Ну, ничего больше не могла!
— Должна была! Должна была придумать. Для чего я тебя протащил в избирком? Чтобы ты на НИХ работала? Не верю, чтобы не смогла бы еще к чему-нибудь прикопаться! Или тебя учить работать надо? НАУЧУ!
— Юрий Иванович, вы бы пришли сами на заседание сегодня, посмотрели бы, что там творится. У этого идиота Дикина свой юрист появился. Это монстр, а не человек. Прокурор в отставке, а глядит на всех как действующий следователь. Каждый раз, так вот привстанет, как медведь из берлоги, взглянет и скажет: «А если следовать в данном случае букве закона…». Он Дикина просто пропихнул, я ничего сделать не могла. И вообще, Юрий Иванович, я все же не ваша секретарша. Мне вчера в ящик скинули бумагу, а там ксерокопии статей в газетах, как во всей России, и в Якутии, и в Калининградской области, судили председателей избирательных комиссий за нарушения, какой им срок дали. Я не хочу на скамью подсудимых, поймите это тоже. НЕ ХОЧУ!
— Так, Белочка, — голос Батьки стал чуть спокойным. — Ладно, что было — прошло. С этим гребанным Валенсой сам буду разбираться. Говоришь у идиота были такие подписи, что не подкопаешься… Сегодня подкопаться придется. Сегодня ты вечером должна регистрировать второго Савушкина, тут уж постарайся, чтобы он попал в список. А днем пойдет на регистрацию какой-то… нет, не скажу, слов у меня нет, который под моей фамилией. Ты Белочка не знаешь, какой был у меня… у нас вчерашний вечерок. Шурыгин морды разбил двоим своим сотрудникам; впервые приказ не исполнили. Было сказано: город перерыть, найти этого шутничка и ко мне привести — я с ним поговорить хотел. Город перерыли, человечка не нашли. Так вот, если сегодня этот явится в час на комиссию и ты его зарегистрируешь… Спаси жизнь человечку, избавь меня от большого греха. Так со мной еще никто не обращался — против меня переть под моим именем.
— Но Юрий Иванович.
— И о себе подумай. Если ты тут и дальше жить собираешься… ПОНЯЛА?!
***
— Извините, пожалуйста, это штаб Ивана Савушкина?
Пожилая тетя, плохо покрашенная блондинка, пристроившаяся под вентилятором с затрепанной книжкой Марининой (верно купила на книжном развале за четверть цены) лениво подняла глаза.
— Да.
— Понимаете, я недавно узнала, что через месяц выборы мэра, а Савушкин собирается баллотироваться.
— Ну и что дальше?
— Я хотела бы узнать подробнее его биографию. Прочитать его программу, может, у него были выступления, интервью. Вообще, узнать о нем побольше.
Неудачно подкрашенная блондинка подняла усталую голову. Перед ней стояла, нет, уже не стояла сидела (наглость, могла бы и спросить разрешения сесть) миниатюрная дамочка, в джинсовом костюме и огромных очках.
— На стене висит газета, там написано.
Дамочка привстала, шагнула к стене и тотчас же вернулась обратно.
— Но ведь там только про регистрацию. Я и раньше знала, что Савушкина зарегистрировали кандидатом, иначе бы к вам не пришла. У вас точно нет никаких материалов? Ну тогда, пожалуйста, расскажите мне про него сами. Когда он родился, почему решил пойти в мэры, что сделает, когда его выберут?
На этот раз дама закрыла книжку, заложив страницу фантиком от леденца.
— Что я должна вам сказать? Он руководит фирмой «КафельС», в его программу входит экономическое оздоровление города и улучшение жизни его жителей.
— А подробнее?
— Я не обязана читать лекции!
— Уже интересней. Что же вы обязаны делать?
— Следить за порядком в штабе. Распространять агитационную литературу.
— Так ее же у вас нет.
— Скажите, что вам надо или уходите отсюда. Тоже привычка — ходить и скандалить. Уходите, или я прикажу вас вывести.
— Еще интереснее. Опять техническая ситуация. Выведите меня. Ну же, представьте, что я не потенциальный избиратель Савушкина, а его активный оппонент. Порчу вещи, рву вашу агитационную литературу, которой, впрочем, нет, пишу на стенде маркером «Савушкин — чмо!», делаю еще чего-нибудь похуже. Ну, ваши действия как дежурной.
— Иванович, — крикнула дама надсадным голосом.
— Кто такой Иванович? — спокойно спросила скандалистка. Дама не ответила, лишь продублировала крик.
Из соседней комнаты, откуда приятно пахло недавно сваренным кофе, вышел тощий старик и еще две дамочки. Дамочки остановились на пороге, старик — на середине комнате и взглянул на происходящее с болезненным недоумением.
— Я повторяю вопрос, вы Иванович, кто по статусу, или штату? — спросила гостья.
— Я тут по печке и сантехнике, — сказал старик. — Гражданка, скажите, что происходит?
— Ага, понятно, у вас тут дровяное отопление, — сказала гостья. — Все ничего, но только почему со мной ничего не делают? Представьте, вместо меня трое молодчиков, все крушат в щепки. У вас хотя бы горячая линия есть на такой случай. Не в милицию же будете звонить.
Поклонница Марининой набрала номер.
— Игоря Вилоровича, пожалуйста. Тут у нас в штабе происшествие. Что, не знаете когда будет?
— Так у вас даже нет его мобильника? — изумилась гостья. — Организация…
Игорю Вилоровичу Гордееву, верно, суждено было долго жить. Он вошел в комнату именно в эту минуту.
— Здравствуйте, — сказал он с порога, — вы уже знакомы, нет? Хочу представить вам нового начальника штаба Центрального района — Елкову Инну Борисовну.
Чем кончилась немая сцена в «Ревизоре» не знает никто. Немая сцена в главной комнате штаба Центрального района кончилась быстро — ее прервала Инка.
— Что мне у вас нравится, что кофе натуральный, — неторопливо сказала она. — По запаху видно.
— Хотите кофе? — несмело сказала одна из дам.
— Очень хочу, — ответила Инка.
Через минуту в ее руке была чашка, с которой она ходила по комнате. Дежурная, которую звали Софья Евгеньевна, а также Игорь Вилорович, слушали и записывали. Остальные просто слушали.
— Кофе у вас хороший, — повторила Инка. — Варите его такой и дальше. О том, как работали — забудьте. В этой комнате посетителям делать нечего, зато в приемной будут и стенды, и буклеты, и газеты. Все эта продукция придет через два дня; к этому времени должно быть все готово, чтобы ее раскладывать и вешать. Иваныч, вы, наверное, еще и плотник? Скажите потом, что вам нужно, для полок и стендов.
Вопрос нетактичный, но необходимый. Вы тут на окладе или на общественных началах?
Выяснилось, что на окладе Софья Евгеньевна и Иваныч. Остальные дамы относились к какой-то областной партии, отколовшейся три года назад то ли от «Нашего дома», то ли от Конгресса русских общин — никто и не помнил.
— С завтрашнего дня зарплату получают все. Хорошую. Какую? Вопрос решается в индивидуальном порядке. Будут премии, будут и штрафы, буду и гнать, после первого предупреждения. Не всегда, в некоторых случаях, даже без первого.
Немногочисленный коллектив протирал глаза, то ли желая обратиться с вопросами, то ли возмутиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Должна была! Должна была придумать. Для чего я тебя протащил в избирком? Чтобы ты на НИХ работала? Не верю, чтобы не смогла бы еще к чему-нибудь прикопаться! Или тебя учить работать надо? НАУЧУ!
— Юрий Иванович, вы бы пришли сами на заседание сегодня, посмотрели бы, что там творится. У этого идиота Дикина свой юрист появился. Это монстр, а не человек. Прокурор в отставке, а глядит на всех как действующий следователь. Каждый раз, так вот привстанет, как медведь из берлоги, взглянет и скажет: «А если следовать в данном случае букве закона…». Он Дикина просто пропихнул, я ничего сделать не могла. И вообще, Юрий Иванович, я все же не ваша секретарша. Мне вчера в ящик скинули бумагу, а там ксерокопии статей в газетах, как во всей России, и в Якутии, и в Калининградской области, судили председателей избирательных комиссий за нарушения, какой им срок дали. Я не хочу на скамью подсудимых, поймите это тоже. НЕ ХОЧУ!
— Так, Белочка, — голос Батьки стал чуть спокойным. — Ладно, что было — прошло. С этим гребанным Валенсой сам буду разбираться. Говоришь у идиота были такие подписи, что не подкопаешься… Сегодня подкопаться придется. Сегодня ты вечером должна регистрировать второго Савушкина, тут уж постарайся, чтобы он попал в список. А днем пойдет на регистрацию какой-то… нет, не скажу, слов у меня нет, который под моей фамилией. Ты Белочка не знаешь, какой был у меня… у нас вчерашний вечерок. Шурыгин морды разбил двоим своим сотрудникам; впервые приказ не исполнили. Было сказано: город перерыть, найти этого шутничка и ко мне привести — я с ним поговорить хотел. Город перерыли, человечка не нашли. Так вот, если сегодня этот явится в час на комиссию и ты его зарегистрируешь… Спаси жизнь человечку, избавь меня от большого греха. Так со мной еще никто не обращался — против меня переть под моим именем.
— Но Юрий Иванович.
— И о себе подумай. Если ты тут и дальше жить собираешься… ПОНЯЛА?!
***
— Извините, пожалуйста, это штаб Ивана Савушкина?
Пожилая тетя, плохо покрашенная блондинка, пристроившаяся под вентилятором с затрепанной книжкой Марининой (верно купила на книжном развале за четверть цены) лениво подняла глаза.
— Да.
— Понимаете, я недавно узнала, что через месяц выборы мэра, а Савушкин собирается баллотироваться.
— Ну и что дальше?
— Я хотела бы узнать подробнее его биографию. Прочитать его программу, может, у него были выступления, интервью. Вообще, узнать о нем побольше.
Неудачно подкрашенная блондинка подняла усталую голову. Перед ней стояла, нет, уже не стояла сидела (наглость, могла бы и спросить разрешения сесть) миниатюрная дамочка, в джинсовом костюме и огромных очках.
— На стене висит газета, там написано.
Дамочка привстала, шагнула к стене и тотчас же вернулась обратно.
— Но ведь там только про регистрацию. Я и раньше знала, что Савушкина зарегистрировали кандидатом, иначе бы к вам не пришла. У вас точно нет никаких материалов? Ну тогда, пожалуйста, расскажите мне про него сами. Когда он родился, почему решил пойти в мэры, что сделает, когда его выберут?
На этот раз дама закрыла книжку, заложив страницу фантиком от леденца.
— Что я должна вам сказать? Он руководит фирмой «КафельС», в его программу входит экономическое оздоровление города и улучшение жизни его жителей.
— А подробнее?
— Я не обязана читать лекции!
— Уже интересней. Что же вы обязаны делать?
— Следить за порядком в штабе. Распространять агитационную литературу.
— Так ее же у вас нет.
— Скажите, что вам надо или уходите отсюда. Тоже привычка — ходить и скандалить. Уходите, или я прикажу вас вывести.
— Еще интереснее. Опять техническая ситуация. Выведите меня. Ну же, представьте, что я не потенциальный избиратель Савушкина, а его активный оппонент. Порчу вещи, рву вашу агитационную литературу, которой, впрочем, нет, пишу на стенде маркером «Савушкин — чмо!», делаю еще чего-нибудь похуже. Ну, ваши действия как дежурной.
— Иванович, — крикнула дама надсадным голосом.
— Кто такой Иванович? — спокойно спросила скандалистка. Дама не ответила, лишь продублировала крик.
Из соседней комнаты, откуда приятно пахло недавно сваренным кофе, вышел тощий старик и еще две дамочки. Дамочки остановились на пороге, старик — на середине комнате и взглянул на происходящее с болезненным недоумением.
— Я повторяю вопрос, вы Иванович, кто по статусу, или штату? — спросила гостья.
— Я тут по печке и сантехнике, — сказал старик. — Гражданка, скажите, что происходит?
— Ага, понятно, у вас тут дровяное отопление, — сказала гостья. — Все ничего, но только почему со мной ничего не делают? Представьте, вместо меня трое молодчиков, все крушат в щепки. У вас хотя бы горячая линия есть на такой случай. Не в милицию же будете звонить.
Поклонница Марининой набрала номер.
— Игоря Вилоровича, пожалуйста. Тут у нас в штабе происшествие. Что, не знаете когда будет?
— Так у вас даже нет его мобильника? — изумилась гостья. — Организация…
Игорю Вилоровичу Гордееву, верно, суждено было долго жить. Он вошел в комнату именно в эту минуту.
— Здравствуйте, — сказал он с порога, — вы уже знакомы, нет? Хочу представить вам нового начальника штаба Центрального района — Елкову Инну Борисовну.
Чем кончилась немая сцена в «Ревизоре» не знает никто. Немая сцена в главной комнате штаба Центрального района кончилась быстро — ее прервала Инка.
— Что мне у вас нравится, что кофе натуральный, — неторопливо сказала она. — По запаху видно.
— Хотите кофе? — несмело сказала одна из дам.
— Очень хочу, — ответила Инка.
Через минуту в ее руке была чашка, с которой она ходила по комнате. Дежурная, которую звали Софья Евгеньевна, а также Игорь Вилорович, слушали и записывали. Остальные просто слушали.
— Кофе у вас хороший, — повторила Инка. — Варите его такой и дальше. О том, как работали — забудьте. В этой комнате посетителям делать нечего, зато в приемной будут и стенды, и буклеты, и газеты. Все эта продукция придет через два дня; к этому времени должно быть все готово, чтобы ее раскладывать и вешать. Иваныч, вы, наверное, еще и плотник? Скажите потом, что вам нужно, для полок и стендов.
Вопрос нетактичный, но необходимый. Вы тут на окладе или на общественных началах?
Выяснилось, что на окладе Софья Евгеньевна и Иваныч. Остальные дамы относились к какой-то областной партии, отколовшейся три года назад то ли от «Нашего дома», то ли от Конгресса русских общин — никто и не помнил.
— С завтрашнего дня зарплату получают все. Хорошую. Какую? Вопрос решается в индивидуальном порядке. Будут премии, будут и штрафы, буду и гнать, после первого предупреждения. Не всегда, в некоторых случаях, даже без первого.
Немногочисленный коллектив протирал глаза, то ли желая обратиться с вопросами, то ли возмутиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76