Забудем навсегда. Я люблю тебя, Изабель, и мне необходимо, чтобы ты была со мной. Мне все равно, сможешь ли ты когда-нибудь полюбить меня и довериться мне. Мне жаль, если сама ты этого не хочешь, но я не смогу жить в разлуке с тобой. Жизнь моя без тебя стала бессмысленной. Я приехал, чтобы снова похитить тебя, – понизив голос, закончил он, обхватив ладонями ее залитое слезами лицо и заставив поднять голову, – похитить и навеки сделать моей пленницей.
Изабель сглотнула комок, застрявший в горле, на губах ее дрожала слабая улыбка.
– Ты был прав, говоря, что я не умею доверять людям, но ошибался, считая, что я не люблю тебя! Я люблю тебя всем сердцем и полюбила с первого взгляда. Я всегда любила тебя, и, если ты позволишь мне вернуться в Тальвар и снова стать твоей женой, я смогу доказать тебе свою любовь, не уставая делать это каждый день, каждую минуту, которые нам суждено прожить вместе. О да, милорд, обещаю вам…
Его глаза горели по-детски непосредственной радостью, он взглянул на Изабель с надеждой. Сердце ее преисполнилось страстным желанием поскорее подарить ему отнятое у них счастье взаимной любви.
– Изабель, – прошептал Джастин, склоняя голову и нежно целуя ее в губы, – твоя любовь – это самый драгоценный дар, что ты могла когда-либо преподнести мне… Клянусь, я буду бережно хранить его всю свою жизнь. Прими же и ты в ответ мою любовь. Начнем все сначала, так, как должны были начать, если бы я не оказался когда-то глупцом и не покинул тебя. Тебе бы этого хотелось?
– О да, – взволнованно отвечала она, крепко обнимая его. – Да, Джастин. Если и ты этого хочешь.
– Мне ничего на свете не надо, лишь бы ты снова была со мной, – ответствовал он, недоуменно прикасаясь к тряпке, покрывавшей голову жены. – Изабель, что сделал с тобой твой дядя?
Внезапно она все вспомнила и, громко вскрикнув, схватилась за голову обеими руками. Она уставилась на Джастина округлившимися от ужаса глазами.
– Нет! Не смотри не меня! – воскликнула она, со страхом сознавая, что он вот-вот увидит ее коротко остриженные волосы, как у падшей женщины, приговоренной к позорной каре за совершенное ею прелюбодеяние.
– Изабель, – пробормотал Джастин, заставив ее опустить руки, и осторожно убрал с ее головы тряпку. – О, Господи…
Это первое, что сделал с ней сэр Майлз, как только они прибыли в замок. Заставив ее в знак раскаяния опуститься перед ним на колени, он заявил, что Изабель необходимо преподать урок смирения и унижения, и безжалостно обрезал ее густые роскошные пряди. Теперь на голове у нее торчали в разные стороны неровные пучки волос. Изабель знала, как она безобразна теперь, когда единственное, чем одарил ее Создатель, немилосердно уничтожено. Да, она отвратительна, и на нее наверняка противно смотреть. Ни один мужчина не захочет видеть рядом жену, отмеченную клеймом публичного позора, как у девки, лишенной венца целомудрия и верности. Столь страшно и невыносимо было унижение, что Изабель готова была уползти и навеки спрятаться, если бы только могла надеяться, что Джастин позволит ей так поступить. Пока же она молча смотрела на него, не в силах заговорить, с ужасом ожидая его приговора, не зная, каков он будет: холодная жалость или отвращение.
– А знаешь, когда я решил, что моей женой будешь только ты? – тихо спросил Джастин и, не обращая внимания на ее сопротивление, нежно заключил Изабель в свои объятия. – В самый первый день, когда пришел знакомиться с сэром Майлзом и леди Эвелиной. Ты сидела тогда в уголке большой гостиной и, как обычно, трудилась над финансовыми книгами дяди. Он подозвал тебя и представил мне. Ты помнишь тот день?
Она кивнула, прильнув щекой к его груди, а его ладонь ласково гладила ее затылок.
– Тогда я понял, что никогда и ни у кого не видел столь прекрасных глаз, а ты так смотрела на меня… Я влюбился в тебя с первого взгляда, ибо благодаря тебе почувствовал себя самым желанным мужчиной на всем белом свете.
– Так оно и есть, – прошептала она, всхлипнув.
Он тихо рассмеялся и добавил:
– У тебя были красивые волосы, и мне жаль, что твой дядя подверг тебя столь омерзительной пытке! Но, радость моя, я все равно полюбил бы тебя, как бы ты ни выглядела, и мне вовсе нет дела до того, какой длины твои волосы, да и есть ли они у тебя вообще. Я полюбил тебя просто за то, что ты тогда так смотрела на меня. Много лет жизни я потратил впустую, надеясь отыскать женщину, которая сможет смотреть на меня именно так! И сейчас, когда, наконец, разыскал тебя, я никогда не смогу расстаться с тобой.
– Но я так безобразна! – в отчаянии вскричала Изабель. – О, Джастин…
– Не плачь, Изабель, – пробормотал он, смахивая ладонью слезы, струившиеся по ее щекам. – Твои волосы отрастут и станут еще прекраснее, чем прежде, а пока ты должна гордиться своей внешностью и своим мужеством и смелостью перед лицом величайших страданий. Я горжусь тобой, Изабель, и всегда буду гордиться.
Какой же он добрый и великодушный, подумала она, и как легко смог развеять ее страхи и снять неимоверную тяжесть с ее души!
– Я недостойна тебя, Джастин, – начала, было, она, однако его палец, нежно прикоснувшись к ее губам, заставил ее замолчать.
– Никогда, – сказал он, – никогда еще не звучали более неразумные слова в разговоре между мужчиной и женщиной, которые любят друг друга. Мы с тобой достойны один другого потому, что так назначено самим Богом, и отныне будем всегда вместе и не позволим никакому обману и наговору встать между нами. – Он приподнял ее голову, прижатую к его плечу, и заглянул в ее глаза. – Если кто и виноват во всем, что случилось, то винить надо только меня, и никого более. Я верил Эвелине, верил слепо и упрямо, вот из-за чего мы потеряли не только друг друга, но и нашего ребенка.
– Ты все знаешь? – прошептала Изабель. – Да, она потчевала ядом нас обоих, мы болели, а потом убила наше дитя!
Он кивнул.
– Я виновен не менее ее, мне следовало догадаться. Ребенок наш потому и погиб. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, Изабель? Сможешь ли найти в себе силы смотреть на меня и не вспоминать, что я виновен в гибели так бесконечно дорогой нам обоим нерожденной дочки?
– Если ты сумел простить мне, что я тебе не доверяла, разве я могу винить тебя в том, что ты поверил коварной лжи Эвелины? Мы с тобой согрешили по неведению. Давай же простим друг друга и самих себя и начнем все сначала. Заживем, как и должны были зажить.
Он нагнулся, целуя ее, но Изабель вдруг услышала крики и шум борьбы, доносившиеся снизу. Перепугавшись, она вырвалась из объятий Джастина и метнула взгляд в сторону открытой двери каморки.
– Там идет бой? – спросила она. – А мой дядя?..
– Твоего дядю заковали в кандалы, хотя и Сенету, и мне так хотелось прикончить его на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Изабель сглотнула комок, застрявший в горле, на губах ее дрожала слабая улыбка.
– Ты был прав, говоря, что я не умею доверять людям, но ошибался, считая, что я не люблю тебя! Я люблю тебя всем сердцем и полюбила с первого взгляда. Я всегда любила тебя, и, если ты позволишь мне вернуться в Тальвар и снова стать твоей женой, я смогу доказать тебе свою любовь, не уставая делать это каждый день, каждую минуту, которые нам суждено прожить вместе. О да, милорд, обещаю вам…
Его глаза горели по-детски непосредственной радостью, он взглянул на Изабель с надеждой. Сердце ее преисполнилось страстным желанием поскорее подарить ему отнятое у них счастье взаимной любви.
– Изабель, – прошептал Джастин, склоняя голову и нежно целуя ее в губы, – твоя любовь – это самый драгоценный дар, что ты могла когда-либо преподнести мне… Клянусь, я буду бережно хранить его всю свою жизнь. Прими же и ты в ответ мою любовь. Начнем все сначала, так, как должны были начать, если бы я не оказался когда-то глупцом и не покинул тебя. Тебе бы этого хотелось?
– О да, – взволнованно отвечала она, крепко обнимая его. – Да, Джастин. Если и ты этого хочешь.
– Мне ничего на свете не надо, лишь бы ты снова была со мной, – ответствовал он, недоуменно прикасаясь к тряпке, покрывавшей голову жены. – Изабель, что сделал с тобой твой дядя?
Внезапно она все вспомнила и, громко вскрикнув, схватилась за голову обеими руками. Она уставилась на Джастина округлившимися от ужаса глазами.
– Нет! Не смотри не меня! – воскликнула она, со страхом сознавая, что он вот-вот увидит ее коротко остриженные волосы, как у падшей женщины, приговоренной к позорной каре за совершенное ею прелюбодеяние.
– Изабель, – пробормотал Джастин, заставив ее опустить руки, и осторожно убрал с ее головы тряпку. – О, Господи…
Это первое, что сделал с ней сэр Майлз, как только они прибыли в замок. Заставив ее в знак раскаяния опуститься перед ним на колени, он заявил, что Изабель необходимо преподать урок смирения и унижения, и безжалостно обрезал ее густые роскошные пряди. Теперь на голове у нее торчали в разные стороны неровные пучки волос. Изабель знала, как она безобразна теперь, когда единственное, чем одарил ее Создатель, немилосердно уничтожено. Да, она отвратительна, и на нее наверняка противно смотреть. Ни один мужчина не захочет видеть рядом жену, отмеченную клеймом публичного позора, как у девки, лишенной венца целомудрия и верности. Столь страшно и невыносимо было унижение, что Изабель готова была уползти и навеки спрятаться, если бы только могла надеяться, что Джастин позволит ей так поступить. Пока же она молча смотрела на него, не в силах заговорить, с ужасом ожидая его приговора, не зная, каков он будет: холодная жалость или отвращение.
– А знаешь, когда я решил, что моей женой будешь только ты? – тихо спросил Джастин и, не обращая внимания на ее сопротивление, нежно заключил Изабель в свои объятия. – В самый первый день, когда пришел знакомиться с сэром Майлзом и леди Эвелиной. Ты сидела тогда в уголке большой гостиной и, как обычно, трудилась над финансовыми книгами дяди. Он подозвал тебя и представил мне. Ты помнишь тот день?
Она кивнула, прильнув щекой к его груди, а его ладонь ласково гладила ее затылок.
– Тогда я понял, что никогда и ни у кого не видел столь прекрасных глаз, а ты так смотрела на меня… Я влюбился в тебя с первого взгляда, ибо благодаря тебе почувствовал себя самым желанным мужчиной на всем белом свете.
– Так оно и есть, – прошептала она, всхлипнув.
Он тихо рассмеялся и добавил:
– У тебя были красивые волосы, и мне жаль, что твой дядя подверг тебя столь омерзительной пытке! Но, радость моя, я все равно полюбил бы тебя, как бы ты ни выглядела, и мне вовсе нет дела до того, какой длины твои волосы, да и есть ли они у тебя вообще. Я полюбил тебя просто за то, что ты тогда так смотрела на меня. Много лет жизни я потратил впустую, надеясь отыскать женщину, которая сможет смотреть на меня именно так! И сейчас, когда, наконец, разыскал тебя, я никогда не смогу расстаться с тобой.
– Но я так безобразна! – в отчаянии вскричала Изабель. – О, Джастин…
– Не плачь, Изабель, – пробормотал он, смахивая ладонью слезы, струившиеся по ее щекам. – Твои волосы отрастут и станут еще прекраснее, чем прежде, а пока ты должна гордиться своей внешностью и своим мужеством и смелостью перед лицом величайших страданий. Я горжусь тобой, Изабель, и всегда буду гордиться.
Какой же он добрый и великодушный, подумала она, и как легко смог развеять ее страхи и снять неимоверную тяжесть с ее души!
– Я недостойна тебя, Джастин, – начала, было, она, однако его палец, нежно прикоснувшись к ее губам, заставил ее замолчать.
– Никогда, – сказал он, – никогда еще не звучали более неразумные слова в разговоре между мужчиной и женщиной, которые любят друг друга. Мы с тобой достойны один другого потому, что так назначено самим Богом, и отныне будем всегда вместе и не позволим никакому обману и наговору встать между нами. – Он приподнял ее голову, прижатую к его плечу, и заглянул в ее глаза. – Если кто и виноват во всем, что случилось, то винить надо только меня, и никого более. Я верил Эвелине, верил слепо и упрямо, вот из-за чего мы потеряли не только друг друга, но и нашего ребенка.
– Ты все знаешь? – прошептала Изабель. – Да, она потчевала ядом нас обоих, мы болели, а потом убила наше дитя!
Он кивнул.
– Я виновен не менее ее, мне следовало догадаться. Ребенок наш потому и погиб. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, Изабель? Сможешь ли найти в себе силы смотреть на меня и не вспоминать, что я виновен в гибели так бесконечно дорогой нам обоим нерожденной дочки?
– Если ты сумел простить мне, что я тебе не доверяла, разве я могу винить тебя в том, что ты поверил коварной лжи Эвелины? Мы с тобой согрешили по неведению. Давай же простим друг друга и самих себя и начнем все сначала. Заживем, как и должны были зажить.
Он нагнулся, целуя ее, но Изабель вдруг услышала крики и шум борьбы, доносившиеся снизу. Перепугавшись, она вырвалась из объятий Джастина и метнула взгляд в сторону открытой двери каморки.
– Там идет бой? – спросила она. – А мой дядя?..
– Твоего дядю заковали в кандалы, хотя и Сенету, и мне так хотелось прикончить его на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85