Левой рукой он держался за меня, а правой опирался на палку. Вначале продолжительность прогулок была в пределах 3-5 минут. С каждым последующим днем прибавляли по 2-3 минуты, и скоро он стал ходить почти хорошо. "Вот теперь я скоро поправлюсь, и мы с тобой будем ездить снова на рыбалку", - не раз повторял он. Ему хотелось вернуться к активной жизни, но болезнь не оставляла его в покое и частенько напоминала ему о себе вплоть до кончины".
Вскоре я сам убедился в этом. В один из дней декабря 1968 года я приехал к нему на дачу без предварительного согласования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68