Их связь с Беном не может больше продолжаться. Каким бы прекрасным любовником он ни был.
Нола вздохнула.
– Хочешь, скажу правду? Я не одержала верх, как ты думаешь. На самом деле я была здорово напугана.
– Это поможет распродать книгу. Жаль, шумиха началась рановато. Даже если мы поспешим с публикацией, все равно потеряем часть инерции.
Он умолк с задумчивым видом. В последнее время это выражение стало часто появляться у него на лице – серьезное, почти угрюмое. Не размышлял ли он так же, как и Нола, об их взаимоотношениях?
– Бен, что случилось?
Пусть он сам скажет это, подумала она. В этом случае не она будет виновата в их разрыве.
– Ничего, – ответил он, перевернувшись на спину. Нола уселась на кровати и посмотрела на него.
– Перестань. Вот уже пару недель ты такой. То веселишься, то вдруг ведешь себя так, будто аятолла угрожает тебе смертной казнью. Что происходит?
Но она знала, что происходит. Под обаянием и хладнокровием Бена таился страх. Играть роль папочки для быстрорастворимой семьи – "просто добавьте мужчину и хорошенько размешайте" – это точно не для него. Нола вспомнила, как на прошлой неделе Бен водил их в кино и полдороги Дэни хныкала, что устала и хочет домой. Бен выглядел таким раздраженным – казалось, он еле сдерживается, чтобы не ударить Дэни, – что Ноле захотелось ударить его самого: "Приятель, если тебе не по нутру жар от плиты, выметайся из кухни!"
В любом случае Нола не могла допустить, чтобы Бен превратился в подобие Маркуса, который заявлялся к ним только тогда, когда у него появлялось настроение – в основном когда он вспоминал о днях рождения дочерей.
– Я просто думал, – ответил Бен, обращаясь к потолку.
– О чем же?
– О том, насколько легче было бы все, если бы ты с самого начала послушалась меня.
– Ты хочешь сказать, если бы я избавилась от писем? Спустила бы их в унитаз? Или бросила в костер? Бен, они имеют значение. И не только для меня.
– А как насчет меня? – Он говорил спокойно, но в голосе звучала угрожающая нотка. – Как я укладываюсь в твою грандиозную схему мироздания?
– Я не знаю, Бен, – тихо произнесла Нола. – Почему ты сам не скажешь мне об этом?
А что, если я скажу ей правду? – подумал Бен. Что я совсем не тот хороший парень, за которого себя выдаю.
Но он знал, что и это не будет полной правдой. Более чем факт передачи Нолой писем Грейс – что в свое время привело его в ярость, но теперь он немного отошел, – его выводила из себя мысль, что он, вероятно, по-настоящему влюблен в нее. И что если он не выговорится сейчас, эта мысль взорвет его разум.
– Господи, Нола, неужели ты не поняла?! – Его глаза в полумраке спальни сверкали. – Я использовал тебя! Надеялся, что ты отдашь эти письма мне, чтобы я смог сыграть в героя в "Кэдогэне".
Сердце Бена колотилось. Что он говорит? Что он сделал? В то же время он почти надеялся, что Нола использует это как предлог, чтобы бросить его. Он увяз в этой истории… И с каждым днем увязает все глубже.
– Но потом случилась странная вещь, – продолжал Бен, которому вдруг стала невыносима мысль о том, что она плохо о нем подумает, – я тебя… Ты мне стала небезразлична. – Он не мог выговорить слово «полюбил» – оно просто отсутствовало в его лексиконе. – Боже, меньше всего на свете я хотел этого. Жена, дети – готовая семья. Отец дерьмовый! Это все не для меня. К черту!
Он с силой стукнул кулаком по подушке.
Нола похолодела. Почувствовав дрожь во всем теле, она натянула на себя простыню и одеяло, хотя знала, что они не согреют. Она понимала, что должна рассердиться на него, но почему-то чувствовала жалость.
Жалость к нему, Бену – потерявшемуся мальчику, к которому ее потянуло с самого начала, хотелось прижать его к себе и приласкать. Может быть, она даже любила его… Какое-то время.
Но теперь все кончено. Признание Бена стало последней остановкой поезда, который шел не туда, где ей хотелось бы быть.
– Может быть, ты влюблен в меня. Однако это не любовь. – Она старалась говорить как можно мягче. – Когда мы вместе, то большей частью занимаемся… этим. – Она показала рукой на смятые простыни.
– Ты хочешь сказать, что это единственное, что тебя интересовало? Секс?
Он говорил громко, с обидой в голосе. Нола насторожилась. Когда они ссорились с Маркусом, тот тоже старался исказить ее слова.
– Разве ты не понимаешь? – Нола ощутила, как усталость наваливается на нее. – У меня две маленькие дочери. Сейчас они наверху вместе с Флорин, и в последнее время они проводят там чересчур много времени. Бен, мне нужно заботиться о семье. Я забросила работу, потому что слишком занята тобой. Я не могу променять работу или детей на тебя.
– А кто тебя об этом просит? Я мог бы переехать к тебе или мы могли бы снять квартиру.
Бен сам не верил вырвавшимся словам. Откуда они взялись?
– Бен, прекрати! – воскликнула она. – Ты ведь не хочешь этого.
– Никогда я еще не был так серьезен, как теперь. Отчаяние в его голосе напугало ее.
– Я оденусь, – Нола сдвинулась на край матраса, – а потом, думаю, будет лучше, если ты отправишься домой.
Она хотела подняться, но он схватил ее за руку и почти рывком опрокинул на спину.
– Бен, что ты…
Он глядел на нее с искаженным лицом.
– Что ты сказала, Нола?!
– Что тебе пора домой.
– А что потом?
– Потом, через день-другой, мы поговорим об этом, когда у нас будет возможность хорошенько все обдумать.
– Черт побери, Нола, я выворачиваюсь перед тобой наизнанку, а в ответ слышу: "Мы поговорим об этом!"
– Бен, ты ищешь в моих словах смысл, которого там нет. И в любом случае ясно, что ты почти не знаешь меня. Мы знакомы… сколько?.. уже три недели.
– Ну и что? Я не говорю, что мы должны пожениться. И разве не лучше для нас было бы жить вместе?
– В каком-то смысле, может быть, лучше. Но…
– Просто ответь – да или нет? Что, это так трудно, Нола?
– Да, трудно.
– Почему? Почему?!
– Потому что ты давишь на меня, а мне это не нравится.
Казалось, страх рассек его лицо пополам. Одна половина принадлежала упрямому ребенку, которого неожиданно постигло разочарование, вторая – драчуну, настаивающему на своем. Внезапно он навалился на нее всем телом, прижимая к кровати, и грубо впиваясь в рот – так, что она не могла вздохнуть.
– Бен! Нет, нет, только не так, – задыхаясь, проговорила Нола.
Она не могла поверить в то, что происходит. Бен не давал двинуться, с силой коленями раздвигая ей ноги. Казалось, он… насилует ее.
Но его пальцы были у нее между ног, и ей захотелось ударить, оцарапать его, сделать ему больно.
– Прекрати! – закричала Нола, извиваясь под ним, пытаясь сбросить его с себя. Однако Бен был чересчур силен для нее… И груб, так груб! Словно это был кто-то другой, чужой ей человек, который раздвинул ее ноги и вонзился в нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Нола вздохнула.
– Хочешь, скажу правду? Я не одержала верх, как ты думаешь. На самом деле я была здорово напугана.
– Это поможет распродать книгу. Жаль, шумиха началась рановато. Даже если мы поспешим с публикацией, все равно потеряем часть инерции.
Он умолк с задумчивым видом. В последнее время это выражение стало часто появляться у него на лице – серьезное, почти угрюмое. Не размышлял ли он так же, как и Нола, об их взаимоотношениях?
– Бен, что случилось?
Пусть он сам скажет это, подумала она. В этом случае не она будет виновата в их разрыве.
– Ничего, – ответил он, перевернувшись на спину. Нола уселась на кровати и посмотрела на него.
– Перестань. Вот уже пару недель ты такой. То веселишься, то вдруг ведешь себя так, будто аятолла угрожает тебе смертной казнью. Что происходит?
Но она знала, что происходит. Под обаянием и хладнокровием Бена таился страх. Играть роль папочки для быстрорастворимой семьи – "просто добавьте мужчину и хорошенько размешайте" – это точно не для него. Нола вспомнила, как на прошлой неделе Бен водил их в кино и полдороги Дэни хныкала, что устала и хочет домой. Бен выглядел таким раздраженным – казалось, он еле сдерживается, чтобы не ударить Дэни, – что Ноле захотелось ударить его самого: "Приятель, если тебе не по нутру жар от плиты, выметайся из кухни!"
В любом случае Нола не могла допустить, чтобы Бен превратился в подобие Маркуса, который заявлялся к ним только тогда, когда у него появлялось настроение – в основном когда он вспоминал о днях рождения дочерей.
– Я просто думал, – ответил Бен, обращаясь к потолку.
– О чем же?
– О том, насколько легче было бы все, если бы ты с самого начала послушалась меня.
– Ты хочешь сказать, если бы я избавилась от писем? Спустила бы их в унитаз? Или бросила в костер? Бен, они имеют значение. И не только для меня.
– А как насчет меня? – Он говорил спокойно, но в голосе звучала угрожающая нотка. – Как я укладываюсь в твою грандиозную схему мироздания?
– Я не знаю, Бен, – тихо произнесла Нола. – Почему ты сам не скажешь мне об этом?
А что, если я скажу ей правду? – подумал Бен. Что я совсем не тот хороший парень, за которого себя выдаю.
Но он знал, что и это не будет полной правдой. Более чем факт передачи Нолой писем Грейс – что в свое время привело его в ярость, но теперь он немного отошел, – его выводила из себя мысль, что он, вероятно, по-настоящему влюблен в нее. И что если он не выговорится сейчас, эта мысль взорвет его разум.
– Господи, Нола, неужели ты не поняла?! – Его глаза в полумраке спальни сверкали. – Я использовал тебя! Надеялся, что ты отдашь эти письма мне, чтобы я смог сыграть в героя в "Кэдогэне".
Сердце Бена колотилось. Что он говорит? Что он сделал? В то же время он почти надеялся, что Нола использует это как предлог, чтобы бросить его. Он увяз в этой истории… И с каждым днем увязает все глубже.
– Но потом случилась странная вещь, – продолжал Бен, которому вдруг стала невыносима мысль о том, что она плохо о нем подумает, – я тебя… Ты мне стала небезразлична. – Он не мог выговорить слово «полюбил» – оно просто отсутствовало в его лексиконе. – Боже, меньше всего на свете я хотел этого. Жена, дети – готовая семья. Отец дерьмовый! Это все не для меня. К черту!
Он с силой стукнул кулаком по подушке.
Нола похолодела. Почувствовав дрожь во всем теле, она натянула на себя простыню и одеяло, хотя знала, что они не согреют. Она понимала, что должна рассердиться на него, но почему-то чувствовала жалость.
Жалость к нему, Бену – потерявшемуся мальчику, к которому ее потянуло с самого начала, хотелось прижать его к себе и приласкать. Может быть, она даже любила его… Какое-то время.
Но теперь все кончено. Признание Бена стало последней остановкой поезда, который шел не туда, где ей хотелось бы быть.
– Может быть, ты влюблен в меня. Однако это не любовь. – Она старалась говорить как можно мягче. – Когда мы вместе, то большей частью занимаемся… этим. – Она показала рукой на смятые простыни.
– Ты хочешь сказать, что это единственное, что тебя интересовало? Секс?
Он говорил громко, с обидой в голосе. Нола насторожилась. Когда они ссорились с Маркусом, тот тоже старался исказить ее слова.
– Разве ты не понимаешь? – Нола ощутила, как усталость наваливается на нее. – У меня две маленькие дочери. Сейчас они наверху вместе с Флорин, и в последнее время они проводят там чересчур много времени. Бен, мне нужно заботиться о семье. Я забросила работу, потому что слишком занята тобой. Я не могу променять работу или детей на тебя.
– А кто тебя об этом просит? Я мог бы переехать к тебе или мы могли бы снять квартиру.
Бен сам не верил вырвавшимся словам. Откуда они взялись?
– Бен, прекрати! – воскликнула она. – Ты ведь не хочешь этого.
– Никогда я еще не был так серьезен, как теперь. Отчаяние в его голосе напугало ее.
– Я оденусь, – Нола сдвинулась на край матраса, – а потом, думаю, будет лучше, если ты отправишься домой.
Она хотела подняться, но он схватил ее за руку и почти рывком опрокинул на спину.
– Бен, что ты…
Он глядел на нее с искаженным лицом.
– Что ты сказала, Нола?!
– Что тебе пора домой.
– А что потом?
– Потом, через день-другой, мы поговорим об этом, когда у нас будет возможность хорошенько все обдумать.
– Черт побери, Нола, я выворачиваюсь перед тобой наизнанку, а в ответ слышу: "Мы поговорим об этом!"
– Бен, ты ищешь в моих словах смысл, которого там нет. И в любом случае ясно, что ты почти не знаешь меня. Мы знакомы… сколько?.. уже три недели.
– Ну и что? Я не говорю, что мы должны пожениться. И разве не лучше для нас было бы жить вместе?
– В каком-то смысле, может быть, лучше. Но…
– Просто ответь – да или нет? Что, это так трудно, Нола?
– Да, трудно.
– Почему? Почему?!
– Потому что ты давишь на меня, а мне это не нравится.
Казалось, страх рассек его лицо пополам. Одна половина принадлежала упрямому ребенку, которого неожиданно постигло разочарование, вторая – драчуну, настаивающему на своем. Внезапно он навалился на нее всем телом, прижимая к кровати, и грубо впиваясь в рот – так, что она не могла вздохнуть.
– Бен! Нет, нет, только не так, – задыхаясь, проговорила Нола.
Она не могла поверить в то, что происходит. Бен не давал двинуться, с силой коленями раздвигая ей ноги. Казалось, он… насилует ее.
Но его пальцы были у нее между ног, и ей захотелось ударить, оцарапать его, сделать ему больно.
– Прекрати! – закричала Нола, извиваясь под ним, пытаясь сбросить его с себя. Однако Бен был чересчур силен для нее… И груб, так груб! Словно это был кто-то другой, чужой ей человек, который раздвинул ее ноги и вонзился в нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126