- И я,
четко разделяя цифры, продиктовал: - 124-72-ЦБ.
Человек кивнул, протянул руку к телефону, но вдруг передумал:
- А кто вы такой, сэр?
- Вы разговариваете с полковником Байардом, милейший, - строго
отчеканил я.
- Сейчас, сейчас, - засуетился почтовый служащий и принялся нажимать
кнопки телефона, набирая нужный мне номер.
Связи не было.
Ожидая разговора с бароном Рихтгофеном, я случайно взглянул на
календарь, висевший на стене, и холодный пот выступил у меня на лбу.
В своих расчетах Дзок ошибся, ошибся всего на один день - таким
образом, до катастрофы, нависшей над Империумом, осталось всего несколько
часов.
Я вскочил со своего места и бросился к чиновнику, все еще пытавшемуся
связаться с моим начальником. Схватив трубку, я стал ее вырывать, как
сумасшедший, будто это могло помочь наладить связь.
Внезапно входная дверь с шумом распахнулась, и в помещение медленно
прошествовал невысокого роста полный мужчина с печатью значимости на лице.
Он был облачен в мундир почтового ведомства Империума, на его рукаве
блестели лейтенантские шевроны.
Он внимательно смотрел на нашу застывшую скульптурную группу. В его
глазах вспыхнул интерес, когда он разглядел мой комбинезон.
Но обратился он к служащему:
- Кто этот человек? - спросил он, указывая на меня. - Что ему нужно?
Не дав служащему вымолвить ни слова, я сказал:
- Я полковник разведслужбы Байард, лейтенант. Я имею важное сообщение
для барона фон Рихтгофена. Речь идет о жизни и смерти государства.
- Ваши документы, полковник, - потребовал лейтенант и протянул руку.
- Видите ли, - начал я, - дело в том, что я выполнял важное
государственное задание, и поэтому у меня нет никаких документов,
удостоверяющих личность. Но чтобы окончательно развеять все ваши сомнения,
я дам вам номер моего домашнего телефона, запишите: 127-17-ЩО. Вы можете
туда позвонить, и вам скажут, кто я такой, и что я на самом деле выполняю
важное задание. И, кроме того, лейтенант, разве в ваши обязанности входит
проверять документы у всех посетителей почты?
Начальник побагровел, выпучив на меня глаза. Он несколько раз открыл
и закрыл рот, словно рыба, вытащенная из воды, но, как и рыба, ничего не
сказал.
Я стоял и спокойно наблюдал за ним.
Наконец лейтенант справился с собой и хриплым голосом произнес:
- Хорошо. Давайте позвоним вам домой, полковник.
Он повернулся и прошествовал к двери, на которой висела табличка
"Начальник почты".
Прошло несколько минут.
Внезапно за моей спиной распахнулась входная дверь. Я оглянулся и с
удивлением увидел на пороге двух полицейских со странным выражением на
лицах.
Сейчас же за моей спиной распахнулась и дверь начальника почты. Он,
стоя на пороге, указывал на меня и кричал:
- Арестуйте этого человека! Он шпион!
Один полицейский подскочил ко мне, потребовал поднять руки и обыскал
меня, другой, держа в руке пистолет, не спускал с меня глаз.
- В чем дело, господа? - изумился я, повернув голову в сторону
начальника почты. - Это какое-то недоразумение?
- Что? Недоразумение? - толстяк визгливо рассмеялся. - Вот это да! Ну
и шутник попался!
Я недоуменно уставился на него.
- Что вас так рассмешило, лейтенант? Объясните мне, наконец, что
означает весь этот цирк? Вы что, не звонили мне домой?
- Ха-ха! В том то и дело, что звонил! Я позвонил домой полковнику
Байарду, - торжественно сказал начальник почты. - И мне там сказали, что
господин полковник находится дома и сейчас как раз изволит обедать.
14
Камера, в которую меня поместили, по понятиям хегрунов наверняка
считалась бы "люксом", но я тем не менее безостановочно стучал по тяжелой,
обитой железом двери, и кричал, чтобы меня немедленно препроводили к
начальнику полиции.
У меня был с собой пружинный пистолет (Дзок, когда отыскал меня в
мире джунглей, вернул его мне). Я мог пустить его в ход, но такая
крайность еще не наступила. У меня было в запасе несколько часов.
Мою просьбу все же удовлетворили, и начальник полиции, вежливо
выслушав меня, пообещал тут же созвониться со штабом ближайшей войсковой
части.
Уже стемнело, когда я услыхал шум открывающейся двери. На пороге
стоял агент, с которым несколько раз мне пришлось встречаться на службе.
Увидев меня, он пораженно остановился.
Внимательно рассмотрев меня, он сел на скамью и выжидающе посмотрел
мне в глаза.
Я попытался напомнить ему, что мы знакомы, хотя, честно признался,
что фамилии его не помню.
Офицер кивнул головой и, повернувшись к полицейским чинам,
столпившимся у двери, произнес:
- Действительно, этот человек очень похож на полковника Байарда.
Однако я могу поклясться, что настоящий полковник находится у себя дома. И
поэтому нет никакого смысла тревожить из-за этого самозванца начальство.
Хотя...
Офицер еще раз внимательно посмотрел на меня:
- Если вас не затруднит, полковник, - он подчеркнул это слово, - я
хотел бы услышать от вас историю, которую вы собираетесь рассказать барону
Рихтгофену.
Мне уже нечего было терять и поэтому, попросив разрешения сесть, я
начал рассказывать свою историю, страстно надеясь, что на этот раз мне
действительно поверят.
Но этого не случилось.
Офицер внимательно выслушал меня.
Когда я закончил, он встал, кивнул мне в повернулся, чтобы уйти.
Я не мог поверить, что этот человек сейчас уйдет, не попытавшись даже
проверить услышанное.
Поэтому я схватил его за руку и закричал:
- Неужели вы не верите мне? Что же может тогда убедить вас? Неужели
вот этот костюм не может заставить вас начать хоть какое-нибудь
расследование?
Офицер остановился, повернулся и, вероятно, только теперь внимательно
разглядел мой комбинезон.
- Давайте его сюда, приятель. Это то, что нам нужно. Если вы говорите
правду, не знаю, как мы из всего этого выкарабкаемся.
Дверь за ним закрылась. Я еще с полчаса нервно ходил из угла в угол,
изнывая от неопределенности.
Наконец дверь камеры открылась, и я увидел маленького человека в
очках с толстыми стеклами. Он назвался профессором Рингвистом и сообщил
мне, что внимательно ознакомился с конструкцией моего костюма-саркофага, и
хотя находит его довольно занимательным, все же его проводки и схемы
абсолютно бессмысленны с научной точки зрения. Я попытался втолковать
этому профессору, что его выводы неверны - ведь костюм действует.
Механизмы и приборы комбинезона неразрывно связаны с семантическими
особенностями организма и поэтому в чужих руках они абсолютно инертны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
четко разделяя цифры, продиктовал: - 124-72-ЦБ.
Человек кивнул, протянул руку к телефону, но вдруг передумал:
- А кто вы такой, сэр?
- Вы разговариваете с полковником Байардом, милейший, - строго
отчеканил я.
- Сейчас, сейчас, - засуетился почтовый служащий и принялся нажимать
кнопки телефона, набирая нужный мне номер.
Связи не было.
Ожидая разговора с бароном Рихтгофеном, я случайно взглянул на
календарь, висевший на стене, и холодный пот выступил у меня на лбу.
В своих расчетах Дзок ошибся, ошибся всего на один день - таким
образом, до катастрофы, нависшей над Империумом, осталось всего несколько
часов.
Я вскочил со своего места и бросился к чиновнику, все еще пытавшемуся
связаться с моим начальником. Схватив трубку, я стал ее вырывать, как
сумасшедший, будто это могло помочь наладить связь.
Внезапно входная дверь с шумом распахнулась, и в помещение медленно
прошествовал невысокого роста полный мужчина с печатью значимости на лице.
Он был облачен в мундир почтового ведомства Империума, на его рукаве
блестели лейтенантские шевроны.
Он внимательно смотрел на нашу застывшую скульптурную группу. В его
глазах вспыхнул интерес, когда он разглядел мой комбинезон.
Но обратился он к служащему:
- Кто этот человек? - спросил он, указывая на меня. - Что ему нужно?
Не дав служащему вымолвить ни слова, я сказал:
- Я полковник разведслужбы Байард, лейтенант. Я имею важное сообщение
для барона фон Рихтгофена. Речь идет о жизни и смерти государства.
- Ваши документы, полковник, - потребовал лейтенант и протянул руку.
- Видите ли, - начал я, - дело в том, что я выполнял важное
государственное задание, и поэтому у меня нет никаких документов,
удостоверяющих личность. Но чтобы окончательно развеять все ваши сомнения,
я дам вам номер моего домашнего телефона, запишите: 127-17-ЩО. Вы можете
туда позвонить, и вам скажут, кто я такой, и что я на самом деле выполняю
важное задание. И, кроме того, лейтенант, разве в ваши обязанности входит
проверять документы у всех посетителей почты?
Начальник побагровел, выпучив на меня глаза. Он несколько раз открыл
и закрыл рот, словно рыба, вытащенная из воды, но, как и рыба, ничего не
сказал.
Я стоял и спокойно наблюдал за ним.
Наконец лейтенант справился с собой и хриплым голосом произнес:
- Хорошо. Давайте позвоним вам домой, полковник.
Он повернулся и прошествовал к двери, на которой висела табличка
"Начальник почты".
Прошло несколько минут.
Внезапно за моей спиной распахнулась входная дверь. Я оглянулся и с
удивлением увидел на пороге двух полицейских со странным выражением на
лицах.
Сейчас же за моей спиной распахнулась и дверь начальника почты. Он,
стоя на пороге, указывал на меня и кричал:
- Арестуйте этого человека! Он шпион!
Один полицейский подскочил ко мне, потребовал поднять руки и обыскал
меня, другой, держа в руке пистолет, не спускал с меня глаз.
- В чем дело, господа? - изумился я, повернув голову в сторону
начальника почты. - Это какое-то недоразумение?
- Что? Недоразумение? - толстяк визгливо рассмеялся. - Вот это да! Ну
и шутник попался!
Я недоуменно уставился на него.
- Что вас так рассмешило, лейтенант? Объясните мне, наконец, что
означает весь этот цирк? Вы что, не звонили мне домой?
- Ха-ха! В том то и дело, что звонил! Я позвонил домой полковнику
Байарду, - торжественно сказал начальник почты. - И мне там сказали, что
господин полковник находится дома и сейчас как раз изволит обедать.
14
Камера, в которую меня поместили, по понятиям хегрунов наверняка
считалась бы "люксом", но я тем не менее безостановочно стучал по тяжелой,
обитой железом двери, и кричал, чтобы меня немедленно препроводили к
начальнику полиции.
У меня был с собой пружинный пистолет (Дзок, когда отыскал меня в
мире джунглей, вернул его мне). Я мог пустить его в ход, но такая
крайность еще не наступила. У меня было в запасе несколько часов.
Мою просьбу все же удовлетворили, и начальник полиции, вежливо
выслушав меня, пообещал тут же созвониться со штабом ближайшей войсковой
части.
Уже стемнело, когда я услыхал шум открывающейся двери. На пороге
стоял агент, с которым несколько раз мне пришлось встречаться на службе.
Увидев меня, он пораженно остановился.
Внимательно рассмотрев меня, он сел на скамью и выжидающе посмотрел
мне в глаза.
Я попытался напомнить ему, что мы знакомы, хотя, честно признался,
что фамилии его не помню.
Офицер кивнул головой и, повернувшись к полицейским чинам,
столпившимся у двери, произнес:
- Действительно, этот человек очень похож на полковника Байарда.
Однако я могу поклясться, что настоящий полковник находится у себя дома. И
поэтому нет никакого смысла тревожить из-за этого самозванца начальство.
Хотя...
Офицер еще раз внимательно посмотрел на меня:
- Если вас не затруднит, полковник, - он подчеркнул это слово, - я
хотел бы услышать от вас историю, которую вы собираетесь рассказать барону
Рихтгофену.
Мне уже нечего было терять и поэтому, попросив разрешения сесть, я
начал рассказывать свою историю, страстно надеясь, что на этот раз мне
действительно поверят.
Но этого не случилось.
Офицер внимательно выслушал меня.
Когда я закончил, он встал, кивнул мне в повернулся, чтобы уйти.
Я не мог поверить, что этот человек сейчас уйдет, не попытавшись даже
проверить услышанное.
Поэтому я схватил его за руку и закричал:
- Неужели вы не верите мне? Что же может тогда убедить вас? Неужели
вот этот костюм не может заставить вас начать хоть какое-нибудь
расследование?
Офицер остановился, повернулся и, вероятно, только теперь внимательно
разглядел мой комбинезон.
- Давайте его сюда, приятель. Это то, что нам нужно. Если вы говорите
правду, не знаю, как мы из всего этого выкарабкаемся.
Дверь за ним закрылась. Я еще с полчаса нервно ходил из угла в угол,
изнывая от неопределенности.
Наконец дверь камеры открылась, и я увидел маленького человека в
очках с толстыми стеклами. Он назвался профессором Рингвистом и сообщил
мне, что внимательно ознакомился с конструкцией моего костюма-саркофага, и
хотя находит его довольно занимательным, все же его проводки и схемы
абсолютно бессмысленны с научной точки зрения. Я попытался втолковать
этому профессору, что его выводы неверны - ведь костюм действует.
Механизмы и приборы комбинезона неразрывно связаны с семантическими
особенностями организма и поэтому в чужих руках они абсолютно инертны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36