Ник издал низкий первобытный стон, нечто среднее между молитвой и проклятием. И рухнул на Делейни всей своей массой.
Делейни слушала ровное медленное дыхание Ника и неожиданно ощутила дискомфорт. Она сказала Нику, что любит его, а он, хотя и дал ей почувствовать себя любимой, ответных слов любви не произнес. Ей и хотелось немедленно узнать, как он к ней относится, и в то же время она боялась его ответа.
– М-м-м?
– Нам нужно поговорить.
Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.
– Дай мне минуту.
Ник отодвинулся от Делейни, встал и нагишом пошел выбросить презерватив – после первого бешеного эпизода в кладовке отеля он больше ни разу не забывал о предохранении. Делейни поискала свои трусишки и нашла их под плетеным кофейным столиком. Она подняла их и надела. С каждой секундой ее тревога росла. Что, если Ник ее не любит? Как она это вынесет? Как ей тогда жить?
Ник вернулся, когда Делейни обнаружила свой бюстгальтер под диванной подушкой. Ник взял бюстгальтер у нее из рук и отбросил в сторону. Потом обнял ее и крепко прижал к своей груди – так крепко, как не прижимал никогда раньше. В его объятиях, окутанная теплом его тела, опьяненная ароматом его кожи, Делейни сказала себе, что он ее любит. И хотя она никогда не была терпеливой, она готова была подождать, когда Ник скажет ей слова, которые она так хотела услышать.
Но вместо этого Делейни услышала скрип дерева и дверных петель, как будто кто-то открыл входную дверь. Делейни замерла.
– Ты что-нибудь слышал?
Ник приложил палец к ее губам и прислушался. Дверь громко захлопнулась.
– Черт!
Делейни резко пришла в движение.
Она отскочила от Ника и схватила ближайший предмет одежды, какой попался под руку. Это оказалась фланелевая рубашка Ника. Просовывая руки в рукава, Делейни слышала приближающиеся шаги. Джинсы Ника валялись где-то под диваном, и он укрылся за спиной Делейни в тот самый момент, когда в комнату вошла Гвен. По спине Делейни пробежал холодок, она испытала неприятное ощущение дежа-вю. Гвен остановилась в конусе солнечного света, солнце играло в волосах, делая ее похожей на рождественского ангела.
Гвен посмотрела на Делейни, потом на Ника, потом снова на дочь. В ее голубых глазах застыло потрясение.
– Что здесь происходит?
Делейни запахнула полы рубашки на груди.
– Мама, я… – Она пыталась застегнуть пуговицы, но пальцы ее не слушались, а сознание словно окутал туман. – Что ты делаешь дома?
– Я здесь живу!
Ник положил руку на живот Делейни и притянул ее к себе, прикрывая ее телом свою наготу от Гвен.
– Я знаю, но ты же должна быть в круизе.
Гвен показала пальцем на Ника:
– А что он делает в моем доме?
Делейни наконец сумела застегнуть рубашку.
– Вообще-то он был так добр, что согласился провести со мной Рождество.
– Но он голый!
– Ну да. – Делейни растянула полы застегнутой рубашки, пытаясь лучше прикрыть Ника. – Он… э-э… – Она замолчала и беспомощно пожала плечами. Ничего не поделаешь, ее застукали. Только теперь она уже не наивная восемнадцатилетняя девочка. Ей скоро тридцать, и она любит Ника Аллегреццу. Она стала независимой взрослой женщиной, хотя все-таки Делейни предпочла бы, чтобы мать не застала их голыми в своей гостиной. – Мы с Ником встречаемся.
– Я бы сказала, что вы больше чем встречаетесь. Делейни, как ты могла? Как ты могла сойтись с таким человеком? Он развратник и ненавидит нашу семью. – Гвен перевела взгляд на Ника: – Ты снова протянул свои грязные лапы к моей дочери. Только на этот раз ты сам себя наказал. Ты нарушил условие завещания Генри, и я прослежу за тем, чтобы ты все потерял.
– Да плевал я на завещание!
Ник погладил пальцами фланель на животе Делейни. Зная свою мать, Делейни не сомневалась, что Гвен выполнит угрозу. Но знала она и как ее остановить.
– Если ты кому-нибудь расскажешь о произошедшем здесь, я никогда больше не буду с тобой разговаривать. В июне я уеду из Трули, и ты меня больше не увидишь. Вспомни, что произошло десять лет назад. Но только на этот раз я даже не скажу тебе, куда уезжаю. Я получу свои три миллиона и ни разу не приеду тебя навестить.
Гвен надула губы и скрестила руки на груди.
– Об этом мы поговорим позже.
Ник опустил руку.
– Если не хотите смотреть на мой голый зад, советую выйти, чтобы я смог одеться.
Делейни только раз слышала, как Ник говорил таким резким тоном. Это было в кабинете Генри, в тот день, когда оглашали завещание. И она не винила его за то, что он вышел из себя. Ситуация на редкость неловкая, а Гвен умела пробудить в людях самое худшее даже в более благоприятных обстоятельствах.
Едва Гвен вышла, Делейни быстро повернулась к Нику:
– Извини, Ник, мне очень жаль, что она все это наговорила. Обещаю, я не дам ей сделать ничего такого, что поставило бы под угрозу твое наследство.
– Забудь об этом.
Ник наконец нашел джинсы и надел. Одевались они молча. Затем Делейни проводила Ника до входной двери, и он быстро ушел, даже не поцеловав ее на прощание. Сказав себе, что сейчас это не важно, Делейни пошла искать мать. Она знала, что Гвен не понравится то, что она ей скажет, но это уже не имело значения. Делейни давно перестала строить свою жизнь в расчете на одобрение матери. Гвен ждала ее в кухне.
– Мама, почему ты вернулась?
– Я поняла, что Макс мне не подходит. Он слишком разборчивый, – процедила Гвен сквозь зубы. – Но сейчас не это важно. Что этот тип делал в моем доме?
– Я же сказала, он проводил со мной Рождество.
– Я видела перед гаражом его джип, но решила, что ошиблась. Вот уж кого я никак не ожидала увидеть, так это его и тебя… в моем доме. Ник Аллегрецца! Он…
– Я его люблю.
Гвен схватилась за спинку кухонного стула.
– Это не смешно! Ты так говоришь только мне назло, в отместку за то, что я оставила тебя на Рождество одну.
Иногда логика матери просто поражала Делейни. Однако она всегда была предсказуемой.
– Мои чувства к Нику не имеют никакого отношения к тебе. Я хочу быть с ним, и я собираюсь быть с ним.
– Понятно. – Лицо Гвен ожесточилось. – Ты хочешь сказать, что тебе все равно, как я к этому отношусь?
– Конечно, мне не все равно. И я не хотела бы, чтобы ты ненавидела мужчину, которого я люблю. Я знаю, сейчас ты не можешь за меня порадоваться, но, может быть, ты постараешься хотя бы смириться с тем, что у меня отношения с Ником и что я с ним счастлива.
– Это невозможно. Ты не можешь быть счастлива с таким человеком, как Ник. Не поступай так со своей семьей и с самой собой.
Делейни покачала головой, от этого движения ее корона съехала набок. Она сняла ее с головы и, погладила холодные камни. Все бесполезно. Ее мать никогда не изменится.
– Генри умер, наша семья теперь состоит только из тебя и меня. – Делейни подняла голову и посмотрела на Гвен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Делейни слушала ровное медленное дыхание Ника и неожиданно ощутила дискомфорт. Она сказала Нику, что любит его, а он, хотя и дал ей почувствовать себя любимой, ответных слов любви не произнес. Ей и хотелось немедленно узнать, как он к ней относится, и в то же время она боялась его ответа.
– М-м-м?
– Нам нужно поговорить.
Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.
– Дай мне минуту.
Ник отодвинулся от Делейни, встал и нагишом пошел выбросить презерватив – после первого бешеного эпизода в кладовке отеля он больше ни разу не забывал о предохранении. Делейни поискала свои трусишки и нашла их под плетеным кофейным столиком. Она подняла их и надела. С каждой секундой ее тревога росла. Что, если Ник ее не любит? Как она это вынесет? Как ей тогда жить?
Ник вернулся, когда Делейни обнаружила свой бюстгальтер под диванной подушкой. Ник взял бюстгальтер у нее из рук и отбросил в сторону. Потом обнял ее и крепко прижал к своей груди – так крепко, как не прижимал никогда раньше. В его объятиях, окутанная теплом его тела, опьяненная ароматом его кожи, Делейни сказала себе, что он ее любит. И хотя она никогда не была терпеливой, она готова была подождать, когда Ник скажет ей слова, которые она так хотела услышать.
Но вместо этого Делейни услышала скрип дерева и дверных петель, как будто кто-то открыл входную дверь. Делейни замерла.
– Ты что-нибудь слышал?
Ник приложил палец к ее губам и прислушался. Дверь громко захлопнулась.
– Черт!
Делейни резко пришла в движение.
Она отскочила от Ника и схватила ближайший предмет одежды, какой попался под руку. Это оказалась фланелевая рубашка Ника. Просовывая руки в рукава, Делейни слышала приближающиеся шаги. Джинсы Ника валялись где-то под диваном, и он укрылся за спиной Делейни в тот самый момент, когда в комнату вошла Гвен. По спине Делейни пробежал холодок, она испытала неприятное ощущение дежа-вю. Гвен остановилась в конусе солнечного света, солнце играло в волосах, делая ее похожей на рождественского ангела.
Гвен посмотрела на Делейни, потом на Ника, потом снова на дочь. В ее голубых глазах застыло потрясение.
– Что здесь происходит?
Делейни запахнула полы рубашки на груди.
– Мама, я… – Она пыталась застегнуть пуговицы, но пальцы ее не слушались, а сознание словно окутал туман. – Что ты делаешь дома?
– Я здесь живу!
Ник положил руку на живот Делейни и притянул ее к себе, прикрывая ее телом свою наготу от Гвен.
– Я знаю, но ты же должна быть в круизе.
Гвен показала пальцем на Ника:
– А что он делает в моем доме?
Делейни наконец сумела застегнуть рубашку.
– Вообще-то он был так добр, что согласился провести со мной Рождество.
– Но он голый!
– Ну да. – Делейни растянула полы застегнутой рубашки, пытаясь лучше прикрыть Ника. – Он… э-э… – Она замолчала и беспомощно пожала плечами. Ничего не поделаешь, ее застукали. Только теперь она уже не наивная восемнадцатилетняя девочка. Ей скоро тридцать, и она любит Ника Аллегреццу. Она стала независимой взрослой женщиной, хотя все-таки Делейни предпочла бы, чтобы мать не застала их голыми в своей гостиной. – Мы с Ником встречаемся.
– Я бы сказала, что вы больше чем встречаетесь. Делейни, как ты могла? Как ты могла сойтись с таким человеком? Он развратник и ненавидит нашу семью. – Гвен перевела взгляд на Ника: – Ты снова протянул свои грязные лапы к моей дочери. Только на этот раз ты сам себя наказал. Ты нарушил условие завещания Генри, и я прослежу за тем, чтобы ты все потерял.
– Да плевал я на завещание!
Ник погладил пальцами фланель на животе Делейни. Зная свою мать, Делейни не сомневалась, что Гвен выполнит угрозу. Но знала она и как ее остановить.
– Если ты кому-нибудь расскажешь о произошедшем здесь, я никогда больше не буду с тобой разговаривать. В июне я уеду из Трули, и ты меня больше не увидишь. Вспомни, что произошло десять лет назад. Но только на этот раз я даже не скажу тебе, куда уезжаю. Я получу свои три миллиона и ни разу не приеду тебя навестить.
Гвен надула губы и скрестила руки на груди.
– Об этом мы поговорим позже.
Ник опустил руку.
– Если не хотите смотреть на мой голый зад, советую выйти, чтобы я смог одеться.
Делейни только раз слышала, как Ник говорил таким резким тоном. Это было в кабинете Генри, в тот день, когда оглашали завещание. И она не винила его за то, что он вышел из себя. Ситуация на редкость неловкая, а Гвен умела пробудить в людях самое худшее даже в более благоприятных обстоятельствах.
Едва Гвен вышла, Делейни быстро повернулась к Нику:
– Извини, Ник, мне очень жаль, что она все это наговорила. Обещаю, я не дам ей сделать ничего такого, что поставило бы под угрозу твое наследство.
– Забудь об этом.
Ник наконец нашел джинсы и надел. Одевались они молча. Затем Делейни проводила Ника до входной двери, и он быстро ушел, даже не поцеловав ее на прощание. Сказав себе, что сейчас это не важно, Делейни пошла искать мать. Она знала, что Гвен не понравится то, что она ей скажет, но это уже не имело значения. Делейни давно перестала строить свою жизнь в расчете на одобрение матери. Гвен ждала ее в кухне.
– Мама, почему ты вернулась?
– Я поняла, что Макс мне не подходит. Он слишком разборчивый, – процедила Гвен сквозь зубы. – Но сейчас не это важно. Что этот тип делал в моем доме?
– Я же сказала, он проводил со мной Рождество.
– Я видела перед гаражом его джип, но решила, что ошиблась. Вот уж кого я никак не ожидала увидеть, так это его и тебя… в моем доме. Ник Аллегрецца! Он…
– Я его люблю.
Гвен схватилась за спинку кухонного стула.
– Это не смешно! Ты так говоришь только мне назло, в отместку за то, что я оставила тебя на Рождество одну.
Иногда логика матери просто поражала Делейни. Однако она всегда была предсказуемой.
– Мои чувства к Нику не имеют никакого отношения к тебе. Я хочу быть с ним, и я собираюсь быть с ним.
– Понятно. – Лицо Гвен ожесточилось. – Ты хочешь сказать, что тебе все равно, как я к этому отношусь?
– Конечно, мне не все равно. И я не хотела бы, чтобы ты ненавидела мужчину, которого я люблю. Я знаю, сейчас ты не можешь за меня порадоваться, но, может быть, ты постараешься хотя бы смириться с тем, что у меня отношения с Ником и что я с ним счастлива.
– Это невозможно. Ты не можешь быть счастлива с таким человеком, как Ник. Не поступай так со своей семьей и с самой собой.
Делейни покачала головой, от этого движения ее корона съехала набок. Она сняла ее с головы и, погладила холодные камни. Все бесполезно. Ее мать никогда не изменится.
– Генри умер, наша семья теперь состоит только из тебя и меня. – Делейни подняла голову и посмотрела на Гвен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82