Поём вместе с ними!
Я практически все эти песни знал наизусть и поэтому был «принят» к ним в «группу» сразу. Остальные добавились по ходу. С ними в том концерте играли мы все… Странный это был концерт. Каких артистов только не собрали в ту толкучку на сцене «российские» режиссёры. Был даже Леонтьев, точнее его аппарат, а значит и он сам.
Как сейчас помню Yamaha Grand Piano, этот чудо инструмент, который среди прочего стоял на сцене. Я на нем играл «Ohio» в том концерте. Была в нашей истории такая «таможенная» сцена. Как-то в Питер с гастролями заехал Billy Joel. Да как заехал! Концерты в СКК. Посетил «Музыкальный ринг» со своим звуком и бесплатно. Постоянное общение со всеми желающими музыкантами и полная доступность
Закончилась всё очень интересно для «Аквариума» – Billy взял и подарил нам свой инструмент. Это и была Yamaha Grand Piano!
Но тут от неожиданности такого оборота и толком не понимая, что творит, таможня завернула её обратно. Она сделала так, чтобы этого подарка не произошло. «Сколько стоит этот инструмент?» – спросил таможенный дяденька у Billy Joel.
«Я платил за него 8000 долларов, но сейчас он для меня не стоит ничего – это подарок!» – был ответ артиста.
«Вот и славненько! Заплатите теперь нам эти 8000 долларов таможенного сбора и дарите его кому угодно,» – дала таможня добро… …Понятно, что инструмент отправился обратно на родину, в кладовку к Billy. Говорят он там и по сей день стоит.
Московский концерт сo Stills и Nash не прошел без спецприключений. Прямо перед нашим выходом на сцену мимо титовского баса прошел режиссёр этой программы.
Не то что бы прошел, как мышка, а как-то так прошел, что Сашин инструмент упал на пол… Стоял он на подставке, готовый к выходу на сцену, натроенный и включенный… А тут «мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и …» Саша этого не знал. Хитрый телережиссёр никому об этом тоже не сказал! Авось пронесет!
Этой бестолочи и в голову не пришло, что после таких потрясений всегда строй инструмента меняется. Куда там! И вот выходим мы в этот прямой эфир и начинаем в нем петь «Под небом голубым». Со второго куплета вступает Тит…
Помню его удивленное лицо, после первой же ноты. Я не говорю про лица остальных.
Это счастье, что его бас был безладовый, и те нюансы, на которые поехал строй, можно было прямо по ходу исполнения корректировать. Но если бы это был не Тит, и бас к тому же был бы ладовый – ох, не сдоброватьм нам в этой песне. Но обошлось.
Спустя полчаса мы смотрели своё выступление по телевизору Вот это был восторг! И Тит, и бас, и нота – все было как по-настоящему!
Не испугалась редактура, не подмазала, хоть время у них для этого было. Ведь «прямой эфир»-то исполнялся «по-советски», с задержкой или она вообще без слуха?
И вот после окончания концерта идем мы по улице из зала в свои номера и попадаются нам навстречу милые такие англичане, которые как бы невзначай начинают говорить, что только что видели и слышали нас, что они сами психиатры, и что есть у них идея – позвать нас в будущем году на такой же концерт…
«Да, да, да,» – отвечаем мы невпопад, а сами спешим посмотреть себя в «прямом эфире» по телевизору… «Значит вы согласны?» «Да, да, да,» – отвечаем мы, лишь бы скорее отговориться. «Значит согласны выступать в Монреале?» «?» «Согласны?» «?» «Мы поняли! До встречи! В Монреале!»
Никто тогда, в начале лета 1987 года серьезно такое приглашение на улице воспринять не мог. Да и какие к этому были основания? Однако спустя несколько месяцев на наше имя пришло официальное приглашение. «?»
Оно было тихим громом. Теперь надо было делать в свою очередь все зависящее от нас.
Боря к тому времени уже бегал по ОВИР'ам, заполняя анкеты по приглашению «Белки». Теперь это предстояло и нам всем. Это был все-таки 1987 год. Тогда ездили за границу только с разрешения Райкома партии.
И какой же райком возьмет на себя ответственность за восемь человек, к которым он ещё совсем недавно «списком» имел не то что претензии, а и готов был всех, строем…!
Но была в этом приглашении маленькая хитрость. Оказывается те дяденьки, что нас украдкой позвали в Монреаль, были не так просты. В своём приглашении они обговорили одну маленькую деталь – если приглашенный ими «Аквариум» по каким-либо причинам не сможет приехать на означенный концерт, ну скажем, будет занят более серьезным делом, чем игра в Монреале, или кто-либо из членов этого коллектива неожиданно «заболеет» перед самыми гастролями, и группа приедет не в полном составе, то они, как капиталисты, не будут платить концертный гонорар.
А вот гонорар за концерт такого уровня обычно шёл на покрытие расходов по пребыванию всей делегации страны. В этом-то и была вся загвоздка!
Тем самым эти дяденьки ставили Кремль в известность, что положенные нам за концерт 60000 долларов (прописью: шестьдесят тысяч долларов), Кремль может потратить на оплату пребывания 100 советских психиатров, приглашенных на этот форум. Но никому другому они платить не собираются! Только «Аквариуму»! Вот вам и идеология!
Помните Олимпиаду, Атланту и лошадок? История опять повторилась – лошадками стали мы…
Ах, как долго мы искали – каждый свой партком, который бы взялся за осуществление процедуры.
Про себя могу сказать, что произошло чудо. Не знаю почему, но для меня все подписал рок-клубовский секретарь парткома. Точнее не рок-клубовский, а Дома Народного Творчества, где рок-клуб жил, но какое это имеет значение.
Я ведь там не работал в этом Доме. Это трудно понять, ведь с его точки зрения от нас должны были исходить одни неприятности. Но факт – есть факт! Он все подписал…
И вот через год после первого концерта для психиатров в Москве мы улетели на следующий канадский форум. Начиналась забавная заграничная концертная полоса…
Летать самолетами аэрофлота – занятие привычное любому рокеру. «Великие» ТУ – 154 были самым расхожим средством передвижения в нашей работе. Летали они тогда по всей стране, продолжают летать и по сей день. Непотопляемы, как «Жигули»!
Но есть у этого аэроплана и своя, специфическая особенность – расстояние между кресел. Вроде оно есть, но его столько, что ноги могут там чувствовать себя нормально не больше часа. Потом начинается окостенение и вы вынуждены ёрзать как медведь по клетке. Крутитесь в этом кресле из стороны в сторону… А лететь через океан и всякие иные красоты ни много, ни мало – 9 часов.
Это я к тому, чтоб вы не думали, что заграничные поездки так легко даются. Мучается наш брат от этого «кайфа» с первой же секунды, и до последней. Причем я не преувеличиваю – до последней.
Вообще во всей этой истории нельзя не вспомнить добрым словом Петра Викторовича Морозова, московского психиатра, который занимался нашим отбытием на тот конгресс…
Только по возвращении назад я из разговора с ним узнал, что он рисковал практически своей карьерой под эти «гастроли».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Я практически все эти песни знал наизусть и поэтому был «принят» к ним в «группу» сразу. Остальные добавились по ходу. С ними в том концерте играли мы все… Странный это был концерт. Каких артистов только не собрали в ту толкучку на сцене «российские» режиссёры. Был даже Леонтьев, точнее его аппарат, а значит и он сам.
Как сейчас помню Yamaha Grand Piano, этот чудо инструмент, который среди прочего стоял на сцене. Я на нем играл «Ohio» в том концерте. Была в нашей истории такая «таможенная» сцена. Как-то в Питер с гастролями заехал Billy Joel. Да как заехал! Концерты в СКК. Посетил «Музыкальный ринг» со своим звуком и бесплатно. Постоянное общение со всеми желающими музыкантами и полная доступность
Закончилась всё очень интересно для «Аквариума» – Billy взял и подарил нам свой инструмент. Это и была Yamaha Grand Piano!
Но тут от неожиданности такого оборота и толком не понимая, что творит, таможня завернула её обратно. Она сделала так, чтобы этого подарка не произошло. «Сколько стоит этот инструмент?» – спросил таможенный дяденька у Billy Joel.
«Я платил за него 8000 долларов, но сейчас он для меня не стоит ничего – это подарок!» – был ответ артиста.
«Вот и славненько! Заплатите теперь нам эти 8000 долларов таможенного сбора и дарите его кому угодно,» – дала таможня добро… …Понятно, что инструмент отправился обратно на родину, в кладовку к Billy. Говорят он там и по сей день стоит.
Московский концерт сo Stills и Nash не прошел без спецприключений. Прямо перед нашим выходом на сцену мимо титовского баса прошел режиссёр этой программы.
Не то что бы прошел, как мышка, а как-то так прошел, что Сашин инструмент упал на пол… Стоял он на подставке, готовый к выходу на сцену, натроенный и включенный… А тут «мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и …» Саша этого не знал. Хитрый телережиссёр никому об этом тоже не сказал! Авось пронесет!
Этой бестолочи и в голову не пришло, что после таких потрясений всегда строй инструмента меняется. Куда там! И вот выходим мы в этот прямой эфир и начинаем в нем петь «Под небом голубым». Со второго куплета вступает Тит…
Помню его удивленное лицо, после первой же ноты. Я не говорю про лица остальных.
Это счастье, что его бас был безладовый, и те нюансы, на которые поехал строй, можно было прямо по ходу исполнения корректировать. Но если бы это был не Тит, и бас к тому же был бы ладовый – ох, не сдоброватьм нам в этой песне. Но обошлось.
Спустя полчаса мы смотрели своё выступление по телевизору Вот это был восторг! И Тит, и бас, и нота – все было как по-настоящему!
Не испугалась редактура, не подмазала, хоть время у них для этого было. Ведь «прямой эфир»-то исполнялся «по-советски», с задержкой или она вообще без слуха?
И вот после окончания концерта идем мы по улице из зала в свои номера и попадаются нам навстречу милые такие англичане, которые как бы невзначай начинают говорить, что только что видели и слышали нас, что они сами психиатры, и что есть у них идея – позвать нас в будущем году на такой же концерт…
«Да, да, да,» – отвечаем мы невпопад, а сами спешим посмотреть себя в «прямом эфире» по телевизору… «Значит вы согласны?» «Да, да, да,» – отвечаем мы, лишь бы скорее отговориться. «Значит согласны выступать в Монреале?» «?» «Согласны?» «?» «Мы поняли! До встречи! В Монреале!»
Никто тогда, в начале лета 1987 года серьезно такое приглашение на улице воспринять не мог. Да и какие к этому были основания? Однако спустя несколько месяцев на наше имя пришло официальное приглашение. «?»
Оно было тихим громом. Теперь надо было делать в свою очередь все зависящее от нас.
Боря к тому времени уже бегал по ОВИР'ам, заполняя анкеты по приглашению «Белки». Теперь это предстояло и нам всем. Это был все-таки 1987 год. Тогда ездили за границу только с разрешения Райкома партии.
И какой же райком возьмет на себя ответственность за восемь человек, к которым он ещё совсем недавно «списком» имел не то что претензии, а и готов был всех, строем…!
Но была в этом приглашении маленькая хитрость. Оказывается те дяденьки, что нас украдкой позвали в Монреаль, были не так просты. В своём приглашении они обговорили одну маленькую деталь – если приглашенный ими «Аквариум» по каким-либо причинам не сможет приехать на означенный концерт, ну скажем, будет занят более серьезным делом, чем игра в Монреале, или кто-либо из членов этого коллектива неожиданно «заболеет» перед самыми гастролями, и группа приедет не в полном составе, то они, как капиталисты, не будут платить концертный гонорар.
А вот гонорар за концерт такого уровня обычно шёл на покрытие расходов по пребыванию всей делегации страны. В этом-то и была вся загвоздка!
Тем самым эти дяденьки ставили Кремль в известность, что положенные нам за концерт 60000 долларов (прописью: шестьдесят тысяч долларов), Кремль может потратить на оплату пребывания 100 советских психиатров, приглашенных на этот форум. Но никому другому они платить не собираются! Только «Аквариуму»! Вот вам и идеология!
Помните Олимпиаду, Атланту и лошадок? История опять повторилась – лошадками стали мы…
Ах, как долго мы искали – каждый свой партком, который бы взялся за осуществление процедуры.
Про себя могу сказать, что произошло чудо. Не знаю почему, но для меня все подписал рок-клубовский секретарь парткома. Точнее не рок-клубовский, а Дома Народного Творчества, где рок-клуб жил, но какое это имеет значение.
Я ведь там не работал в этом Доме. Это трудно понять, ведь с его точки зрения от нас должны были исходить одни неприятности. Но факт – есть факт! Он все подписал…
И вот через год после первого концерта для психиатров в Москве мы улетели на следующий канадский форум. Начиналась забавная заграничная концертная полоса…
Летать самолетами аэрофлота – занятие привычное любому рокеру. «Великие» ТУ – 154 были самым расхожим средством передвижения в нашей работе. Летали они тогда по всей стране, продолжают летать и по сей день. Непотопляемы, как «Жигули»!
Но есть у этого аэроплана и своя, специфическая особенность – расстояние между кресел. Вроде оно есть, но его столько, что ноги могут там чувствовать себя нормально не больше часа. Потом начинается окостенение и вы вынуждены ёрзать как медведь по клетке. Крутитесь в этом кресле из стороны в сторону… А лететь через океан и всякие иные красоты ни много, ни мало – 9 часов.
Это я к тому, чтоб вы не думали, что заграничные поездки так легко даются. Мучается наш брат от этого «кайфа» с первой же секунды, и до последней. Причем я не преувеличиваю – до последней.
Вообще во всей этой истории нельзя не вспомнить добрым словом Петра Викторовича Морозова, московского психиатра, который занимался нашим отбытием на тот конгресс…
Только по возвращении назад я из разговора с ним узнал, что он рисковал практически своей карьерой под эти «гастроли».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74