Уже четыре долгих года она живет на положении невольницы в доме своего дяди и трудится целыми днями, не покладая рук. Теперь же каждое оскорбление, каждая новая угроза, каждая несправедливость обжигали ее каленым железом. Не отрывая глаз от лица дяди, Изабель подняла руку, и ее длинные, привыкшие к работе пальцы гневно смяли дорогое перо, так что оно пришло в полную негодность. И девушка швырнула его на раскрытую тетрадь.
Даже Эвелина оборвала смех.
Последовавшее молчание, казалось, длилось бесконечно, но сэр Майлз, наконец, заговорил:
– Ты поступила необдуманно, Изабель, и мне придется наказать тебя. Ты будешь сидеть в подземелье без еды и питья до тех пор, пока не закончишь все расчеты. Если работа не будет завершена к завтрашнему утру, когда у меня назначена встреча с моим банкиром, я вынужден буду отправить сэру Хоутону распоряжение относительно Сенета…
– Но он не имеет к этому делу никакого отношения! – гневно воскликнула Изабель, делая шаг по направлению к сэру Майлзу.
– Ошибаешься, моя дорогая, – спокойно отвечал дядя. – Имеет, и самое непосредственное. Тебя отведут в подземелье, и ты закончишь все подсчеты до рассвета, – он резко указал пальцем на раскрытую тетрадь, – иначе я велю вернуть Сенета в Лондон, где ему придется прилежно трудиться, отрабатывая свой хлеб. Я придумаю для него занятие погрязнее и потяжелее, можешь мне поверить на слово.
– Отправь его в Белую Башню, отец, – голос Эвелины звучал как мурлыканье сытой кошки. – Пусть они оба поработают на очистке выгребных ям. Или нет, лучше предложи его в батраки кому-нибудь из своих арендаторов.
Представив, что ее горячо любимый младший брат от зари до зари занят столь тяжким и отвратительным делом, как чистка помоек и отхожих мест, Изабель стала понемногу остывать. Вполне вероятно, дядя так и поступит, чтобы принудить ее к повиновению. Ведь он жесток и коварен. Изабель слишком долго прожила в его доме, чтобы легкомысленно относиться даже к намеку на угрозу подобной расправы.
Проглотив брань и обвинения, что готовы были сорваться с ее языка, Изабель отступила назад и медленно опустилась на стул. Ухмылка на физиономии барона подтвердила, что он отлично понял: Изабель покорилась. От стыда девушка еще ниже склонила голову.
* * *
– Вот так-то лучше, девочка моя. Будь послушна. Я распоряжусь, чтобы в подземелье принесли новое перо, а также побольше свечей и чернил, и ты ни в чем не будешь испытывать нужды. Когда закончишь работу, – он явно наслаждался эффектом, который произвели на Изабель его слова, – и я одобрю твои подсчеты, тебя выпустят.
Глава третья
Было уже довольно поздно, когда один из слуг отворил дверь, выпустил Изабель и провел ее, освещая дорогу, тускло горевшей сальной свечой, по темным коридорам в крохотную каморку, что служила девушке спальней. Изабель смертельно устала, проголодалась и озябла, спина ее ныла от долгого сидения в сыром помещении над бесконечными расчетами. Еле живая от усталости, девушка стала готовиться ко сну. Через несколько минут она сняла одежду и надела свою единственную ночную сорочку, расплела косы, тщательно расчесала волосы и сполоснула лицо и руки холодной водой. Укладываясь на тонкий тюфяк, она чуть слышно пробормотала молитву, всего один раз перекрестилась и, старательно отгоняя от себя беспокойные мысли о Сенете, уснула.
Сон ее был столь глубок, что в первое мгновение ей показалось, будто голос снится ей, ведь это был тот самый сон, что преследовал ее почти каждую ночь с того самого дня, когда она впервые увидела сэра Джастина Болдвина. Но обычно во сне сэр Джастин никогда не заговаривал с ней, теперь же, когда он в четвертый раз прошептал: «Леди Изабель!» – затуманенное усталостью и сном сознание девушки с усилием отметило, что все это происходит наяву. Но противиться было поздно. Ладонь сэра Джастина легла на рот Изабель. Тут она окончательно проснулась и, широко открыв глаза, увидела, что он сидит с ней рядом на ее постели. Возглас испуга, вырвавшийся у нее, был почти не слышен.
– Не кричите, – тихо, но уверенно предостерег он ее. – Я не желаю вам ничего плохого, и мне бы не хотелось делать вам больно. Ведите себя спокойно, и все будет хорошо.
– Но что же?.. – воскликнула она, как только он убрал ладонь с ее лица.
– Тиш-ше! – приказал он. В следующую минуту, засунув какую-то тряпку ей в рот, он, несмотря на отчаянное сопротивление, крепко стянул повязку, удерживавшую кляп.
Изабель попыталась, было ударить его, но, к своему величайшему изумлению и полному отчаянию, обнаружила, что руки ее уже связаны, как, впрочем, и ноги. Она снова закричала, но на этот раз крик ее вообще не был слышен. Сэр Джастин обхватил ее голову ладонями, надежно удерживая на месте, и низко склонился над ней, глядя ей прямо в глаза.
– Миледи! – терпеливо проговорил он. – Пожалуйста, ведите себя спокойнее. У вас нет причин так расстраиваться, но, если вы не прекратите, мне придется оглушить вас, хотя, даю честное слово, мне это будет весьма неприятно. Я уже сожалею, что обстоятельства принудили меня связать вас. Доверьтесь мне, и тогда, клянусь честью, все будет хорошо. – Затем, подхватив ее на руки, он подошел к единственному окошку, из которого уже свисала прочная веревка. Внезапно сэр Джастин остановился, глядя на Изабель сверху вниз, задумчивое выражение его лица резко контрастировало с безумным страхом, охватившим Изабель. – Я хотел сказать вам об этом раньше, – заявил сэр Джастин, – да позабыл. Крис считает, что в голове у меня гуляет ветер. – Присев на подоконник, он положил девушку на свое колено и осторожно перекинул ногу вниз. – Я собирался сказать вам это каждый день весь этот месяц, но мне просто не представлялось удобного случая. Вы очень красивы.
Изабель всегда была разумной и спокойной девушкой. Всегда. Даже в те минуты, когда не могла справиться со своим неукротимым характером. Истинная англичанка , с неодобрением качал головой ее отец. Благодарение Господу , что это так, шептала слова благодарственной молитвы ее мать. И вот сейчас, когда сэр Джастин назвал ее красивой, вся рассудительность Изабель в мгновение ока улетучилась, словно ее никогда и не бывало. Его слова совсем оглушили ее. Сэр Джастин тем временем, взвалив девушку на плечо, спустился с нею вниз, с высоты огромного особняка ее дяди. Лишь спустя несколько минут Изабель сообразила, что ей следовало хотя бы попытаться помешать ему.
Сэр Кристиан Роузенли – человек, которого Изабель даже в мыслях не представляла себе способным на столь отчаянное дело, как похищение, – поджидал их на земле.
– Ты что-то сильно замешкался, – быстро шепнул сэр Кристиан, выходя из тени, он вел в поводу двух оседланных лошадей. – Я уже начал беспокоиться, что тебя обнаружили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Даже Эвелина оборвала смех.
Последовавшее молчание, казалось, длилось бесконечно, но сэр Майлз, наконец, заговорил:
– Ты поступила необдуманно, Изабель, и мне придется наказать тебя. Ты будешь сидеть в подземелье без еды и питья до тех пор, пока не закончишь все расчеты. Если работа не будет завершена к завтрашнему утру, когда у меня назначена встреча с моим банкиром, я вынужден буду отправить сэру Хоутону распоряжение относительно Сенета…
– Но он не имеет к этому делу никакого отношения! – гневно воскликнула Изабель, делая шаг по направлению к сэру Майлзу.
– Ошибаешься, моя дорогая, – спокойно отвечал дядя. – Имеет, и самое непосредственное. Тебя отведут в подземелье, и ты закончишь все подсчеты до рассвета, – он резко указал пальцем на раскрытую тетрадь, – иначе я велю вернуть Сенета в Лондон, где ему придется прилежно трудиться, отрабатывая свой хлеб. Я придумаю для него занятие погрязнее и потяжелее, можешь мне поверить на слово.
– Отправь его в Белую Башню, отец, – голос Эвелины звучал как мурлыканье сытой кошки. – Пусть они оба поработают на очистке выгребных ям. Или нет, лучше предложи его в батраки кому-нибудь из своих арендаторов.
Представив, что ее горячо любимый младший брат от зари до зари занят столь тяжким и отвратительным делом, как чистка помоек и отхожих мест, Изабель стала понемногу остывать. Вполне вероятно, дядя так и поступит, чтобы принудить ее к повиновению. Ведь он жесток и коварен. Изабель слишком долго прожила в его доме, чтобы легкомысленно относиться даже к намеку на угрозу подобной расправы.
Проглотив брань и обвинения, что готовы были сорваться с ее языка, Изабель отступила назад и медленно опустилась на стул. Ухмылка на физиономии барона подтвердила, что он отлично понял: Изабель покорилась. От стыда девушка еще ниже склонила голову.
* * *
– Вот так-то лучше, девочка моя. Будь послушна. Я распоряжусь, чтобы в подземелье принесли новое перо, а также побольше свечей и чернил, и ты ни в чем не будешь испытывать нужды. Когда закончишь работу, – он явно наслаждался эффектом, который произвели на Изабель его слова, – и я одобрю твои подсчеты, тебя выпустят.
Глава третья
Было уже довольно поздно, когда один из слуг отворил дверь, выпустил Изабель и провел ее, освещая дорогу, тускло горевшей сальной свечой, по темным коридорам в крохотную каморку, что служила девушке спальней. Изабель смертельно устала, проголодалась и озябла, спина ее ныла от долгого сидения в сыром помещении над бесконечными расчетами. Еле живая от усталости, девушка стала готовиться ко сну. Через несколько минут она сняла одежду и надела свою единственную ночную сорочку, расплела косы, тщательно расчесала волосы и сполоснула лицо и руки холодной водой. Укладываясь на тонкий тюфяк, она чуть слышно пробормотала молитву, всего один раз перекрестилась и, старательно отгоняя от себя беспокойные мысли о Сенете, уснула.
Сон ее был столь глубок, что в первое мгновение ей показалось, будто голос снится ей, ведь это был тот самый сон, что преследовал ее почти каждую ночь с того самого дня, когда она впервые увидела сэра Джастина Болдвина. Но обычно во сне сэр Джастин никогда не заговаривал с ней, теперь же, когда он в четвертый раз прошептал: «Леди Изабель!» – затуманенное усталостью и сном сознание девушки с усилием отметило, что все это происходит наяву. Но противиться было поздно. Ладонь сэра Джастина легла на рот Изабель. Тут она окончательно проснулась и, широко открыв глаза, увидела, что он сидит с ней рядом на ее постели. Возглас испуга, вырвавшийся у нее, был почти не слышен.
– Не кричите, – тихо, но уверенно предостерег он ее. – Я не желаю вам ничего плохого, и мне бы не хотелось делать вам больно. Ведите себя спокойно, и все будет хорошо.
– Но что же?.. – воскликнула она, как только он убрал ладонь с ее лица.
– Тиш-ше! – приказал он. В следующую минуту, засунув какую-то тряпку ей в рот, он, несмотря на отчаянное сопротивление, крепко стянул повязку, удерживавшую кляп.
Изабель попыталась, было ударить его, но, к своему величайшему изумлению и полному отчаянию, обнаружила, что руки ее уже связаны, как, впрочем, и ноги. Она снова закричала, но на этот раз крик ее вообще не был слышен. Сэр Джастин обхватил ее голову ладонями, надежно удерживая на месте, и низко склонился над ней, глядя ей прямо в глаза.
– Миледи! – терпеливо проговорил он. – Пожалуйста, ведите себя спокойнее. У вас нет причин так расстраиваться, но, если вы не прекратите, мне придется оглушить вас, хотя, даю честное слово, мне это будет весьма неприятно. Я уже сожалею, что обстоятельства принудили меня связать вас. Доверьтесь мне, и тогда, клянусь честью, все будет хорошо. – Затем, подхватив ее на руки, он подошел к единственному окошку, из которого уже свисала прочная веревка. Внезапно сэр Джастин остановился, глядя на Изабель сверху вниз, задумчивое выражение его лица резко контрастировало с безумным страхом, охватившим Изабель. – Я хотел сказать вам об этом раньше, – заявил сэр Джастин, – да позабыл. Крис считает, что в голове у меня гуляет ветер. – Присев на подоконник, он положил девушку на свое колено и осторожно перекинул ногу вниз. – Я собирался сказать вам это каждый день весь этот месяц, но мне просто не представлялось удобного случая. Вы очень красивы.
Изабель всегда была разумной и спокойной девушкой. Всегда. Даже в те минуты, когда не могла справиться со своим неукротимым характером. Истинная англичанка , с неодобрением качал головой ее отец. Благодарение Господу , что это так, шептала слова благодарственной молитвы ее мать. И вот сейчас, когда сэр Джастин назвал ее красивой, вся рассудительность Изабель в мгновение ока улетучилась, словно ее никогда и не бывало. Его слова совсем оглушили ее. Сэр Джастин тем временем, взвалив девушку на плечо, спустился с нею вниз, с высоты огромного особняка ее дяди. Лишь спустя несколько минут Изабель сообразила, что ей следовало хотя бы попытаться помешать ему.
Сэр Кристиан Роузенли – человек, которого Изабель даже в мыслях не представляла себе способным на столь отчаянное дело, как похищение, – поджидал их на земле.
– Ты что-то сильно замешкался, – быстро шепнул сэр Кристиан, выходя из тени, он вел в поводу двух оседланных лошадей. – Я уже начал беспокоиться, что тебя обнаружили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85