Запомоенные вожди
Чучек жесток и свиреп по отношению к объекту – терпиле. Все поведение его пронизано злом, и оно от преступления к преступлению крепчает. Только силу зэк признает за власть, ей и злу поклоняется в словах и поведении. В родной зэковской среде (помойке) это поклонение возведено в культ, здесь следуют неписаному закону, по которому умервщление – не убийство.
В воровском мире самое страшное – разборка. Разборка (по-другому – правилка) – воровской суд чести, без дуэлей, голосований, по правилу: предъявляем – отвечай. Ясно, четко, без увиливаний. Чем несовершеннее юридические законы и их исполнение, тем яростнее и озлобленнее ведет себя разборка. Разборка – измеритель жизни человека, ставшего навсегда зэком, той жизни, где любое отклонение от звериных законов силы и страха влечет новое унижение – отмывку за проступок-прокол. Поражаются обыватели нелепой смерти соседа – вышел человек из подъезда для того, чтобы выбросить мусор, а его ни за что ни про что пришили наповал. Совсем непонятно: стоял, разговаривал, смеялся и получил нож в затылок. Убийца и бежать не думал, дал себя скрутить и доставить в отделение милиции. Пойдут следствия, суды и преступник отпираться не станет, будет все подписывать, а если в дальнейшем не получит вышак, то в камере после суда пустится в пляс и будет благодарить судьбу.
Берет на себя подследственный все преступление целиком, отмазывая остальных – он и только он во всем виноват, все это дело его рук. Следователь маракует, потирая щеки, вписывает новые «улики», подгоняет под статью. На самом деле – все туфта, нестыковка. Как столько успел сделать один человек? По делу он превращается во вездесущего монстра, злодея, вора, насильника с десятком преступлений в одно и то же время. Причем, совершает их в местах, куда можно попасть только авиалайнером и вертолетом. Но осудили, сполна вмазали. Зэк, потягивая лямку срока, вправе надеяться, что его не оставят в беде, он же все взял на себя, выручил остальных, спас их от тюряги. По воровскому закону – семье, детям, родителям будут помогать, защищать, охранять от превратностей судьбы. Подберут дорогу к зоне и станут «подогревать». Так можно сидеть. А если нарушил правила, сплоховал – предал товарищей, помог ментам раскрыть, выдал, совет зэков вызовет на разборку (на свободе, в зоне, тюрьме). Дадут право приготовиться – пригласить свидетелей, взвесить все за и против. Бывает, что поступившие сведения туфта-фуфло, сплошной поклеп. Тех, кто подобное наклепал, тоже «правят», выясняя причины, побудившие «такое сказать». Такой осужденный, чувствующий за собой такой «прокол», находясь в тюремной камере, пытается спастись от разборки. Он понимает, что жить ему осталось недолго. Он тайком пишет заявление начальнику тюрьмы, где указывает своих врагов и просит отправить в дальняк. В зоне, почувствовав за собой «взгляд» стремится скрыться от разборки переводом в другую зону, закрытием в ШИЗО или ПКТ. Такого «проколотого» зэка может спасти на время, отодвинуть смерть только новая зона.
Случается, срок оттянул, в зоне обошлось – вырвался без разборки. Никто не знает, когда его выпишут, в словах он осторожен – следы заметает, хитрит. Освобождается тихо так, без «дембеля», даже соседи не заметили, подумали, что перевели в другую бригаду. Получил расчет, тут же, в вольной каптерке приоделся в «гражданку» одеждой зэков (гражданскую одежду при водворении в зону сдают в каптерку и даже дают расписку, но это – сущий обман, так как одежда идет вольняшкам и работникам зон, они распоряжаются ею сполна, торгуя, обменивая). Кладовщику за одежду отмусолил деньжат из полученного расчета. Все на мази – «справка об освобождении», паспорт с выпиской, билет до указанного тайного пункта – отдаленного леспромхоза, стройки века – БАМа. Катит по рельсам бывший зэк, осторожно соприкасаясь с волей. Только проводник случайно заметил, что пассажир, следующий по билету до Амазара, исчез из купе. Думает, отстал на станции, бегал небось за водкой или самогоном в ближайшие к вокзалу дома. А новоиспеченный вольняга в это время с кляпом во рту, весь синий, как байкальские волны, лежит связанный на разборке. Братва перечисляет его проступки, проколы-косаки, предательства, измены, доносы ментам и следакам, оговоры, недостойное поведение в доме родном и зоне и принимает решение, отмеченное изысканной фантазией садизма. От смерти может избавить только решимость примочить в течение часа первого встречного – мужчину, мента, студента-очкарика, бабу в кроличьей шубке, вырезать семью по такому-то адресу, ограбить квартиру, угнать автомобиль, поджечь склад, изнасиловать. От этих дел не избавишься, в милицию не побежишь, найдут – хуже будет, тогда пощады не жди. Ни самый ученый специалист по выдумыванию мучений в Древнем Китае, ни самый законченный садист-изувер не в состоянии перещеголять выдумки участников разборки. Виновного привезут в лес и привяжут ноги к согнутым верхушкам берез, которые разорвут человека на части, подвесят за ребра, позвоночник, лопатки на сучья, вскрыв живот; посадят на кол-лом, воткнутый в муравейник – человек погибнет за неделю, а мураши за лето скелет опустят на землю и куча от довольства отпочкует несколько новых колоний. Вольют ртуть в желудок и гибель от отравления неизбежна – медицина будет бессильна. Втолкнут в металлическую бочку от солярки, руки и ноги просунут в пробитые отверстия и, закопав в землю, зальют бочку экскрементами. Четвертуют на пробензиненной плахе, приковав обручами-скобами к ней грудь, туловище, руки и ноги, а затем привяжут к машинам и по сигналу вырвут в мгновение руки и ноги, да так, что плаха в воздухе повиснет: крик глушится машинными выхлопами. Останки – плаху с еще живым человеком-корягой, руки и ноги сожгут тут же.
В городах растворяют соляной кислотой в ваннах. В Шелехово на алюминиевом заводе были случаи, когда вталкивали в электролизные камеры – один сизый дымок и табачный запах оставался от бывшего господина Вселенной… Могут запечь, зажарить в собственном соку – свяжут, обмотают веревками, обмажут глиной, и… кладут под костер. Это одна из самых мучительных смертей. Легким исходом считается, когда просто убивают, растворяют в кислотах, сжигают, варят. Обычно перед этим над жертвой изголяются и глумятся, вымещая всю дикость на коллегах-соратниках, нарушивших воровской закон. Чучек правит суд над зэком, применяя свой, воровской кодекс. Во время разборок в районах Тюменского Севера человека загоняют в манессмановские нефтегазовые трубы. Известны случаи, когда, проползая десятки километров по трубам, лежащим в вечной мерзлоте тундр, содрав все ткани на руках, ногах, спине, лице зэк оставался живым, на всю жизнь приобретая страшное психическое заболевание – боязнь закрытости, темноты, металла, ржавчины – закрытых помещений, посуды, окон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66