– Я думаю, что в водевильной компании может быть только один жонглер, – сказал Стивен и обнаружил, что он сжал от раздражения зубы.
Снарл фыркнул.
– Я же вам говорил, – помните? – что ни у одного вулканца во Вселенной нет чувства юмора.
Хохоча и завывая, они ускакали, – переливающийся, стремительный
поток мышц и заносчивости. Звездный Флот подскакивал на спине Чеснашстеннай, словно жокей.
Илья успокоился и сел умываться.
– Ты думаешь, мы это заслужили? – спросил Стивен Илью. – Я думаю, что не заслужили.
Розвинд поспешила в свою каюту, чтобы переодеться. Как у большинства членов команды «Энтерпрайза», у нее было позволение транспортироваться на мир-корабль, чтобы посмотреть представление водевильной компании. Наконец-то она его увидит.
Она открыла дверь.
И взвизгнула.
Зеленая слизь покрывала пол, и тошнотворный запах разлагающегося регенерационного геля заполнял ее каюту.
Следующие несколько часов она проела, убирая остатки зеленой «соседки по комнате», пока все ее друзья наслаждались представлением.
Розвинд знала, что ее разыграли.
В свежевозведенной раздевалке в амфитеатре, Джим в тридцать третий раз поправил свой парадный китель, оставил, наконец, попытки устроиться в нем поудобнее, и вышел наружу. Он встретил Линди, которая прекрасно выглядела в своем серебряном платье.
– Это просто смешно, – сказал Джим. – Какое я имею отношение к сцене?
– Имеешь, и еще какое. – Она поправила одну из треугольных наградных ленточек на его груди. – Ты приготовил место для еще одной? Давай же, это такая древняя традиция – заставлять героев рассказывать об их подвигах со сцены водевильного представления.
Джим застонал.
Она засмеялась.
– Все будет в порядке. Мне нужно поторапливаться, – подожди, пока не увидишь мой выход!
Она замешалась в кучу артистов, занимавшихся своими
приготовлениями к выходу и исчезла за разгороженными занавесками гримерных. Джим начал слоняться возле, стараясь выглядеть спокойным. Ему попался на глаза Спок, созерцавший закулисную суматоху. Он выглядел совершенно невозмутимым; на нем была его коричневая бархатная туника.
– Коммандер Спок.
Спок серьезно-бесстрастно посмотрел на приближающегося Джеймса Кирка.
– Да, капитан?
– Что означает рапорт о переводе, который я нашел у себя на столе сегодня утром?
Спок приподнял бровь.
– Я полагал, это самоочевидно, – сказал он.
– Вы полагали неверно. Коммандер, я думал, мы заключили мир.
Спок поглядел в небо, где Алая парила в свободе и радости полета. Он припомнил отголоски скорби Алой; он вспомнил свое собственное отчаянное восхождение к молчанию или смерти. Он медленно погрузился бы в небытие, если бы не опасный и импульсивный бросок Джеймса Кирка. При всей своей бесстрастности, Спок ценил жизнь, ее прошлый опыт и тот, что еще предстояло приобрести.
– Это так, капитан.
– Тогда почему перевод?
– Когда я только познакомился с вами, я посчитал, что не смогу с вами
работать. Вы очень отличаетесь от Кристофера Пайка. Вы эмоциональны, своевольны и упрямы. Но я пришел к пониманию того, что эти отличия следует ценить, а не презирать. Я понял, что работа с вами будет хоть трудным, но полезным опытом.
– Спасибо за комплимент, – сухо сказал Кирк.
– Иметь дело с трудностями означает учиться, – объяснил Спок.
– Но это по-прежнему не объясняет, почему вы запросили перевод.
– Я думал только о себе, и о том, хотел бы я остаться на «Энтерпрайзе» под вашим командованием. Я не думал о том, хотите ли вы работать со мной. Если я откажусь от должности первого офицера, вы сможете назначить на нее коммандера Митчелла.
– А почему именно вы решили принести эту жертву?
– В жертву приносятся только мои личные желания. Это – немногое, по
сравнению с риском, на который вы пошли в центре мира-корабля. Вулканцы не собирают долгов. Но мы также предпочитаем не быть в должниках.
– Вы ничего мне не должны, Спок. Черт…
– Капитан…
– Нет, теперь вы послушайте. Несколько дней назад я, вероятно,
позволил бы вам осуществить ваш благородный жест. Я бы, вероятно, это оценил. Но если бы я даже думал, что адмирал Ногучи позволит мне назначить Гари первым офицером, несмотря на его возражения, – чего я не думаю, – теперь я бы и пытаться не стал. Я тоже выучил парочку уроков за последние несколько дней. Урок первый: адмирал Ногучи прав.
– Я не понимаю.
– Звездолет нуждается в различных людях. Ему нужны хорошие офицеры, – а Гари один их лучших, – но ему также нужен контроль и равновесие. Гари и я действительно слишком похожи… – Он умолк, на миг углубившись в даль не таких уж давних воспоминаний. – Я ему обязан… жизнью. Но я должен выбрать то, что лучше для «Энтерпрайза». А это – убедить вас остаться на его борту в качестве первого офицера.
– Но как же коммандер Митчелл – ваш друг?
– Примирить дружбу и ответственность будет непросто – и еще сложнее будет сказать это Гари. Что из этого выйдет – узнаем, может быть, лет через двадцать или около того. Что будет по меньшей мере через пятнадцать лет после того, как он получит свою команду. Вынудить вас уйти с «Энтерпрайза» – причинит ему – и мне – больше вреда, чем пользы. И если вы отклоните вашу первую должность старшего офицера, вы от этого тоже не выиграете.
Спок задумчиво провел рукой по подбородку. Капитан умел убеждать; можно было также сказать, что его убеждения содержали элемент логики.
– Мистер Спок, я намерен проигнорировать прошения о переводе, которые я сегодня нашел на своем столе. Я надеюсь, что не найду там завтра новых.
– Хорошо, капитан. Я подумаю о том, что вы сказали. Но… вы получили не одно прошение?
– Я получил два, но одно было от мистера Скотта. Недоразумение. Оно уже улажено.
– Ясно. – Спок заметил мистера Сулу, сидевшего на куче реквизита в нескольких метрах от них. Хотя выглядел он довольно несчастным, он, должно быть, все же решил, что назначение на «Энтерпрайз» не было, в конечном итоге, такой уж катастрофой.
– Коммандер Спок, – сказал Джеймс Кирк, – разве вы не должны быть сейчас в зале, ожидая вызова Линди?
– Да, капитан. Но я хотел посмотреть на приготовления к представлению.
Однако капитан Кирк был прав; пора было занять место. Кирк прошел вместе с ним несколько шагов по дорожке, ведущей в амфитеатр.
– Великий Боже, – сказал Джим, – Я должен буду выступить перед всеми ними.
– Стимулирующая аудитория, – сказал Спок.
Обитатели Федерации, Клингонской Империи и мира-корабля сидели
вместе на естественных каменных террасах, – беспокойная толпа числом по крайней мере в тысячу существ. Однако беспокойство их было, похоже, вполне дружелюбным. Джим надеялся, что так оно и останется.
В отведенной для клингонов зоне транспортации замерцало поле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112