Искусство кино, как уникальнейшая разновидность лицедейства, способно удивить кого угодно, в том числе даже казалось бы готового ко всему старого рокера.
Я приехал в зал и, ничего не подозревая, поднялся с инструментами на этаж, где находилась наша гримерка и вошел в длинный узкий коридор…
В конце коридора, в пол-оборота, ко мне лицом, а правым боком к окну, в маршальском кителе, как всегда с трубкой левой руке стоял Сталин. И смотрел на меня…
Много раз я представлял себе, что такое «белая горячка», многим я рассказывал о ней на примере моего давнишнего рандеву с «казаками из кино», когда смещение пространства и времени достигло столь вразумительной формы…
Было это вот как: мы шли с моим приятелем ко мне домой, после вечеринки, что была у него дома, шли чтоб взять оставшиеся только у меня деньги и попить пива под утренним питерским весенним солнцем.
Все наше естество в тот момент было поглощено ожиданием и предвкушением встречи с этим холодным пенистым напитком, как вдруг из-за ближайшего угла прямо на нас, с разворотом и на большой скорости «вышел» казачий разъезд…
Все как полагается – и кони, и шинели, и папахи, и усы, и шашки, в общем все, чего так боялся Ленин в ночь с 25 на 26 октября 1917 года по пути в Смольный… А тут конец восьмидесятых этого же столетия, т.е. семьдесят лет спустя! Разъезд прошел мимо нас и галопом скрылся за очередным углом здания.
Только тогда, как сейчас помню, я с облегчением выдохнул и стал соображать в чем дело. Приятель же мой, Алексей, видимо ещё не совсем отойдя ото сна и только что виденного, стоял не двигаясь и все время пытался что-то произнести вслух. Поначалу у него ничего вразумительного не выходило. Наконец он с трудом, но очень решительно выдавил: «Революционеры, бля, всю жизнь!» – и покорно затих…
Дело тогда было примерно в том же, что и сейчас – я большую часть жизни прожил рядом с «Ленфильмом» и конечно же для любого исторического кино нет лучше декораций, чем роскошный старый петроградский район Петербурга, где декорации уже стоят несколько сот лет и простоят ещё столько же, не взирая ни на какие блокады или смены социальных формаций.
Тот разъезд был из кино, он только на секунду ворвался в нашу реальную жизнь, и тут же вернулся к себе обратно – в кино.
Да и этих казаков мы чуть позже встретили у ближайшего пивного ларька, где они откинув башлыки, мирно пили пиво и судачили о том о сем… Тут же передо мной стоял, повторяю, Сталин, курил трубку и улыбался.
Я замер в оцепенении, так же наверно, как мой приятель Алексей, в то мгновение с казаками. Никакого иного слова, или умной цитаты в голову не шло, кроме как: «Революционеры, бля, всю жизнь!»
Я нашел в себе силы двинуться навстречу призраку, но в отличии от «тени отца Гамлета», он не стал отдаляться, держа дистанцию, а оставался на том же месте.
Даже когда я поравнялся с ним, то все ещё находился в полном ошеломлении, т.к. ощущение реальности происходящего и правдивости события не покидало меня. Я набрал полные легкие воздуха и произнес: «Здравствуйте!» Он молчаливо кивнул в ответ, не выпуская изо рта трубку. «Выпить хотите?» – вдруг нашелся я, обретая, наконец, реальность под ногами. «Потом…» – доброжелательно прозвучало в ответ. Ситуация разрядилась. Если Сталин заговорил со мной – значит это не сон… Слава Богу, я был в МЭЛЗ'е, а не в Кремле, и был это не 1929, а 1989 год.
И сегодня должен был пройти просмотр «Черной розы – эмблемы печали, алой розы – эмблемы любви», а не «Горячих денечков».
Во всяком случае мне так казалось. На дворе была осень, случившееся только прибавило силы. Но вернусь к кино. Это была премьера уже следующего за «АССОЙ» фильма. Был и третий, в котором так же принимал участие «Аквариум»
«Дом под звездным небом» – картина очень романтичная, очень путанная и очень беззаботная, как и все то, что происходило тогда вокруг нас.
Мы на огромной исторической скорости вкатились в эпоху нового десятилетия, которое уже несло «новых русских», а вместе с ними новое страшное правило – нет человека – нет проблем!
Не берусь утверждать, что фильм об этом, да и какая сейчас разница о чем он, дело в другом, новое время заставляло уже окончательно прощаться со всем, что было ранее и всем, чем мы были ранее. Все строилось заново, и становилось на новые ноги и новый фундамент. Вместе с этим временем менялся в очередной раз и «Аквариум». Но мы сильно забежали вперед…
Глава 14 «…из-под пятницы – суббота…»
Ещё одним средством массовой коммуникации, которое хоть и со странным интересом, но все же обращалось к нам, было телевидение. Первой ласточкой стала программа «Весёлые ребята»
Андрей Кнышев, в те времена её редактор в той части материала, который касался смешного до слёз, пригласил «Аквариум» к себе на съёмку.
Было предложено к записи сразу несколько песен. Андрея, как редактора, устраивало все, но истинный ценз они бы не прошли в том виде, в котором мы их исполняли, а значит пришлось менять текст.
Не считаю нужным разбираться сейчас по какой причине и какие слова нам пришлось-таки менять в основе текстов, показательно как раз другое, что при конечном воспроизведении «ни одно животное не пострадало», как написали бы сейчас.
Тот текстовой погром, который выдержали «Два тракториста», «Сонет» или «Чай» не имел никакого значения по сравнению с другой загадочной цезурой, которую потребовалось внести вот куда.
В Курёхинском «Тибетском танго» были такие слова, исполненные глубокого буддистского смысла: Ом – хохом Ом – хохом Ку-ку-кун-фи-фи Ку-ку-кун-фи-фи.
Так вот последние две строчки и привели в полный ужас всю редактуру, а вместе с ней и самого Андрея. Отбоя от вопросов в адрес этих песен, практически «мантр», не было ни на секунду. На вполне резонный вопрос: «А в чем, собственно, криминал?» Ответ превзошел все ожидания…
В этом месте, для общей ясности хочу процитировать основную шутку, что ходила по коридорам Центрального телевидения в те дни: Вопрос: «Чем заняты?» Ответ: «Работа работается, поиски ищутся!» Всеобщий смех!
Подумайте сами над сутью или смыслом того подвоха, что они усмотрели в безобидном тексте «Тибетского танго». Но нет, не тратьте зря время! Не угадаете!
Оказывается кто-то услышал в этих фонемах связь с «ККК», т.е. «ку-клукс-кланом». Вот это фантазия!
Тибетские ламы так далеко не летали и не летают до сих пор в своих фантазиях, а наши почувствовали и усмотрели… Что тут скажешь – «Весёлые ребята»! Другой реальной сложность была работа с фонограммой.
Нет дело не в том, что под неё трудно синхронно открывать рот. Хитрость не велика, тем более, что даже маленькие дети с легкостью это делают, когда песенки поют.
Но чувствовать себя рыбой, открывающей рот без голоса и при этом натягивать на лицо неестественную улыбку – это по меньшей мере странно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74