– Знаете, что я вам скажу? – ухмыльнулся он. – Ежели б даже можно было сделать этот киношный трюк – войти в будку здесь, а выйти в Бисмарке – все равно «Шевроле-Блейзер» эта штука не заменит. И плевать мне, что бы там кто ни говорил.
Через некоторое время Касс обнаружил, что продавец пристально разглядывает его.
– Эй, приятель, тебе что, нехорошо? – Улыбку Харви сменило озабоченное выражение.
– Да нет, все нормально.
– Ты уверен? А то вид у тебя не очень.
Это стало последней каплей, и Касс выложил все без утайки, подробно описав свой полет по Куполу, странное ощущение, будто нечто поглотило его, и свою уверенность (возникшую по здравом размышлении о произошедшем), что его сознание было невесть кем захвачено.
– И это невесть кто или что, – с расширившимися от ужаса глазами прошептал он, – было невидимое.
Продавец кивнул и посмотрел на часы.
– Ну что ж, мне пора.
– Оно было там, – вел свое Касс. – Господи помилуй, да оно прошло сквозь ворота! Охранник знал это, но ничего не сказал. – Он взмахнул рукой, опрокинув стакан. – Слушайте, я понимаю, что это кажется бредом, но это правда. Они там выпустили на свободу нечто неведомое.
Десять минут спустя репортер попытался взять у него интервью, но Касс уже твердо решил, что не произнесет больше ни звука. Конечно, слишком запоздало.
* * *
Суи-Фоллз, Южная Дакота, 27 марта (Рейтер)
Сегодня полицейские захватили у мотеля поблизости отсюда обвиняемого в покушении на убийство Кармена (Пугача) Малаччи. Малаччи, числившийся в общенациональном розыске после покушения на федерального судью в Милуоки, был захвачен после того, как местные жители сообщили полиции о его местопребывании, узнав его по портрету, показанному в телевизионных новостях. Малаччи заявил, что направлялся на гребень Джонсона, Северная Дакота, где надеялся сбежать сквозь ворота в Эдем.
Полиция отмечает, что при задержании он не оказал сопротивления. Он был арестован на обратном пути в свой номер после завтрака в блинной...

* * *
Карт Холлис проходил мимо груженной лесом железнодорожной платформы, направляясь в депо, располагавшееся в паре миль дальше, когда ветер вдруг заговорил с ним.
Карт работал в паре с диспетчером Дж. Дж. Бендером, открывая товарные вагоны для таможенного досмотра. Они как раз покончили с поездом в сто восемьдесят шесть вагонов длиной и уже направлялись обратно. Бендер и таможенная инспекторша шли ярдах в сорока впереди, сунув руки в карманы и прижав планшеты с ведомостями локтями к бокам.
Бендер с инспекторшей шли бок о бок, пригнув головы навстречу ветру, дувшему с северо-запада. Все трое шли с восточной стороны поезда, укрываясь от ветра за вагонами. Карт не придавал непогоде такого значения, как его спутники. Те двое изрядную часть своей жизни проводят в помещении, а Карт поработал на своем веку и путейцем, и строителем, и грузчиком, и дорожником. Безжалостное солнце и хлесткие ветра успели выдубить его лицо, когда Карту едва-едва перевалило за тридцать.
Теперь он доживал седьмой десяток, и тело его начало понемногу выходить из строя. Плечи, колени и бедра болели не переставая. Кроме диабета, его порой мучили боли в груди. Но обращаться к докторам он боялся.
Тяжко ступая, он ровным шагом шел по глубокому снегу. В депо его ждет куда больше работы, так что Карта вполне устраивало тащиться в хвосте, в то время как другие спешили укрыться под крышей. Карту всегда нравились долгие прогулки назад после досмотра поездов. Дело было под вечер, солнце уже клонилось к закату. На параллельном пути дожидались отправки на экспорт два дизеля. В промежутке между вагонами Карт заметил пикап, направляющийся по шоссе №75 на север, в сторону границы.
Дети его давным-давно перебрались в Калифорнию и Аризону, а Дженис, делившая с ним супружеское ложе тридцать семь лет, весной умерла, и теперь Карт остался совсем один.
Ветер реял в сумерках, шевеля ярлыки, прицепленные к бревнам, и присыпая вагоны снежком. А потом выдохнул имя.
– Карт!
Карт остановился и посмотрел на хмурое небо.
Его спутники как ни в чем не бывало вышагивали впереди. На верху цистерны сидела сойка, разглядывая его одним глазом.
– Карт!
На сей раз уже более внятно. Лица его коснулось холодное дыхание.
По шоссе №75 на юг пронесся тяжелый грузовик, водитель переключил передачу, и двигатель натужно взревел. Вокруг не было ни души, кроме таможенного инспектора и диспетчера. Угасающий свет дня озарял приземистые, тяжеловесные, ржавеющие вагоны.
– Эй, кто тут? – спросил Карт.
При звуке его голоса сойка испуганно сорвалась с места и понеслась по небу куда-то на юго-восток. Карт провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду.
И снова до него донесся то ли шепот, то ли отдаленный вздох.
– Карт!
Озадаченный, почти напуганный, Карт остановился. Шедшая впереди таможенная инспекторша тоже остановилась и оглянулась на Карта.
По ту сторону поезда никто не прятался. Никого не оказалось и в пустом вагоне рядом с Картом. Ни единого человека, кроме тех двоих, что мерным шагом отдалялись от него.
Сердце Карта отчаянно заколотилось.
Вдруг взор его как-то сместился, помутился и вновь прояснился. И тогда Карт взглянул на вагон сверху.
И на себя тоже.
Если он и был напуган, то теперь страх отступил, развеялся, а взамен на душу снизошли небесный покой и безразличие. Карт равнодушно взирал, на собственное тело, распростертое на земле.
А еще он ощутил присутствие Дженис – молодой, смеющейся и бесстрашной, какой она была до того, как долгие зимы и безденежье подточили ее характер. С сияющим взором она склонялась над ним.
Но вдруг свет потускнел, Карт увидел наклонившегося к нему Бендера и ощутил прежнюю горечь утраты.
– Карт, что стряслось?
Этого Карт и сам не знал.
– Чего-то поплохело, – сказал он и, помолчав, добавил: – Я слыхал свое имя.
– Что? Погодите, лежите спокойно. Я позвоню в депо, чтобы прислали машину.
– Тут кто-то есть, – пытаясь оттолкнуть Бендера, произнес Карт.
– Он прав, – подтвердила таможенная инспекторша. В глазах у нее застыл ужас. – Я тоже слышала это.
* * *
Олень понемногу истекал кровью.
Джек Макгвиган медленно провел мотонарты сквозь густой кустарник и осмотрел след. На белом снегу горели алые капли.
Конечно, можно было убить животное много часов назад, но Джеку слишком нравилось тропить дичь, мало-помалу настигая ее, отыгрывая у нее дюйм за дюймом, хотя и давая зверю вполне приличный шанс выжить. Но теперь олень уже не мог бежать – отпечатки копыт утратили чистоту и отчетливость, передние их края смазались. Следы говорили о неуверенности животного, порой оно даже спотыкалось.
Теперь Джек частенько замечал его впереди. Олень слабел, силы его были на исходе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94