Наступила пора планомерного сбора информации. Пока он знал лишь одно – что «Жаворонок», как и прочие корабли ховестаров, плывет на запад, к Кархайму. Похоже, там намечались крупные боевые и финансовые операции, но суть их была неясной. Возможно, речь шла о какой-то невероятно редкой разновидности бесценных перлов; и больше всего Блейда занимал вопрос о таинственных свойствах зеленоватых жемчужин.
Через пару дней, присоединившись к компании знакомцев, занятых ужином, он приступил к расспросам.
– Парни, случалось ли «Жаворонку» бывать раньше в Кархайме?
– Кто ж из наших там не бывал, – откликнулся один из матросов с дружелюбной улыбкой.
Блейд задумчиво потер висок.
– И как, удачно? Сколько взяли зелененьких?
– Зелененьких! – буркнул другой ховестар, постарше, сержант абордажной команды – Шутишь, Черный! Кто их видел? Сказки все это и сплетни сухопутных крыс!
Но первый мореход не согласился:
– Какие сказки! Есть он, волшебный жемчуг, есть, только так просто его не возьмешь… Клянусь Святым Кругом! Отец говорил мне…
Внезапно на плечо Блейда легла тяжелая рука и, обернувшись, он встретился с неприязненным взглядом Ратага.
– Иди, Черный, – сквозь зубы произнес помощник, – хозяйка зовет.
Айола наконец-то пошла на поправку.
ГЛАВА 4
На запад, к заходящему солнцу плыл «Жаворонок», мчался по сине-зеленой груди Акрода, летел, подгоняемый попутными ветрами, покачиваясь под белоснежной громадой парусов, рассекая волны, вздымая над валами бушприт и раскинувшую крылья деревянную птицу. Дважды, трижды, четырежды наблюдатели замечали в море чужие корабли, но Айола не поворачивала на перехват свой галион; видно, Кархайм являлся более соблазнительной целью. «Жаворонок» шел к нему, и захваченный ритолийский фрегат двигался следом, будто привязанный на веревке. Призовое судно несколько тормозило маленькую флотилию – во время схватки его такелаж был сильно поврежден.
Блейд на время оставил попытки раскрыть тайну зеленоватых жемчужин; он понял, что на «Жаворонке» никто не сумеет ему помочь. Слухов, басен и легенд ходило предостаточно, но это были только слухи, басни и легенды. Волшебный жемчуг якобы даровал здоровье, удачу, богатство и даже власть над миром вкупе с бессмертием! Вероятно, в Землях Акрода он играл ту же роль, что и философский камень земных алхимиков, только здесь никто не пытался произвести сей магический субстрат с помощью реторт, огня и заклинаний. Зеленые жемчужины добывали в проливе Кархайм, соединявшем запад Акрода с Дастаром, внешним океаном; они встречались там редко, очень редко, но, в отличие от философского камня, гомункулуса и вечного двигателя, были явлением вполне реальным. Другой вопрос, что никто в турме «Жаворонка» их в глаза не видал.
Колдун Онбол, вполне компетентный лекарь, явно передергивал карты, когда дело касалось магии. Проще говоря, он был типичным магом-жуликом, способным с напыщенным видом пробормотать пару-другую невнятных заклятий. Блейд имел с ним несколько бесед и постепенно выдоил все, что старик мог сказать по поводу волшебных кархаймских жемчужин. Возможно, что-нибудь старому магу удалось утаить, но разведчик сильно в этом сомневался. Онбол питал большое пристрастие к сладкому крепкому вину, которое входило в офицерский рацион, и после пары бутылок был готов вещать на любые темы и открывать самые страшные тайны.
От рядовых членов экипажа нельзя было почерпнуть ничего существенного, кроме тех же слухов, басен и легенд. Даже Айола, которая все больше и больше привязывалась к своему новому предводителю абордажной команды, смущенно замолкала и отводила глаза всякий раз, когда Блейд пытался узнать что-то определенное. Она знала одно: каждая магическая жемчужина стоит полкоролевства. Разведчик призвал на помощь профессиональное терпение; если ему суждено доискаться до истины, она никуда не денется. Возможно, Святой Круг пошлет ему подходящий источник информации – если раньше он сам не наткнется на что-нибудь стоящее.
По-прежнему держался устойчивый восточный ветер – то ли благодаря заклинаниям Онбола, по утрам героически сражавшегося с невидимыми морскими демонами, то ли в силу естественных причин. Галион и фрегат бежали на запад, с каждым днем приближая разведчика к таинственным берегам Кархайма. Из разговоров с мореходами он выяснил, что им осталось не больше десяти дней плавания; но спустя сутки, взглянув на примитивный компас, по которому ориентировался рулевой, Блейд обнаружил, что корабль несколько отклонился к югу. Он внимательно оглядел горизонт, но там не удалось заметить ничего, что оправдывало бы смену курса. Свежий ветер гулял по морским просторам, небо было безоблачным, и только на юго-западе, совсем низко над водами, висела крохотная темная тучка.
Слегка удивленный, Блейд поднялся на капитанский мостик. Айола, с которой разведчик расстался часа три назад, улыбнувшись, поинтересовалась, как он отдохнул. Сама девушка выглядела немного бледной – скорее, из-за раны, еще тревожившей ее, чем вследствие бессонной ночи.
– Превосходно, моя радость, – ответил Блейд, на миг позабыв, зачем разыскивал капитана; он искренне любовался девушкой. Перехваченные ремешком густые волосы трепал ветер, стройная фигурка казалась устремленной вверх и вперед, огромные глаза сияли от счастья – грозная предводительница ховестарского турма впервые в жизни была влюблена. Ее черноволосый телохранитель был нежен, ласков и неутомим в постели, но таланты его этим отнюдь не исчерпывались. Достаточно вспомнить, как ловко он управляется с пушкой, с ножом и саблей, да и без них кое-чего стоит… Хотя Баскар неохотно распространялся о подробностях схватки с Черным, хозяйка «Жаворонка» сумела вытянуть из него все интересующие ее детали.
Блейд, в свою очередь, неплохо относился к прелестному капитану. Нельзя сказать, чтобы он совсем потерял голову, но воспоминания о других женщинах не тревожили его сны, а это было уже много. В конце концов, в длинном списке его побед, среди изящных манекенщиц, величественных королев, юных принцесс, танцовщиц варьете, загадочных жриц, страстных сингапурских баядерок и томных дам лондонского бомонда, предводительница пиратской шайки могла занять лишь весьма скромное место. Он относился к Айоле с искренней симпатией, однако она была для Блейда только мимолетным пристанищем в чужом мире, безопасной гаванью, где он мог бросить якорь на месяц или два. Но показывать этого не стоило. Он знал бешеный нрав своей подруги; хватит малейшего подозрения, чтобы его бренная плоть взлетела на нок-рею галиона или очутилась под его килем. И Блейд правдоподобно и старательно разыгрывал влюбленного, пытаясь не вспоминать о тех, кто был ему по-настоящему дорог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Через пару дней, присоединившись к компании знакомцев, занятых ужином, он приступил к расспросам.
– Парни, случалось ли «Жаворонку» бывать раньше в Кархайме?
– Кто ж из наших там не бывал, – откликнулся один из матросов с дружелюбной улыбкой.
Блейд задумчиво потер висок.
– И как, удачно? Сколько взяли зелененьких?
– Зелененьких! – буркнул другой ховестар, постарше, сержант абордажной команды – Шутишь, Черный! Кто их видел? Сказки все это и сплетни сухопутных крыс!
Но первый мореход не согласился:
– Какие сказки! Есть он, волшебный жемчуг, есть, только так просто его не возьмешь… Клянусь Святым Кругом! Отец говорил мне…
Внезапно на плечо Блейда легла тяжелая рука и, обернувшись, он встретился с неприязненным взглядом Ратага.
– Иди, Черный, – сквозь зубы произнес помощник, – хозяйка зовет.
Айола наконец-то пошла на поправку.
ГЛАВА 4
На запад, к заходящему солнцу плыл «Жаворонок», мчался по сине-зеленой груди Акрода, летел, подгоняемый попутными ветрами, покачиваясь под белоснежной громадой парусов, рассекая волны, вздымая над валами бушприт и раскинувшую крылья деревянную птицу. Дважды, трижды, четырежды наблюдатели замечали в море чужие корабли, но Айола не поворачивала на перехват свой галион; видно, Кархайм являлся более соблазнительной целью. «Жаворонок» шел к нему, и захваченный ритолийский фрегат двигался следом, будто привязанный на веревке. Призовое судно несколько тормозило маленькую флотилию – во время схватки его такелаж был сильно поврежден.
Блейд на время оставил попытки раскрыть тайну зеленоватых жемчужин; он понял, что на «Жаворонке» никто не сумеет ему помочь. Слухов, басен и легенд ходило предостаточно, но это были только слухи, басни и легенды. Волшебный жемчуг якобы даровал здоровье, удачу, богатство и даже власть над миром вкупе с бессмертием! Вероятно, в Землях Акрода он играл ту же роль, что и философский камень земных алхимиков, только здесь никто не пытался произвести сей магический субстрат с помощью реторт, огня и заклинаний. Зеленые жемчужины добывали в проливе Кархайм, соединявшем запад Акрода с Дастаром, внешним океаном; они встречались там редко, очень редко, но, в отличие от философского камня, гомункулуса и вечного двигателя, были явлением вполне реальным. Другой вопрос, что никто в турме «Жаворонка» их в глаза не видал.
Колдун Онбол, вполне компетентный лекарь, явно передергивал карты, когда дело касалось магии. Проще говоря, он был типичным магом-жуликом, способным с напыщенным видом пробормотать пару-другую невнятных заклятий. Блейд имел с ним несколько бесед и постепенно выдоил все, что старик мог сказать по поводу волшебных кархаймских жемчужин. Возможно, что-нибудь старому магу удалось утаить, но разведчик сильно в этом сомневался. Онбол питал большое пристрастие к сладкому крепкому вину, которое входило в офицерский рацион, и после пары бутылок был готов вещать на любые темы и открывать самые страшные тайны.
От рядовых членов экипажа нельзя было почерпнуть ничего существенного, кроме тех же слухов, басен и легенд. Даже Айола, которая все больше и больше привязывалась к своему новому предводителю абордажной команды, смущенно замолкала и отводила глаза всякий раз, когда Блейд пытался узнать что-то определенное. Она знала одно: каждая магическая жемчужина стоит полкоролевства. Разведчик призвал на помощь профессиональное терпение; если ему суждено доискаться до истины, она никуда не денется. Возможно, Святой Круг пошлет ему подходящий источник информации – если раньше он сам не наткнется на что-нибудь стоящее.
По-прежнему держался устойчивый восточный ветер – то ли благодаря заклинаниям Онбола, по утрам героически сражавшегося с невидимыми морскими демонами, то ли в силу естественных причин. Галион и фрегат бежали на запад, с каждым днем приближая разведчика к таинственным берегам Кархайма. Из разговоров с мореходами он выяснил, что им осталось не больше десяти дней плавания; но спустя сутки, взглянув на примитивный компас, по которому ориентировался рулевой, Блейд обнаружил, что корабль несколько отклонился к югу. Он внимательно оглядел горизонт, но там не удалось заметить ничего, что оправдывало бы смену курса. Свежий ветер гулял по морским просторам, небо было безоблачным, и только на юго-западе, совсем низко над водами, висела крохотная темная тучка.
Слегка удивленный, Блейд поднялся на капитанский мостик. Айола, с которой разведчик расстался часа три назад, улыбнувшись, поинтересовалась, как он отдохнул. Сама девушка выглядела немного бледной – скорее, из-за раны, еще тревожившей ее, чем вследствие бессонной ночи.
– Превосходно, моя радость, – ответил Блейд, на миг позабыв, зачем разыскивал капитана; он искренне любовался девушкой. Перехваченные ремешком густые волосы трепал ветер, стройная фигурка казалась устремленной вверх и вперед, огромные глаза сияли от счастья – грозная предводительница ховестарского турма впервые в жизни была влюблена. Ее черноволосый телохранитель был нежен, ласков и неутомим в постели, но таланты его этим отнюдь не исчерпывались. Достаточно вспомнить, как ловко он управляется с пушкой, с ножом и саблей, да и без них кое-чего стоит… Хотя Баскар неохотно распространялся о подробностях схватки с Черным, хозяйка «Жаворонка» сумела вытянуть из него все интересующие ее детали.
Блейд, в свою очередь, неплохо относился к прелестному капитану. Нельзя сказать, чтобы он совсем потерял голову, но воспоминания о других женщинах не тревожили его сны, а это было уже много. В конце концов, в длинном списке его побед, среди изящных манекенщиц, величественных королев, юных принцесс, танцовщиц варьете, загадочных жриц, страстных сингапурских баядерок и томных дам лондонского бомонда, предводительница пиратской шайки могла занять лишь весьма скромное место. Он относился к Айоле с искренней симпатией, однако она была для Блейда только мимолетным пристанищем в чужом мире, безопасной гаванью, где он мог бросить якорь на месяц или два. Но показывать этого не стоило. Он знал бешеный нрав своей подруги; хватит малейшего подозрения, чтобы его бренная плоть взлетела на нок-рею галиона или очутилась под его килем. И Блейд правдоподобно и старательно разыгрывал влюбленного, пытаясь не вспоминать о тех, кто был ему по-настоящему дорог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37