Он пытался понять, что не так, ведь
она, кажется, делала все правильно. Она замолчала, сунула руки под мышки и сжала пальцы.
– Что, все так плохо, старшина? – Всякий раз, как он заговаривал с ней, она вздрагивала. Ему хотелось, чтоб она перестала это делать.
– Простите, сэр, нужно немножко времени, чтобы… – Она умолкла, потом
начала снова: – Простите, сэр, у меня не столько опыта, чтобы… – Ее голос угас.
Он понял, что она пытается придумать, как сказать своему командующему
офицеру, что он устроил жуткую неразбериху. Ему хотелось сказать ей, – так и говори, – но, учитывая его реакцию на почти что первое, что она произнесла, у нее вряд ли были причины полагать, что он хорошо принимает критику. И, честно говоря, это бывало правдой. Вероятно, лучшим решением было сейчас уйти, дать ей успокоиться, и вернуться позже.
– Я уверен, вы прекрасно справитесь, старшина, – сказал он. – Лейтенант Ухура на мостике знает, как найти меня, если у вас будут вопросы.
– Да, сэр, – сказала она с облегчением, – Спасибо, сэр.
Когда корабельный компьютер вызвал его в лазарет и произнес при этом его имя с ошибкой, Хикару Сулу почувствовал себя несколько комфортнее. Он все еще чувствовал смущение из-за кривого вывода «Энтерпрайза» из космодока, и почувствовал радость от сознания, что он – не единственное на борту, что может ошибаться.
– Мистер Сулу, здравствуйте. Я – доктор Маккой. – Они пожали руки и Маккой взглянул на файл Сулу.
– Хикару, – сказал доктор Маккой, делая ту же ошибку в произношении, что компьютер. – Хм. Не думаю, что я хоть раз встречал кого-нибудь с именем Хикару.
– Я тоже не встречал, – сказал Сулу. – Только, доктор, – оно произносится с ударением на втором слоге, не на первом. «Р» – очень мягкое. – Он произнес свое имя.
Доктор Маккой повторил его, не сей раз правильнее. Вряд ли кто когда
произносил его совершенно точно.
– А что оно означает? – спросил Маккой.
– Почему люди всегда думают, что имя из незнакомого языка должно
непременно что-то означать? – сказал Сулу. Он почувствовал, что краснеет. Он превосходно знал, что оно означает. Оно означало «Сияющий», и его слишком часто дразнили по этому поводу. Надеясь отвлечь доктора Маккоя от его вопроса, он вежливо спросил: – Ну вот вы, – вы знаете, что означает ваше собственное имя?
– Оно означает «львиное сердце», или что-то в этом роде, – сказал доктор.
– Но я вас понял. – Он улыбнулся. – К делу. У вас просто превосходное здоровье, лейтенант, даже для вашего возраста.
– Спасибо, сэр.
– Не позволяйте этой сидячей работе на корабле совратить вас с пути истинного.
– Постараюсь. Не думаю, что это случится: я становлюсь сам не свой без упражнений.
Доктор Маккой взглянул на приборы, которые мигали и гудели над кушеткой Сулу.
– У вас необычно низкий пульс, – вы что, жили на планете с высокой гравитацией?
– Да, сэр, почти год.
Доктор Маккой кивнул.
– Я так и подумал, что это могло быть причиной. Сенсоры также отмечают шрамы у вас на спине и ногах. Могу я взглянуть?…
– Их уже почти не видно, – Сулу стянул с себя верхнюю часть покрывала.
На него произвело впечатление, что доктор Маккой установил связь. Немногие люди жили на планетах с большой гравитацией. Никто из земных врачей, включая врачей Академии, ни разу не спросил его о шрамах или низком пульсе.
Доктор Маккой дотронулся до старой, побледневшей отметины под лопаткой Сулу.
– У моей матери была постоянная работа на Хафджиане, – сказал Сулу. – У нас был антиграв в квартире, но, когда мы выходили из нее, мы должны были использовать экзоскелет Лейбера. – Одно это название пробудило память о том, как это было под конец, – носить эту сбрую часами, и иногда днями. Сделанный из сплава каркас поддерживал неадаптированное для высокой гравитации человеческое тело и передвигал его. Экзоскелет выполнял свою функцию, но в местах наибольшего давления он всегда повреждал кожу. И, конечно, он не предохранял от влияния гравитации кровеносную систему.
– Сколько вам было лет? Тринадцать? Четырнадцать?
– Именно столько, – сказал Сулу. – Мы уехали как раз перед моим четырнадцатым днем рождения. Как вы догадались?
– Вы носили экзоскелет в период наиболее активного рост организма. –
небрежно сказал доктор. – Очертания шрамов характерны. – Он отстегнул покрывало и взглянул на отметины на ногах Сулу, сзади, чуть выше колен. – Они неплохо сгладились, – сказал он. – Они вас никогда не беспокоят?
– Нет, сэр. Я о них и не вспоминаю.
– Надо было сразу использовать фибропласт, – сказал доктор Маккой. – Новая кожа вместо шрамов.
– Эта технология была недоступна. Не на Хафджиане. Не для такого пустяка.
– Хмм-ф. Здесь это есть, и оно доступно. Хотите избавиться от них?
– Нет, сэр, думаю, это не обязательно, – сказал Сулу, с удивлением
почувствовав выраженное нежелание сгладить старые шрамы. Они были, подумал он, частью его жизни.
– Ну ладно. Только еще одно. – Доктор Маккой снова взглянул на
приборы. – Похоже, гравитационный стресс не причинил вам вреда. Но иногда это проявляется не сразу. В течение еще нескольких лет это возможно. Ничего серьезного, да и вообще это маловероятно. Просто вы должны об этом знать.
– И что это за вред? – спросил Сулу испуганно. Об этом ни один доктор вообще ни разу не обмолвился. – И в течение скольких это лет?
– В основном это проблемы с сердцем. Так что вам непременно надо будет проходить медосмотр не реже, чем три раза в год, после того, как вам исполнится семьдесят или около того.
– Постараюсь это запомнить, доктор Маккой, – сказал Сулу, подумав: «Несколько лет»?…
Полстолетия казались неизмеримо долгим промежутком времени.
Коммандеру Споку и несколько минут начинали казаться неизмеримо
долгим промежутком времени. Он прибыл в медотсек в точно назначенное для его медосмотра время. Новый главный офицер медслужбы выказывал явное пренебрежение к пунктуальности. Он даже еще не закончил с мистером Сулу, хотя Сулу должен был уже пять минут как быть на мостике.
– Если вы переназначите мне время осмотра, доктор Маккой, – сказал
Спок без вступления, – я приду позже, в более подходящее время.
– Чего?… О, коммандер Спок, не городите чепухи. – Он сунул Споку
медицинский комбинезон, – непрозрачный для глаза, но позволяющий проникать лучам диагностических сенсоров. И указал на один из кубикулов. – Я сейчас буду. – Он задернул занавеску.
Спок переоделся в комбинезон. Если бы в кубикуле был блок связи, Спок мог бы заниматься делами, пока ждал. Однако блока связи не было.
Делать медицинский осмотр того, кто контролировал свои биологические функции, и знал о процессах, происходящих внутри тела, как это было свойственно вулканцам, было пустой тратой сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
она, кажется, делала все правильно. Она замолчала, сунула руки под мышки и сжала пальцы.
– Что, все так плохо, старшина? – Всякий раз, как он заговаривал с ней, она вздрагивала. Ему хотелось, чтоб она перестала это делать.
– Простите, сэр, нужно немножко времени, чтобы… – Она умолкла, потом
начала снова: – Простите, сэр, у меня не столько опыта, чтобы… – Ее голос угас.
Он понял, что она пытается придумать, как сказать своему командующему
офицеру, что он устроил жуткую неразбериху. Ему хотелось сказать ей, – так и говори, – но, учитывая его реакцию на почти что первое, что она произнесла, у нее вряд ли были причины полагать, что он хорошо принимает критику. И, честно говоря, это бывало правдой. Вероятно, лучшим решением было сейчас уйти, дать ей успокоиться, и вернуться позже.
– Я уверен, вы прекрасно справитесь, старшина, – сказал он. – Лейтенант Ухура на мостике знает, как найти меня, если у вас будут вопросы.
– Да, сэр, – сказала она с облегчением, – Спасибо, сэр.
Когда корабельный компьютер вызвал его в лазарет и произнес при этом его имя с ошибкой, Хикару Сулу почувствовал себя несколько комфортнее. Он все еще чувствовал смущение из-за кривого вывода «Энтерпрайза» из космодока, и почувствовал радость от сознания, что он – не единственное на борту, что может ошибаться.
– Мистер Сулу, здравствуйте. Я – доктор Маккой. – Они пожали руки и Маккой взглянул на файл Сулу.
– Хикару, – сказал доктор Маккой, делая ту же ошибку в произношении, что компьютер. – Хм. Не думаю, что я хоть раз встречал кого-нибудь с именем Хикару.
– Я тоже не встречал, – сказал Сулу. – Только, доктор, – оно произносится с ударением на втором слоге, не на первом. «Р» – очень мягкое. – Он произнес свое имя.
Доктор Маккой повторил его, не сей раз правильнее. Вряд ли кто когда
произносил его совершенно точно.
– А что оно означает? – спросил Маккой.
– Почему люди всегда думают, что имя из незнакомого языка должно
непременно что-то означать? – сказал Сулу. Он почувствовал, что краснеет. Он превосходно знал, что оно означает. Оно означало «Сияющий», и его слишком часто дразнили по этому поводу. Надеясь отвлечь доктора Маккоя от его вопроса, он вежливо спросил: – Ну вот вы, – вы знаете, что означает ваше собственное имя?
– Оно означает «львиное сердце», или что-то в этом роде, – сказал доктор.
– Но я вас понял. – Он улыбнулся. – К делу. У вас просто превосходное здоровье, лейтенант, даже для вашего возраста.
– Спасибо, сэр.
– Не позволяйте этой сидячей работе на корабле совратить вас с пути истинного.
– Постараюсь. Не думаю, что это случится: я становлюсь сам не свой без упражнений.
Доктор Маккой взглянул на приборы, которые мигали и гудели над кушеткой Сулу.
– У вас необычно низкий пульс, – вы что, жили на планете с высокой гравитацией?
– Да, сэр, почти год.
Доктор Маккой кивнул.
– Я так и подумал, что это могло быть причиной. Сенсоры также отмечают шрамы у вас на спине и ногах. Могу я взглянуть?…
– Их уже почти не видно, – Сулу стянул с себя верхнюю часть покрывала.
На него произвело впечатление, что доктор Маккой установил связь. Немногие люди жили на планетах с большой гравитацией. Никто из земных врачей, включая врачей Академии, ни разу не спросил его о шрамах или низком пульсе.
Доктор Маккой дотронулся до старой, побледневшей отметины под лопаткой Сулу.
– У моей матери была постоянная работа на Хафджиане, – сказал Сулу. – У нас был антиграв в квартире, но, когда мы выходили из нее, мы должны были использовать экзоскелет Лейбера. – Одно это название пробудило память о том, как это было под конец, – носить эту сбрую часами, и иногда днями. Сделанный из сплава каркас поддерживал неадаптированное для высокой гравитации человеческое тело и передвигал его. Экзоскелет выполнял свою функцию, но в местах наибольшего давления он всегда повреждал кожу. И, конечно, он не предохранял от влияния гравитации кровеносную систему.
– Сколько вам было лет? Тринадцать? Четырнадцать?
– Именно столько, – сказал Сулу. – Мы уехали как раз перед моим четырнадцатым днем рождения. Как вы догадались?
– Вы носили экзоскелет в период наиболее активного рост организма. –
небрежно сказал доктор. – Очертания шрамов характерны. – Он отстегнул покрывало и взглянул на отметины на ногах Сулу, сзади, чуть выше колен. – Они неплохо сгладились, – сказал он. – Они вас никогда не беспокоят?
– Нет, сэр. Я о них и не вспоминаю.
– Надо было сразу использовать фибропласт, – сказал доктор Маккой. – Новая кожа вместо шрамов.
– Эта технология была недоступна. Не на Хафджиане. Не для такого пустяка.
– Хмм-ф. Здесь это есть, и оно доступно. Хотите избавиться от них?
– Нет, сэр, думаю, это не обязательно, – сказал Сулу, с удивлением
почувствовав выраженное нежелание сгладить старые шрамы. Они были, подумал он, частью его жизни.
– Ну ладно. Только еще одно. – Доктор Маккой снова взглянул на
приборы. – Похоже, гравитационный стресс не причинил вам вреда. Но иногда это проявляется не сразу. В течение еще нескольких лет это возможно. Ничего серьезного, да и вообще это маловероятно. Просто вы должны об этом знать.
– И что это за вред? – спросил Сулу испуганно. Об этом ни один доктор вообще ни разу не обмолвился. – И в течение скольких это лет?
– В основном это проблемы с сердцем. Так что вам непременно надо будет проходить медосмотр не реже, чем три раза в год, после того, как вам исполнится семьдесят или около того.
– Постараюсь это запомнить, доктор Маккой, – сказал Сулу, подумав: «Несколько лет»?…
Полстолетия казались неизмеримо долгим промежутком времени.
Коммандеру Споку и несколько минут начинали казаться неизмеримо
долгим промежутком времени. Он прибыл в медотсек в точно назначенное для его медосмотра время. Новый главный офицер медслужбы выказывал явное пренебрежение к пунктуальности. Он даже еще не закончил с мистером Сулу, хотя Сулу должен был уже пять минут как быть на мостике.
– Если вы переназначите мне время осмотра, доктор Маккой, – сказал
Спок без вступления, – я приду позже, в более подходящее время.
– Чего?… О, коммандер Спок, не городите чепухи. – Он сунул Споку
медицинский комбинезон, – непрозрачный для глаза, но позволяющий проникать лучам диагностических сенсоров. И указал на один из кубикулов. – Я сейчас буду. – Он задернул занавеску.
Спок переоделся в комбинезон. Если бы в кубикуле был блок связи, Спок мог бы заниматься делами, пока ждал. Однако блока связи не было.
Делать медицинский осмотр того, кто контролировал свои биологические функции, и знал о процессах, происходящих внутри тела, как это было свойственно вулканцам, было пустой тратой сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112