Идемте перекусим, не хотите?
– Нет… то есть… извините, я не могу, я там оставила бумаги на столе капитана Кирка, простите, мне нужно идти.
– Ладно, – сказала Линди, в то время как Дженис поспешила к выходу. Наверное, я не слишком хорошо знаю Джима, подумала Линди. Я бы
никогда не подумала, что он выйдет из себя, если она прервется на обед.
Дженис Рэнд вернулась в каюту капитана. И вздохнула. Помощь мисс Лукариэн с ее постером на время перенесла ее далеко отсюда. Она призналась себе, что ей нравилась эта работа, до тех пор, когда она вдруг осознала, что разговаривает с менеджером так, будто была ей ровней. Лукариэн, правда, не казалась оскорбленной, но иногда люди скрывали свой гнев, – какое-то время, – чтобы потом дать ему волю и излить его на вас.
Дженис завидовала свободе Лукариэн, – свободе выбирать, что ей делать, и что носить, и как выглядеть, – нестесненной уставами, законами, предписаниями и правилами. Дженис на какой-то миг задумалась, что она могла бы, теперь, когда она была в Звездном Флоте, – далеко от мира, с которого она сбежала, – немного отрастить волосы. Потом покачала головой из-за своей собственной дерзости.
Она снова приступила к работе над файлами. Капитан Кирк в самом деле сильно напортачил, – она задумалась, а зачем он пытался проделать сам всю эту работу, – но, с помощью компьютера, ей удалось привести их в порядок, а информацию, ранее случайно рассортированную, – в такой вид, что ее можно было понять и сравнить.
Здесь, за капитанским коммом, у нее был доступ к куда большим возможностям, чем в офисе квотермейстера. Она свободно могла организовать свою работу как ей было удобно, она могла давать компьютеру голосовые команды. Квотермейстер позволял своим подчиненным работать только в тех узких рамках, которые он для них устанавливал. Ему не нравилось, когда кто-нибудь пытался предложить более быстрый или эффективный метод.
Однако она все же не использовала систему слишком свободно, боясь наткнуться на что-нибудь, что ей не положены было видеть или знать, и задействовать сигнализацию.
Она потянулась и потерла глаза.
– Старшина, все в порядке?
Дженис испуганно подскочила от неожиданности.
– Старшина! Это всего лишь я, – Капитан Кирк смотрел на нее немного растерянно.
– Простите, вы меня испугали, я вас не слышала!… – Она вцепилась в
край стола. – Извините, сэр, я… – Она замечталась, у нее не было извинений. – Простите, я виновата…
– Вы работаете так поздно, – должно быть, в файлах полный бардак.
– О, нет, сэр! – Вряд ли она могла сказать ему правду в лицо. К счастью,
она уже знала, как негативно он воспринимает критику. Другие, – опасные, – заставляли вас сказать правду, а затем наказывали за честность.
– Вы достаточно сделали на сегодня. Идите. Приходите снова завтра.
– Я… простите, я еще не закончила, сэр, но, правда, мне нужно только
всего еще несколько минут. Сэр. – Она вернулась к работе, желая, чтобы он не смотрел ей через плечо. Вскоре он отошел. Кожаное кресло скрипнуло и вздохнуло, когда он сел; зашелестели страницы книги, которую он перелистывал в поисках своей страницы.
– Старшина, я не помню, чтобы звал кого-то из клинеров, – вы тут немного прибрались?
Она подняла голову, чувствуя, как бледнеет от страха, затем краснеет от
от стыда. Ее цвет лица просто выкрикивал ее эмоции всему миру, она ненавидела это.
Этого я и боялась, подумала она. Ему не нравится, когда люди трогают его вещи… или, может, он не может что-нибудь найти и думает, что я это украла. Я так и знала, что надо положить все обратно, как оно было.
Но она и не помнила, где что было. Если он заметил разницу, он, должно быть, подумал, что она совала нос в его личные бумаги…
– Извините, сэр, я не думала…
– Старшина, перестаньте извиняться за все подряд!
– Простите, сэр, то есть, да, сэр.
Он нахмурился.
– Я и не думал наводить критику. Это не ваша обязанность – прибирать в моей каюте, это работа клинера, но все равно спасибо.
– Да, сэр. Пожалуйста, сэр.
Она попыталась снова взяться за работу, но он заерзал в своем кресле, кашлянул, зашелестел страницами. Это действовало ей на нервы. Если бы он только оставил ее одну…
– Старшина…
– Я почти закончила, сэр, честное слово!
– Это не аврал, – нет никакой необходимости закончить именно сегодня.
– Нет… нет? – сказала она изумленно. – Сэр?…
– Нет. По-моему, я это уже говорил. Выключите все и отправляйтесь
пораньше ужинать. Дайте отдых глазам. Вообще отдохните. Поплавайте, сыграйте в джай алай или займитесь, чем вам там нравиться заниматься вечером. Закончите все завтра.
– Хорошо, сэр, если вам так угодно. – Он, должно быть, хотел проверить
ее работу, чтобы можно было назначить на ее место кого-то другого, если выяснится, что она устроила в файлах неразбериху. Ей оставалось только надеяться, что он не заметит, что она едва начала составлять распорядок встреч.
Она выключила юнит. Она предпочла бы работу. Плавать она не умела. Ее соседи по каюте играли в джай алай во внутренней лиге, но Дженис пугала опасная игра. На корабле люди обычно начинали чему-то учиться, но, если бы она присоединилась к какому-нибудь кружку, всем бы вскоре захотелось, чтобы она ушла. Что же до раннего ужина, – она предпочитала есть как можно позже, чтобы никого не было поблизости. Она надеялась, что теперь уже знает, как вести себя за столом, но все же она могла снова допустить ошибку. Тогда бы все снова стали смеяться над ней.
Ранний ужин означал долгий одинокий вечер в ее каюте. Если девушка, с которой она делила комнату, будет там с друзьями, они все равно не станут с ней разговаривать. Она уклонялась от ответов на вопросы, так что они думали, что она недотрога и себе на уме. Она поняла, хоть и поздно, что, чтобы отвлечь внимание людей от твоего прошлого, нужно заставлять их рассказывать о своем.
– Старшина, сколько вам лет? – спросил капитан Кирк.
– Что? Сэр?… – ее колени задрожали. Она бросилась к комму,
притворяясь, что забыла что-то закончить с документами. Она лихорадочно думала, – а может, это он, а вовсе не офицер по науке, может читать мысли. Если да, то он знает ее секрет. Она должна перестать молчать и во всем сознаться. Но, если она так сделает, они, конечно, проявят снисхождение и отправят ее назад. Она бы предпочла исправительный лагерь или любую тюрьму. Они ведь даже позволяют зарабатывать там, в лагере? Немножко? Она могла бы прикинуться, что она грубая, и скупая, и не раскаивается, и они бы решили, что она не стоит того, чтобы ее возвращать.
– Сколько вам лет?
– Мне… мне почти двадцать, сэр, я точно не помню, мне всегда надо переводить в стандартные земные.
– Вы не выглядите на двадцать, – сказал он.
Не стоит доверять его улыбке. Она попыталась засмеяться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– Нет… то есть… извините, я не могу, я там оставила бумаги на столе капитана Кирка, простите, мне нужно идти.
– Ладно, – сказала Линди, в то время как Дженис поспешила к выходу. Наверное, я не слишком хорошо знаю Джима, подумала Линди. Я бы
никогда не подумала, что он выйдет из себя, если она прервется на обед.
Дженис Рэнд вернулась в каюту капитана. И вздохнула. Помощь мисс Лукариэн с ее постером на время перенесла ее далеко отсюда. Она призналась себе, что ей нравилась эта работа, до тех пор, когда она вдруг осознала, что разговаривает с менеджером так, будто была ей ровней. Лукариэн, правда, не казалась оскорбленной, но иногда люди скрывали свой гнев, – какое-то время, – чтобы потом дать ему волю и излить его на вас.
Дженис завидовала свободе Лукариэн, – свободе выбирать, что ей делать, и что носить, и как выглядеть, – нестесненной уставами, законами, предписаниями и правилами. Дженис на какой-то миг задумалась, что она могла бы, теперь, когда она была в Звездном Флоте, – далеко от мира, с которого она сбежала, – немного отрастить волосы. Потом покачала головой из-за своей собственной дерзости.
Она снова приступила к работе над файлами. Капитан Кирк в самом деле сильно напортачил, – она задумалась, а зачем он пытался проделать сам всю эту работу, – но, с помощью компьютера, ей удалось привести их в порядок, а информацию, ранее случайно рассортированную, – в такой вид, что ее можно было понять и сравнить.
Здесь, за капитанским коммом, у нее был доступ к куда большим возможностям, чем в офисе квотермейстера. Она свободно могла организовать свою работу как ей было удобно, она могла давать компьютеру голосовые команды. Квотермейстер позволял своим подчиненным работать только в тех узких рамках, которые он для них устанавливал. Ему не нравилось, когда кто-нибудь пытался предложить более быстрый или эффективный метод.
Однако она все же не использовала систему слишком свободно, боясь наткнуться на что-нибудь, что ей не положены было видеть или знать, и задействовать сигнализацию.
Она потянулась и потерла глаза.
– Старшина, все в порядке?
Дженис испуганно подскочила от неожиданности.
– Старшина! Это всего лишь я, – Капитан Кирк смотрел на нее немного растерянно.
– Простите, вы меня испугали, я вас не слышала!… – Она вцепилась в
край стола. – Извините, сэр, я… – Она замечталась, у нее не было извинений. – Простите, я виновата…
– Вы работаете так поздно, – должно быть, в файлах полный бардак.
– О, нет, сэр! – Вряд ли она могла сказать ему правду в лицо. К счастью,
она уже знала, как негативно он воспринимает критику. Другие, – опасные, – заставляли вас сказать правду, а затем наказывали за честность.
– Вы достаточно сделали на сегодня. Идите. Приходите снова завтра.
– Я… простите, я еще не закончила, сэр, но, правда, мне нужно только
всего еще несколько минут. Сэр. – Она вернулась к работе, желая, чтобы он не смотрел ей через плечо. Вскоре он отошел. Кожаное кресло скрипнуло и вздохнуло, когда он сел; зашелестели страницы книги, которую он перелистывал в поисках своей страницы.
– Старшина, я не помню, чтобы звал кого-то из клинеров, – вы тут немного прибрались?
Она подняла голову, чувствуя, как бледнеет от страха, затем краснеет от
от стыда. Ее цвет лица просто выкрикивал ее эмоции всему миру, она ненавидела это.
Этого я и боялась, подумала она. Ему не нравится, когда люди трогают его вещи… или, может, он не может что-нибудь найти и думает, что я это украла. Я так и знала, что надо положить все обратно, как оно было.
Но она и не помнила, где что было. Если он заметил разницу, он, должно быть, подумал, что она совала нос в его личные бумаги…
– Извините, сэр, я не думала…
– Старшина, перестаньте извиняться за все подряд!
– Простите, сэр, то есть, да, сэр.
Он нахмурился.
– Я и не думал наводить критику. Это не ваша обязанность – прибирать в моей каюте, это работа клинера, но все равно спасибо.
– Да, сэр. Пожалуйста, сэр.
Она попыталась снова взяться за работу, но он заерзал в своем кресле, кашлянул, зашелестел страницами. Это действовало ей на нервы. Если бы он только оставил ее одну…
– Старшина…
– Я почти закончила, сэр, честное слово!
– Это не аврал, – нет никакой необходимости закончить именно сегодня.
– Нет… нет? – сказала она изумленно. – Сэр?…
– Нет. По-моему, я это уже говорил. Выключите все и отправляйтесь
пораньше ужинать. Дайте отдых глазам. Вообще отдохните. Поплавайте, сыграйте в джай алай или займитесь, чем вам там нравиться заниматься вечером. Закончите все завтра.
– Хорошо, сэр, если вам так угодно. – Он, должно быть, хотел проверить
ее работу, чтобы можно было назначить на ее место кого-то другого, если выяснится, что она устроила в файлах неразбериху. Ей оставалось только надеяться, что он не заметит, что она едва начала составлять распорядок встреч.
Она выключила юнит. Она предпочла бы работу. Плавать она не умела. Ее соседи по каюте играли в джай алай во внутренней лиге, но Дженис пугала опасная игра. На корабле люди обычно начинали чему-то учиться, но, если бы она присоединилась к какому-нибудь кружку, всем бы вскоре захотелось, чтобы она ушла. Что же до раннего ужина, – она предпочитала есть как можно позже, чтобы никого не было поблизости. Она надеялась, что теперь уже знает, как вести себя за столом, но все же она могла снова допустить ошибку. Тогда бы все снова стали смеяться над ней.
Ранний ужин означал долгий одинокий вечер в ее каюте. Если девушка, с которой она делила комнату, будет там с друзьями, они все равно не станут с ней разговаривать. Она уклонялась от ответов на вопросы, так что они думали, что она недотрога и себе на уме. Она поняла, хоть и поздно, что, чтобы отвлечь внимание людей от твоего прошлого, нужно заставлять их рассказывать о своем.
– Старшина, сколько вам лет? – спросил капитан Кирк.
– Что? Сэр?… – ее колени задрожали. Она бросилась к комму,
притворяясь, что забыла что-то закончить с документами. Она лихорадочно думала, – а может, это он, а вовсе не офицер по науке, может читать мысли. Если да, то он знает ее секрет. Она должна перестать молчать и во всем сознаться. Но, если она так сделает, они, конечно, проявят снисхождение и отправят ее назад. Она бы предпочла исправительный лагерь или любую тюрьму. Они ведь даже позволяют зарабатывать там, в лагере? Немножко? Она могла бы прикинуться, что она грубая, и скупая, и не раскаивается, и они бы решили, что она не стоит того, чтобы ее возвращать.
– Сколько вам лет?
– Мне… мне почти двадцать, сэр, я точно не помню, мне всегда надо переводить в стандартные земные.
– Вы не выглядите на двадцать, – сказал он.
Не стоит доверять его улыбке. Она попыталась засмеяться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112