Бросив на нее горячий, полный тоски и боли взгляд, он пошел вслед за священником. Оставив ее одну в этом зале, одну, дрожащую всем телом, страдающую, испытывающую такие муки из-за него.
Она почувствовала приступ стыда. Несомненно, все в этом зале слышали признание в любви к ней Ротгара, все стали свидетелями ее распутного поведения, когда она бесстыдно прижималась к нему, все могли заметить, что она до сих пор находится во власти своего желания. Зубы у нее застучали, и она обняла себя руками, словно стараясь немного согреться, но на самом деле она тем самым пыталась уберечь себя от соблазна.
Сегодня в полночь, в сарае. О, с какой радостью она побежала бы через поля, зная, что он ее там ждет!
Она, Мария де Курсон Фитп Герберт, желает стать наложницей женатого сакса. Она готова стащить облачение монахини, презреть Закон Божий, сделать все, что угодно, лишь бы побыть вместе с ним. Как долго могло все это продолжаться, если каждый из них будет замечать все больше бесчестья в другом? Ротгар уже подозревал, по каким причинам она не могла выскользнуть из дома и прийти к нему тогда, когда он ночами ждал ее. Может, теперь наступает ее очередь? Теперь у него не будет возможности встретиться с ней. Может ли она представить, как он лежит с Хелуит рядом, как переплелись их тела, а она в это время проводит холодные, одинокие ночи в своей неуютной постели?
- Нет. - Вероятно, она произнесла это слово вслух. Уолтер, от лица которого уже отливала краска, уставился в изумлении на нее. - Что вы сказали, миледи?
"Я... Я не пойду на это, - молча, казалось, кричала она. - Я не могу стать его шлюхой".
Нет, она ею станет. Она будет становиться ею всякий раз, когда он поманит ее, у нее не хватит сил, чтобы находиться вдали от него. Может, до тех пор, пока ей не удастся найти святилище, надежное место, где она могла бы укрыться, недосягаемый приют, где она сможет сдерживать свою далеко не святую, похотливую страсть. Может, такое святилище, которое ей сегодня предлагала аббатиса Марсторнского монастыря, того самого монастыря, которым ей угрожал Хью.
- Мне нужно поговорить с леди Эдит, и после этого.., я уйду. Мой брат сказал, что отправит меня в монастырь. Отлично, я сегодня же ночью отправляюсь туда верхом вместе с аббатисой и сестрой Мэри. Целомудренной.
- Я буду вас сопровождать, миледи.
Уолтер глубоко задумался. Казалось, он понимал охватившее ее отчаяние, так как не сделал никакой попытки разубедить ее в принятом решении. Ему, по-видимому, очень нравилась идея сопровождать ее до монастыря, - он, несомненно, сильно опасался за ее безопасность. Отлично, ей потребуется его уверенная рука, если они случайно столкнутся с разбойниками-саксами. Более того, его присутствие остудит горячее желание Марии вдруг прервать поездку и опрометью поскакать назад, броситься в объятия Ротгара. Она не сможет унизить своего брата перед лицом одного из его рыцарей.
- Благодарю вас, Уолтер. Мы выедем немедленно, как только сестры насытятся. Как вы думаете, не понадобится нам более внушительный эскорт?
- Ничего не бойтесь, миледи, - заверил ее Уолтер. - Я лично позабочусь о вас.
***
Хелуит удобно расположилась в глубине повозки, а две целительницы заботливо хлопотали над ней, подкладывая под сломанную руку пучки соломы, подсовывая ей под голову набитую сеном шерстяную подушку. Ротгар трясся, сидя на скамеечке в дальнем углу повозки. Положив свои свободно свисающие руки на колени, он не хотел разделять с весело настроенным отцом Бруно неприятную для него его компанию на удобном извозчичьем облучке. Ротгар настолько пал духом, его так угнетали разные мрачные мысли, что все его тело, словно отяжелело, окаменело под ним.
Последние отблески дневного света исчезли, и теперь только яркие лучи полной луны, словно путеводная звезда, делали видимой дорогу. В мрачном настроении он глядел на убегавшую позади, изборожденную колесами, мерзлую землю. Он видел, как колеса крушат смерзшиеся твердые комки земли; у его мечтаний была похожая судьба; каждое поскрипывание, каждый поворот колеса, каждый удар, болью отражающийся в спине, также крушил его надежды, перемалывал их, превращая его несчастную любовь в обычную грязь. Лишь час назад он женился, и вот сейчас спешит к брачному ложу с женой, не расставаясь с тщательно разработанной, чаемой всей душой мыслью о супружеской неверности. Какие еще божьи заповеди предстоит ему нарушить, до того как солнце осветит все вокруг и настанет самый святой в жизни день - Пасха.
Например, убийство. Он мог проигнорировать Божью заповедь: "Не убий! " Нужно найти меч, и где-то во время отлучки от супруги и встречей с возлюбленной снести голову с плеч Гилберту Криспину. Мертвый, этот норманн уже не будет угрожать ни Хелуит, ни самому Хью. Одного удара, может, двух, если шея у этого норманна окажется крепче, чем у других, будет достаточно, чтобы больше никогда его не опасаться. Десять, даже двадцать таких негодяев может лежать и гнить в могилах, но, тем не менее, он, Ротгар, по-прежнему будет женат на Хелуит. А от такого состояния не найдешь простого средства, никаким волшебным мечом не разрубить узы, выкованные Богом.
Он уловил запах дыма в тот момент, когда отец Бруно, хлестнув вожжами лошадей, ускорил их бег залихватским свистом. Ротгар резко ухватился за борт, чтобы нечаянно не свалиться, не переставая удивляться по мере приближения лошадей к хижине Хелуит ее расточительности. Клубы дыма валили из-под крыши. Через щели в ставнях повсюду был виден свет от костра. Как же ей удалось в ее нынешнем состоянии, с перебитой костью, с такими ужасными синяками развести такой ошалевший огонь? Может, адская боль притупила ее чувства, и она забыла умерить пламя, прикрыть валежником тлеющие головешки перед тем, как отправиться в долгий путь до Лэндуолда? Дверь в хижину внезапно распахнулась. Ярко освещенный светом от огня, на пороге стоял его брат Эдвин.
- Ротгар! - воскликнул он.
Неожиданное появление брата, которого он считал давно погибшим, а также прозвучавшие в его голосе веселые нотки приветствия ошеломили Ротгара, заставили его погрузиться в глубокое молчание.
- Ах, наконец-то ты осмелилась, моя бедняжка, - замурлыкал Эдвин и, растолкав всех плечами, прошел мимо поверженного в немоту Ротгара, чтобы взять на руки Хелуит.
- Да, она осмелилась, - похвастался отец Бруно. - Я расскажу тебе обо всем подробно.
- Прежде ее нужно уложить в кровать и заняться ее рукой, - сказала Сара.
Быстрыми, ловкими движениями они положили Хелуит на тюфяк, а Ротгар по-прежнему стоял неподвижно в полном смущении. Казалось, он напрочь лишился дара речи. Эдвин опустился перед ней на колени, держа в своей ее здоровую руку, а она слабо улыбалась ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Она почувствовала приступ стыда. Несомненно, все в этом зале слышали признание в любви к ней Ротгара, все стали свидетелями ее распутного поведения, когда она бесстыдно прижималась к нему, все могли заметить, что она до сих пор находится во власти своего желания. Зубы у нее застучали, и она обняла себя руками, словно стараясь немного согреться, но на самом деле она тем самым пыталась уберечь себя от соблазна.
Сегодня в полночь, в сарае. О, с какой радостью она побежала бы через поля, зная, что он ее там ждет!
Она, Мария де Курсон Фитп Герберт, желает стать наложницей женатого сакса. Она готова стащить облачение монахини, презреть Закон Божий, сделать все, что угодно, лишь бы побыть вместе с ним. Как долго могло все это продолжаться, если каждый из них будет замечать все больше бесчестья в другом? Ротгар уже подозревал, по каким причинам она не могла выскользнуть из дома и прийти к нему тогда, когда он ночами ждал ее. Может, теперь наступает ее очередь? Теперь у него не будет возможности встретиться с ней. Может ли она представить, как он лежит с Хелуит рядом, как переплелись их тела, а она в это время проводит холодные, одинокие ночи в своей неуютной постели?
- Нет. - Вероятно, она произнесла это слово вслух. Уолтер, от лица которого уже отливала краска, уставился в изумлении на нее. - Что вы сказали, миледи?
"Я... Я не пойду на это, - молча, казалось, кричала она. - Я не могу стать его шлюхой".
Нет, она ею станет. Она будет становиться ею всякий раз, когда он поманит ее, у нее не хватит сил, чтобы находиться вдали от него. Может, до тех пор, пока ей не удастся найти святилище, надежное место, где она могла бы укрыться, недосягаемый приют, где она сможет сдерживать свою далеко не святую, похотливую страсть. Может, такое святилище, которое ей сегодня предлагала аббатиса Марсторнского монастыря, того самого монастыря, которым ей угрожал Хью.
- Мне нужно поговорить с леди Эдит, и после этого.., я уйду. Мой брат сказал, что отправит меня в монастырь. Отлично, я сегодня же ночью отправляюсь туда верхом вместе с аббатисой и сестрой Мэри. Целомудренной.
- Я буду вас сопровождать, миледи.
Уолтер глубоко задумался. Казалось, он понимал охватившее ее отчаяние, так как не сделал никакой попытки разубедить ее в принятом решении. Ему, по-видимому, очень нравилась идея сопровождать ее до монастыря, - он, несомненно, сильно опасался за ее безопасность. Отлично, ей потребуется его уверенная рука, если они случайно столкнутся с разбойниками-саксами. Более того, его присутствие остудит горячее желание Марии вдруг прервать поездку и опрометью поскакать назад, броситься в объятия Ротгара. Она не сможет унизить своего брата перед лицом одного из его рыцарей.
- Благодарю вас, Уолтер. Мы выедем немедленно, как только сестры насытятся. Как вы думаете, не понадобится нам более внушительный эскорт?
- Ничего не бойтесь, миледи, - заверил ее Уолтер. - Я лично позабочусь о вас.
***
Хелуит удобно расположилась в глубине повозки, а две целительницы заботливо хлопотали над ней, подкладывая под сломанную руку пучки соломы, подсовывая ей под голову набитую сеном шерстяную подушку. Ротгар трясся, сидя на скамеечке в дальнем углу повозки. Положив свои свободно свисающие руки на колени, он не хотел разделять с весело настроенным отцом Бруно неприятную для него его компанию на удобном извозчичьем облучке. Ротгар настолько пал духом, его так угнетали разные мрачные мысли, что все его тело, словно отяжелело, окаменело под ним.
Последние отблески дневного света исчезли, и теперь только яркие лучи полной луны, словно путеводная звезда, делали видимой дорогу. В мрачном настроении он глядел на убегавшую позади, изборожденную колесами, мерзлую землю. Он видел, как колеса крушат смерзшиеся твердые комки земли; у его мечтаний была похожая судьба; каждое поскрипывание, каждый поворот колеса, каждый удар, болью отражающийся в спине, также крушил его надежды, перемалывал их, превращая его несчастную любовь в обычную грязь. Лишь час назад он женился, и вот сейчас спешит к брачному ложу с женой, не расставаясь с тщательно разработанной, чаемой всей душой мыслью о супружеской неверности. Какие еще божьи заповеди предстоит ему нарушить, до того как солнце осветит все вокруг и настанет самый святой в жизни день - Пасха.
Например, убийство. Он мог проигнорировать Божью заповедь: "Не убий! " Нужно найти меч, и где-то во время отлучки от супруги и встречей с возлюбленной снести голову с плеч Гилберту Криспину. Мертвый, этот норманн уже не будет угрожать ни Хелуит, ни самому Хью. Одного удара, может, двух, если шея у этого норманна окажется крепче, чем у других, будет достаточно, чтобы больше никогда его не опасаться. Десять, даже двадцать таких негодяев может лежать и гнить в могилах, но, тем не менее, он, Ротгар, по-прежнему будет женат на Хелуит. А от такого состояния не найдешь простого средства, никаким волшебным мечом не разрубить узы, выкованные Богом.
Он уловил запах дыма в тот момент, когда отец Бруно, хлестнув вожжами лошадей, ускорил их бег залихватским свистом. Ротгар резко ухватился за борт, чтобы нечаянно не свалиться, не переставая удивляться по мере приближения лошадей к хижине Хелуит ее расточительности. Клубы дыма валили из-под крыши. Через щели в ставнях повсюду был виден свет от костра. Как же ей удалось в ее нынешнем состоянии, с перебитой костью, с такими ужасными синяками развести такой ошалевший огонь? Может, адская боль притупила ее чувства, и она забыла умерить пламя, прикрыть валежником тлеющие головешки перед тем, как отправиться в долгий путь до Лэндуолда? Дверь в хижину внезапно распахнулась. Ярко освещенный светом от огня, на пороге стоял его брат Эдвин.
- Ротгар! - воскликнул он.
Неожиданное появление брата, которого он считал давно погибшим, а также прозвучавшие в его голосе веселые нотки приветствия ошеломили Ротгара, заставили его погрузиться в глубокое молчание.
- Ах, наконец-то ты осмелилась, моя бедняжка, - замурлыкал Эдвин и, растолкав всех плечами, прошел мимо поверженного в немоту Ротгара, чтобы взять на руки Хелуит.
- Да, она осмелилась, - похвастался отец Бруно. - Я расскажу тебе обо всем подробно.
- Прежде ее нужно уложить в кровать и заняться ее рукой, - сказала Сара.
Быстрыми, ловкими движениями они положили Хелуит на тюфяк, а Ротгар по-прежнему стоял неподвижно в полном смущении. Казалось, он напрочь лишился дара речи. Эдвин опустился перед ней на колени, держа в своей ее здоровую руку, а она слабо улыбалась ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93