Так они не уговаривались.
Однажды вечером он позвонил ей в редакцию в худшее время, за полчаса до сдачи номера. Джорджина лихорадочно набирала заголовки для материалов первой полосы, повинуясь указаниям редактора отдела новостей, который отрывисто диктовал, склонясь над её плечом.
- Тебя к телефону, Джорджина, - позвал другой репортер. - Твой муж.
- Передайте, что я ему через полчаса перезвоню, - попросила Джорджина, не отрываясь от компьютера.
- Но он настаивает.
Сопровождаемая испепеляющим взглядом редактора, Джорджина кинулась к телефону и, поспешно схватив трубку, прокричала:
- Извини, дорогой, я сейчас не могу говорить. Мы номер сдаем.
- Уже восемь часов, - процедил Дерек. - По голосу Джорджина поняла, что он пьян. - Званый ужин начинается в половину девятого. И не вздумай опоздать, в противном случае, пеняй на себя,
- Но я, безусловно, опоздаю, - возразила Джорджина. - Я же тебя предупредила, что приеду, как только сдам номер. То есть, не раньше десяти.
- Если не успеешь к половине девятого, как все нормальные женщины, мать твою, то - вообще не приходи, - злобно сказал Дерек и бросил трубку. С тех пор все у них и пошло вкривь и вкось.
Дерек во всем винил её работу, а Джорджина - его пьянство, становившееся почти беспробудным. В конце концов, воспользовавшись его интрижкой со своей секретаршей как предлогом, Джорджина подала на развод.
В итоге уже на первом этапе своей карьеры, Джорджина осознала, что профессиональную работу в газете с нормальной семейной жизнью сочетать практически невозможно.
Какое счастье, что Белинда это понимает, подумала она, с обожанием глядя на молодую женщину, которая, тихо напевая себе под нос, наводила порядок в гостиной.
Дуглас позвонил ей в 8 утра, по пути на работу.
- О чем ты хотела поговорить?
Джорджина покосилась на своего водителя и сказала:
- Сейчас не время. Поговорим в вашем кабинете. Позвоните мне, когда приедете и я к вам поднимусь.
Час спустя она уже сидела у Дугласа. В офисе не было ни души, и стояла непривычная, даже жутковатая тишина, которую нарушало только негромкое пение. "Искатели жемчуга" Бизе. Дуглас любил работать по субботам.
- Между прочим, Джорджина, это один из лучших дуэтов для тенора и баритона в мировой опере, - заметил он, откидываясь на спинку кресла и зажмуриваясь. - Называется "В глубине Святого храма".
Джорджина промолчала.
- Так о чем ты хотела со мной поговорить? - со вздохом спросил Дуглас.
- Вчера поздно вечером мне позвонил Лес Стрейнджлав, - начала Джорджина. - И он попытался на меня надавить. Он хочет, чтобы мы отказались от публикации материала про Блейкхерста. Уверяет, что они с ним друзья, водой не разольешь. Вот, прослушайте эту запись.
Джорджина включила магнитофон. Она заранее остановила ленту в ключевом месте.
- "Тони прекрасно осведомлен про роман Дугласа с Бекки, про то, что она ждет ребенка, и про более чем сомнительные сделки, которые твой шеф заключает"...
Холлоуэй выслушал монолог, даже глазом не моргнув. Затем посмотрел Джорджине в глаза и спокойно произнес:
- Джорджина, мне скрывать нечего. Моя репутация не замарана никакими грязными сделками. Если доказательств у тебя достаточно, то материал нужно печатать.
- А как насчет ребенка, Дуглас? - спросила Джорджина. - Если верить Лесу, то Бекки беременна, и вынашивает вашего ребенка. - Дуглас промолчал. - Келли придет в бешенство. Такого удара она не перенесет. Вам ли не знать, как она мечтает о ребенке от вас.
- Да, что касается её желания завести ребенка, то ты права, согласился Дуглас. - Но я не намерен обсуждать этот вопрос.
Джорджина была ошеломлена, но вида не подала. Если Бекки вздумается раздуть эту историю и поднять шумиху, Дугласу придется, ох, как несладко. Однако они оба прекрасно знали, что собрать уличающие Дугласа доказательства газетчикам будет нелегко. Пока, насколько знала Джорджина, никакие слухи про Дугласа и Бекки не циркулировали. Даже адвокаты Келли не станут затевать дело только с её слов, понимая, что обиженная жена вполне способна оклеветать своего мужа. Дуглас Холлоуэй был не только важной персоной, но и человеком, весьма уважаемым в своих кругах, и далеко не всякая газета отважилась бы поместить уличающие его материалы без абсолютно достоверных доказательств. Но, самое главное, подумала Джорджина, что он вовсе не замешан в каких-либо нечистоплотных сделках.
- Беда в том, - призналась она, - что улик против Блейкхерста у меня пока маловато. Что очень обидно, поскольку я точно знаю - это правда. Впрочем, у нас в запасе есть ещё один день. Где я могу вас найти вечером, в случае надобности?
- Я председательствую на благотворительном ужине в "Савое", - сказал Дуглас. - Но лучше тебе туда не звонить. Я буду с Келли.
Личная жизнь Дугласа Холлоуэя была отнюдь не безоблачной. Напротив, она всегда была скомканной и несуразной. Три жены, два ребенка, ещё один младенец во чреве, но ни один из детей не был произведен на свет в законном браке. Словом, не жизнь, а сплошные неурядицы.
С детьми он виделся редко. Сын почти всю свою жизнь прожил с матерью в Калифорнии, а дочь училась в Шотландии, в школе-пансионе.
Третий брак с завораживающе красивой Келли Брокуэлл поначалу складывался вполне благополучно. Тощий подросток из предместья Монреаля в свое время мечтал обладать такой женщиной, как Келли. Ростом она была под стать самому Дугласу, но в остальном превосходила на голову.
Всегда элегантно разодетая в роскошные платья от Диора, Шанель, Гуччи, Галлиано, Ральфа Лорена, она взяла себе за правило никогда не покидать дома в платье туалете стоимостью дешевле двадцати тысяч фунтов, не считая драгоценностей. Юбки предпочитала короткие, жакеты с низким, сколь только возможно, вырезом. Длинные белокурые волосы, васильковые глаза, легкий загар, потрясающий бюст - словом, Келли выглядела писаной красавицей.
Однако влюбился в неё Дуглас с той минуты, как впервые увидел её ноги. Стройные и длинные, начинающиеся почти от самой талии, они производили сногсшибательное впечатление. И этими потрясающими ножками Келли обвивала его не только в постели, но и на заднем сиденье лимузина, и даже в темном закоулке.
Когда они познакомились, Келли была просто длинноногой моделью из Уэльса. На пике своей карьеры ей удалось продефилировать по лондонскому подиуму во время недели высокой моды, однако в Париж или Милан Келли, к её вящему разочарованию, пробиться так и не удалось.
Ей безумно нравилось быть миссис Дуглас Холлоуэй, и самого Дугласа она просто боготворила. В социальном плане Дуглас был размазней, и лишь присутствие Келли позволяло ему обрести лоск, которого ему самому так не доставало. А заодно и обзавестись столь необходимыми связями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Однажды вечером он позвонил ей в редакцию в худшее время, за полчаса до сдачи номера. Джорджина лихорадочно набирала заголовки для материалов первой полосы, повинуясь указаниям редактора отдела новостей, который отрывисто диктовал, склонясь над её плечом.
- Тебя к телефону, Джорджина, - позвал другой репортер. - Твой муж.
- Передайте, что я ему через полчаса перезвоню, - попросила Джорджина, не отрываясь от компьютера.
- Но он настаивает.
Сопровождаемая испепеляющим взглядом редактора, Джорджина кинулась к телефону и, поспешно схватив трубку, прокричала:
- Извини, дорогой, я сейчас не могу говорить. Мы номер сдаем.
- Уже восемь часов, - процедил Дерек. - По голосу Джорджина поняла, что он пьян. - Званый ужин начинается в половину девятого. И не вздумай опоздать, в противном случае, пеняй на себя,
- Но я, безусловно, опоздаю, - возразила Джорджина. - Я же тебя предупредила, что приеду, как только сдам номер. То есть, не раньше десяти.
- Если не успеешь к половине девятого, как все нормальные женщины, мать твою, то - вообще не приходи, - злобно сказал Дерек и бросил трубку. С тех пор все у них и пошло вкривь и вкось.
Дерек во всем винил её работу, а Джорджина - его пьянство, становившееся почти беспробудным. В конце концов, воспользовавшись его интрижкой со своей секретаршей как предлогом, Джорджина подала на развод.
В итоге уже на первом этапе своей карьеры, Джорджина осознала, что профессиональную работу в газете с нормальной семейной жизнью сочетать практически невозможно.
Какое счастье, что Белинда это понимает, подумала она, с обожанием глядя на молодую женщину, которая, тихо напевая себе под нос, наводила порядок в гостиной.
Дуглас позвонил ей в 8 утра, по пути на работу.
- О чем ты хотела поговорить?
Джорджина покосилась на своего водителя и сказала:
- Сейчас не время. Поговорим в вашем кабинете. Позвоните мне, когда приедете и я к вам поднимусь.
Час спустя она уже сидела у Дугласа. В офисе не было ни души, и стояла непривычная, даже жутковатая тишина, которую нарушало только негромкое пение. "Искатели жемчуга" Бизе. Дуглас любил работать по субботам.
- Между прочим, Джорджина, это один из лучших дуэтов для тенора и баритона в мировой опере, - заметил он, откидываясь на спинку кресла и зажмуриваясь. - Называется "В глубине Святого храма".
Джорджина промолчала.
- Так о чем ты хотела со мной поговорить? - со вздохом спросил Дуглас.
- Вчера поздно вечером мне позвонил Лес Стрейнджлав, - начала Джорджина. - И он попытался на меня надавить. Он хочет, чтобы мы отказались от публикации материала про Блейкхерста. Уверяет, что они с ним друзья, водой не разольешь. Вот, прослушайте эту запись.
Джорджина включила магнитофон. Она заранее остановила ленту в ключевом месте.
- "Тони прекрасно осведомлен про роман Дугласа с Бекки, про то, что она ждет ребенка, и про более чем сомнительные сделки, которые твой шеф заключает"...
Холлоуэй выслушал монолог, даже глазом не моргнув. Затем посмотрел Джорджине в глаза и спокойно произнес:
- Джорджина, мне скрывать нечего. Моя репутация не замарана никакими грязными сделками. Если доказательств у тебя достаточно, то материал нужно печатать.
- А как насчет ребенка, Дуглас? - спросила Джорджина. - Если верить Лесу, то Бекки беременна, и вынашивает вашего ребенка. - Дуглас промолчал. - Келли придет в бешенство. Такого удара она не перенесет. Вам ли не знать, как она мечтает о ребенке от вас.
- Да, что касается её желания завести ребенка, то ты права, согласился Дуглас. - Но я не намерен обсуждать этот вопрос.
Джорджина была ошеломлена, но вида не подала. Если Бекки вздумается раздуть эту историю и поднять шумиху, Дугласу придется, ох, как несладко. Однако они оба прекрасно знали, что собрать уличающие Дугласа доказательства газетчикам будет нелегко. Пока, насколько знала Джорджина, никакие слухи про Дугласа и Бекки не циркулировали. Даже адвокаты Келли не станут затевать дело только с её слов, понимая, что обиженная жена вполне способна оклеветать своего мужа. Дуглас Холлоуэй был не только важной персоной, но и человеком, весьма уважаемым в своих кругах, и далеко не всякая газета отважилась бы поместить уличающие его материалы без абсолютно достоверных доказательств. Но, самое главное, подумала Джорджина, что он вовсе не замешан в каких-либо нечистоплотных сделках.
- Беда в том, - призналась она, - что улик против Блейкхерста у меня пока маловато. Что очень обидно, поскольку я точно знаю - это правда. Впрочем, у нас в запасе есть ещё один день. Где я могу вас найти вечером, в случае надобности?
- Я председательствую на благотворительном ужине в "Савое", - сказал Дуглас. - Но лучше тебе туда не звонить. Я буду с Келли.
Личная жизнь Дугласа Холлоуэя была отнюдь не безоблачной. Напротив, она всегда была скомканной и несуразной. Три жены, два ребенка, ещё один младенец во чреве, но ни один из детей не был произведен на свет в законном браке. Словом, не жизнь, а сплошные неурядицы.
С детьми он виделся редко. Сын почти всю свою жизнь прожил с матерью в Калифорнии, а дочь училась в Шотландии, в школе-пансионе.
Третий брак с завораживающе красивой Келли Брокуэлл поначалу складывался вполне благополучно. Тощий подросток из предместья Монреаля в свое время мечтал обладать такой женщиной, как Келли. Ростом она была под стать самому Дугласу, но в остальном превосходила на голову.
Всегда элегантно разодетая в роскошные платья от Диора, Шанель, Гуччи, Галлиано, Ральфа Лорена, она взяла себе за правило никогда не покидать дома в платье туалете стоимостью дешевле двадцати тысяч фунтов, не считая драгоценностей. Юбки предпочитала короткие, жакеты с низким, сколь только возможно, вырезом. Длинные белокурые волосы, васильковые глаза, легкий загар, потрясающий бюст - словом, Келли выглядела писаной красавицей.
Однако влюбился в неё Дуглас с той минуты, как впервые увидел её ноги. Стройные и длинные, начинающиеся почти от самой талии, они производили сногсшибательное впечатление. И этими потрясающими ножками Келли обвивала его не только в постели, но и на заднем сиденье лимузина, и даже в темном закоулке.
Когда они познакомились, Келли была просто длинноногой моделью из Уэльса. На пике своей карьеры ей удалось продефилировать по лондонскому подиуму во время недели высокой моды, однако в Париж или Милан Келли, к её вящему разочарованию, пробиться так и не удалось.
Ей безумно нравилось быть миссис Дуглас Холлоуэй, и самого Дугласа она просто боготворила. В социальном плане Дуглас был размазней, и лишь присутствие Келли позволяло ему обрести лоск, которого ему самому так не доставало. А заодно и обзавестись столь необходимыми связями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92