Находясь в полудреме, Мэри чувствовала себя спокойно и хладнокровно. В своем воображении ее пристальный взгляд переходил с одного лица собравшихся в зале отеля людей на другое. «Рэндел Элиот не помнит, как написал свои четыре романа. Он и не может этого помнить, потому что их написала я». Мне принадлежит каждое слово в этих книгах. Мэри Квин – будущий обладатель Пулитцеровской премии, выдающийся писатель семидесятых, голос своего поколения.
Мэри вышла из оцепенения. Рэндел остановился, чтобы раскурить трубку. Вспышка зажигалки и посапывание Рэндела вновь вернули Мэри в сон, в зал отеля, в окружение изумленной и восхищенной толпы людей. Они стеной стояли перед ней, и камеры, словно одноглазые акулы, подплывали вплотную.
Но она ничего не сказала, чтобы кто-нибудь мог услышать. Мэри впилась в простыню холодными влажными пальцами. Толпа людей и телевизионные камеры давно покинули «Плаза»-отель. Над кроватью пеленой висел дым от Рэнделовой трубки.
Внезапно Рэндел схватил Мэри за плечо и стал трясти ее.
– Просыпайся, вставай, – крикнул он и, отпустив ее, стал копаться в письменном столе. Наконец он извлек оттуда бумагу и ручку.
Мэри села на край кровати, с трудом преодолевая сон. Рэндел протянул ей пачку бумаги, ручку и резко сказал:
– Будешь записывать. У меня есть новая идея. Рэндел стал диктовать, а Мэри записывала за ним краткий сюжет и характеристики персонажей будущей книги. Рэндел настаивал, чтобы она еще и еще раз перечитывала вслух написанное, меняя отдельные слова, добавляя новое и вычеркивая целые куски.
Мэри исписывала своим аккуратным почерком лист за листом и смеялась про себя, сдерживая злость. Сюжет? Персонажи? Тема? Рэндел излагал их с такой самоуверенной наивностью, как будто из этого когда-нибудь может получиться роман. Он полагал, что книги создаются таким образом. Бедный Рэндел: он никогда не писал и не напишет книгу.
Мэри стало зябко. Она завернулась в одеяло и продолжала работать. На листках, разбросанных вокруг, она кое-где делала пометки, отмечая то, что ей может пригодиться, чтобы Рэндел думал, что это его работа.
Сейчас Рэндел ходил по комнате в молчании. Мэри еще немного подождала, затем выключила свет и улеглась. Рэндел продолжал молча мерить шагами комнату.
Когда стало светать, он сел на кровать, опустив плечи, с погасшей трубкой в руках.
Мэри не смела поцеловать его, придвинуться к нему, успокоить его. Она знала, что сейчас его трогать не следует.
Наконец Рэндел лег. Скоро его дыхание стало равномерным и спокойным. Мэри закрыла глаза и уснула.
ГЛАВА 2
Мэри мыла окна в кабинете Рэндела, когда он неожиданно произнес:
– Париж! Лондон! Рим! Мы все уезжаем. Впятером! До самого Рождества!
Мэри прекратила свое занятие и повернулась к Рэнделу:
– Что?
– Я так решил.
– Ты не собираешься работать? – удивленно спросила она.
– Я попросил отпуск за свой счет на весь семестр. Никаких классов до января. Мы все уезжаем.
Мэри вновь повернулась к окну. Весь фасад их старого дома в Небраске был сделан из стеклянных плит, что-то вроде застекленной веранды, и это окно сейчас отражало залитый солнцем стол Рэндела, разноцветные корешки романов Рэндела, выстроившиеся в ряд на полке, которая висела над его письменным столом, и прищуренные от солнца глаза Мэри.
– На что же мы будем жить, если ты не будешь работать?
– Ты еще не видела письма, – сказал Рэндел, улыбаясь.
– Какого письма?
Рэндел поудобнее устроился в своем кресле.
– Издан мой новый роман «Цена истины».
– Издан? – Мэри понимала глупость своего вопроса.
– Взгляни на это. – Рэндел вынул из кармана какой-то листок. Это был чек на крупную сумму, выписанный на имя Рэндела Элиота.
Мэри перевела взгляд на сияющие от радости серо-зеленые глаза мужа. Такие же глаза смотрели на нее с обложки выставленных на полке книг.
– Когда он пришел? – спросила она, возвращая ему чек.
Рэндел рассмеялся:
– В тот день, когда мы прилетели из Нью-Йорка. Но я знал о чеке еще пару месяцев назад.
Мэри присела на ручку кресла. Она раскраснелась. Оглядев комнату невидящим взглядом, нервно хохотнув, она сжала ладонями щеки. Мысли лихорадочно теснились в голове.
Она снова услышала голос Рэндела:
– Несколько тысяч долларов. Не хочешь ли ты подержать их в руках?
Казалось, она не понимает, что он говорит.
– Издание в мягкой обложке… – проговорила она. – Я думаю о людях, которые сейчас читают эту книгу.
– Успех. Это не просто хорошие отклики на мои книги. Это настоящий успех! – заключил Рэндел.
Мэри открыла глаза, чтобы еще раз взглянуть на чек, дотронуться до него. Рэндел резким движением вырвал чек у нее из рук:
– Мы возьмем детей и отправимся путешествовать.
– Детей? Нам всем уже больше двадцати! – сказала Бет, выходя из кухни. От жары лицо ее раскраснелось, всегда блестящие карие глаза блестели еще сильнее. – Так куда мы отправляемся?
Рэндел помахал перед ней чеком:
– Издан мой новый роман! Деньги, деньги, деньги! Мы все отправляемся в путешествие за океан. А почему бы нет? Париж! Лондон! Рим! Афины!
Бет даже не взглянула на мать. Сейчас она была ей не нужна. Бет сказала, что никогда не видела чека на такую сумму.
– Это прекрасно… – выдохнула она в тот момент, когда в комнату входили Джей и Дон – два молодых парня со светлыми волосами, без рубашек и в мешковатых джинсах, карманы которых были набиты гаечными ключами, отвертками, складными ножами и другими инструментами.
– Что прекрасно? – спросил Джей.
– Посмотри сюда, – ответила Бет.
Мэри обратила внимание на быстрый, осторожный взгляд, который бросил на нее Джей, до этого она поймала такой же взгляд.
– Что-нибудь произошло? – спросил Джей.
– Ваш не вознагражденный ранее отец, – воскликнул Рэндел, – наконец-то смог сделать деньги с помощью своих книг. «Цена истины» вышла в свет. Что это такое, по-вашему? – спросил он, размахивая чеком перед ними.
– Деньги, – сказал Дон.
– Глупости, – возразил Рэндел, – это Лондон, Париж, Рим, Афины! Целый семестр мы проведем там. Как надоело жить в этой куче хлама. Но теперь, слава Богу, мы можем путешествовать!
Все, за исключением Мэри, заговорили одновременно, радуясь свалившейся на них новости.
Мэри отправилась на кухню и начала чистить картофель к ужину. Из кабинета до нее доносились ликующие, возбужденные голоса детей.
– Сколько волнений и переживаний, – сказал Дон, входя на кухню и отбирая у Мэри нож, чтобы помочь ей. Он отращивал бороду, и было видно, как из мальчика он превращается в молодого мужчину с прямым носом и зелеными глазами, которые так хорошо были ей знакомы.
Мэри смотрела, как из-под ножа Дона падала тонкая кожура.
– Наконец папа сделал деньги, – прошептал Дон.
– Он молодец, – ответила ему Мэри также шепотом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82