Алэл, похоже, угадал ее мысли.
— Я изумился, потому что никак не ожидал увидеть здесь чужеземку. Ведь она, если я не ошибаюсь, соплеменница того, кто был счастлив подарить миру такого славного малыша? — Мона Сэниа, спохватившись, поискала глазами — так и есть, безмятежно спящий Эзрик сопит в углу, ничьими заботами не обласканный. — И, насколько я могу догадаться, эта почтенная женщина так же, как и другой твой чернокожий гость, лишена летучего дара?
Странно. Одного предположения о возможной причастности Паянны к племени «перелетных» вроде бы маловато, чтобы до такой степени напугать чародея. А вот о новоявленных способностях Харра она ему рассказать не успела и, наверное, правильно сделала; во всяком случае, умолчать — это еще не обмануть.
— Ты совершено прав, о мудрый король. Видно, на то была воля древних богов, чтобы число наших наследников сравнялось с числом твоих внуков; вот мне и понадобилась помощница. Я выбрала именно Паянну в нянюшки нашему приемышу, потому что боялась поселить здесь прислужницу, обладающую даром перелета через ничто — ведь тогда я не чувствовала бы себя в полной безопасности ни за своих детей, ни за народ твоих островов. Скажи, разве я не права?
Но Алэл задумчиво глядел куда-то повыше ее плеча и словно не слышал обращенного к нему вопроса.
— Да, — проговорил он, наконец, так задумчиво, словно обращался к себе самому. — Мне нужно закончить высокий труд, возложенный на меня судьбой… или волей древних богов. Поэтому до его окончания дни мои будут отягчены нелегкой властью над стихией земли. А за это время ты, неутомимая владетельница острова, который ты так причудливо нарекла Игуаной, должно быть, закончишь строительство нового дома.
Последовала недоуменная пауза. Что за странный логический переход? «Да он ведь ждет приглашения!» — вспыхнула нежданная догадка.
Вот это действительно сюрприз!
— Ты угадал, всеведущий Алэл, — она снова поклонилась, — строительство близится к концу, и мы с мужем были бы несказанно счастливы, если бы ты, полновластный государь всех Первозданных островов, благословил наш новый замок, первым переступив его порог. Этот дом возводится из камня, поэтому твоя власть над всеми дарами земли принесет ему удачу.
Алэл снова устремил взгляд куда-то вдаль:
— Нет… Нет. В тот день я испрошу власти у другого божества, ибо мне понадобится владение иной стихией.
— О, разумеется. — Она вспомнила его первое появление — легкокрылая лодка в ночи и черная величественная тень могучего короля (на скамейке стоял, как она потом догадалась). — Но путь по морским волнам неблизок, так что моя дружина, да и я сама к твоим услугам, король Алэл. Тем более если это приглашение примут и твои дочери вместе со своими…
—Нет!
Это «нет» было столь решительно и поспешно, что несколько камешков, сверкнув в лунных лучах, выскользнули из его рук и глухо затукали, прыгая по утоптанному земляному полу.
В воздухе повисла напряженная тишина, только с моря доносился отдаленный плеск и редкие, неразличимые возгласы, которыми перебрасывались припозднившиеся рыбаки.
Алэл и сам почувствовал ни с чем несообразную резкость своего тона:
— Я хотел сказать: нет, не воды морей и земных источников будут подчинены мне в этот день. Мне понадобится мудрость всеведения, даруемая самой загадочной, пятой стихией, коей подвластна вся живая плоть.
И снова его взгляд метнулся к Паянне, теперь уже, похоже, независимо от его воли. Но тут, как видно, коса на камень нашла: чернокожая великанша фыркнула, как добрый боевой конь, сделала несколько решительных шагов и встала рядом со своей госпожой, уперев ручищи в бока и набычившись:
— И чем же это я тебе не угодила, государь мой добрый? — пророкотал воеводшин бас, в котором не проскальзывало ни малейшей убежденности в королевской доброте.
Алэл от неожиданности дернул головой, заставил себя улыбнуться:
— Владетельная мона, скажи своей прислужнице, что слуге надлежит угождать только собственному господину. А в знак того, что нет у меня к ней никакого нерасположения, пусть она возьмет любой из камней бесценных, что лежат на земле.
Паянна фыркнула еще громче:
— Да на кой ляд они мне, старухе? Ты уж одаривай ими своих дочерей, король мой милостивый, раз уж ничем другим осчастливить их не смог!
Принцесса только ахнула и, метнувшись в сторону, подхватила на руки небрежно спеленутого Эзрика.
— Ты прости ее, великодушный Алэл, она прибыла из диких земель…
— Не тревожься понапрасну. — Голос короля потеплел и утратил монаршие интонации; воеводшиной грубости он как будто и не слышал. — Тем более что сейчас кто-то беспокоится за тебя гораздо сильнее.
Намек был недвусмысленным.
Мона Сэниа торопливо поклонилась, цепко ухватила за плечо распоясавшуюся няньку, нимало не заботясь о том, что это отнюдь не безболезненно, и в следующий миг они вместе с приемышем очутились возле своего маленького замка, центральный купол которого был, как всегда увенчан недвижно замершей белоперой птицей.
Колокольчиковый луг, при свете пряничной луны казавшийся лиловым, был пуст, если не считать Пы, неприкаянно болтавшегося возле привратного кораблика — похоже, ожидал Паянну, к которой в последнее время испытывал прямо-таки сыновнюю привязанность.
— Ты с ума сошла! — напустилась принцесса на свою спутницу, едва лишь их ноги коснулись отяжелевших от ночной росы цветов. — Никто не смеет разговаривать таким тоном с королем Первозданных островов… вообще с любым королем!
— Чевой-то ты распетушилась? — хмыкнула воеводша; вот уж что роднило ее с Харром, так это стойкое наплевательство к канонам субординации. — Тоже мне королек сероштанный, даром что они у него шелками понавышиты. И рожа-то наярена, точно кувшин расписной. А сам — хмырь болотный, вот что я тебе скажу.
— Держи свое мнение при себе, на кухне! — окончательно вышла из себя принцесса. — Он — владелец земли, на которой мы живем, и наш ближайший сосед…
— А то это жизня! Да и сосед таковский, коли твоих чад, что рожоного, что подкидышей, в упор зреть не желает. Вишь, не ровня они царевниным высеркам, а!
— Паянна!!!
— Ну и что — Паянна? Не правду баю? Я-то на евонную королеву, Ушиню-лапушку глядючи, обмирала от зависти — ведь и лицом мила, и душой щедра; думала, и мужик над нею всем гораздый, уж не хужее мово покойника. А этот — тьфу, шмакодявка. Не, была бы Ушиня всем островам господарыней, она б и рыбачьим народом своим мудрее правила, и в собственном дому достатку было бы поболее — не смерды, чать; да и мелюзгу свою вкупе с нашими содержать велела, дитям-то в куче все веселее, с малолетства сдружились бы — всю жисть их было бы водой не разлить. Такое что в бою, что в беде дороже золота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137