а еще какой-то шум воды, чириканье птиц, гул компьютера, разговоры, которые я не понимаю; во дворе звуки, проникающие сквозь утренний сон, – все звучит волшебным фоном, и даже валторна, на которую так сердится С., не мешает мне спать…
Одна из самых больших радостей в этих краях – возможность встать и, спустившись вниз и пройдя несколько метров, купить в булочной свежеиспеченный хлеб или теплые булочки к завтраку; просто, шаркая тапочками, щуря глаза, купить две теплые булочки и – вернуться.
На улицах всюду продают спаржу – сейчас сезон, и на всех лотках лежат постыдные, извлеченные из укрытий прозрачные бледные стебли – вязанки всех сортов и размеров. В спарже есть что-то нерастительное, мне кажется, вегетарианцы должны бы от нее воздерживаться. Рядом рос– сыпи черешни, абрикосов и огромной, неестественно калиброванной клубники – по соседству со всем этим стебли спаржи жмутся еще стыдливее друг к другу, вызывая потаенное желание нежно провести по нему пальцем, по этой их лаковой бледной поверхности, и – а вдруг? – почувствовать легкую ответную дрожь…
Вчера был летний, жаркий-прежаркий день: возле Фрауенкирхе рабочие, ремонтирующие стену, разделись до пояса – трое красавцев с торсами и кудрями. Группы благочестивых тетушек-туристок, заходящих в главный храм города, все как одна косятся мимо входа в святыню – вздыхают, закатывают глаза и ныряют, наконец, в темную прохладу собора.
Я живу в квартире у С. Можно было бы сказать, что С. – мой друг. Как еще можно назвать человека, с которым мы ведем долгие разговоры о жизни (и порой о самой непубличной ее стороне), если каждый из нас может приехать к другому с вокзала или из аэропорта в любое время дня и ночи, с которым у нас никогда не было не только секса – но даже намеков на него? И нет самой мысли о том, что такое когда-нибудь может случиться, а значит, нети страха, что станешь для человека пройденным этапом, это так надежно. Наверное, это и называется – друг.
С. весьма впечатляет всех моих знакомых женщин. Он во всех отношениях красивый и стильный мужик, к тому же настоящий мачо. Таким, по крайней мере, воспринимают его женщины. По крайней мере те, кто не знают его уже 10 лет, как я.
Когда я только познакомилась с С., он был привязчивым и ласковым мальчиком, который хотел со всеми дружить и всех любить. Порой его было совершенно невозможно выносить. Из него так и перла невероятная любовь, и хотелось от этого спрятаться. Мне пришлось вместе с ним пережить несколько его страдальческих историй, в том числе и после того, как он уехал жить в другую страну. А потом он увлекся какой-то забавной теорией, по которой надо-де всяческую любовь немедленно топтать и всех любящих тебя просто использовать – тогда, мол, ты и будешь царь горы. Оказывается, об этом даже написано немало специальных книг, вот С. как следует и изучил теорию, а потом начал применять ее на практике.
Теперь с С. можно беседовать в основном о его потрясающей теории и о том, к скольким женщинам он успел уже ее ус– пешно применить. Ну и о путешествиях, конечно.
Мне повезло, потому что я не была женщиной С., – со мной он может спокойно продолжать, ничего не практикуя, гулять, трепаться, умело лавируя меж разговоров о теории соблазнения, путешествовать.
Путешествовать с С. – особое дело. Он так же, как теперь меняет своих пассий, меняет и города – С. знает в этом толк. С ним можно за три дня объехать половину какой-нибудь маленькой европейской страны и увидеть, между прочим, немало. С. бежит по улицам своими длинными ногами и везде делает уйму фотографий, это его метод экспансии.
Примерно на половине всех его снимков потом чудесным образом проявляются красивые женщины. Некоторые из них в момент фотографирования замечают С., некоторые даже возмущаются, но большинство – улыбаются ему, и тогда он быстренько знакомится с «моделью» и предлагает выслать ей фотографию. Примерно треть опрошенных соглашаются. Примерно с третью от этой трети завязывается переписка. Примерно с половиной от тех, с кем завязывается переписка, отношения прогрессируют. Поэтому у С. есть девушки в каждой стране.
Не знаю, хороша или плоха та самая теория, изменившая жизнь С., но выглядит он вполне жизнерадостным.
Я сама иной раз думаю: могла бы и я вот так, как С., беспрерывно знакомиться повсюду со всеми? И всякий раз без сомнений отвечаю сама себе, что нет. И вовсе не из соображений морали и нравственности. Ответ прост – я, как бы странно это ни звучало для тех, кто хорошо меня знает и считает особой общительной и бесстрашной, боюсь людей. И при этом очень их люблю. Наверное, потому и боюсь.
Иной раз на чрезмерно людной улице меня охватывает патологическое состояние: я начинаю видеть все лица одновременно и как будто бы понимать каждого из этих бегущих мимо; от этого в моей голове творится нечто подобное тому, что испытывали астронавты Брэдбери, в которых бились и вопили духи древних цивилизаций.
Я, вероятно, осознаю, что на самом-то деле каждый из живущих при тех или иных обстоятельствах мог бы найти путь в мое сердце… Да, именно каждый – и толстая вульгарная девка с тяжелой каблучной поступью, и пьяненький бомжик…
И, что самое страшное, я, скорей всего, хочу этого!
Может быть, оттого, что во мне много любви и она переполняет меня? Тогда тем более плотина должна быть запертой, а шлюзы – работать отменно.
В таком случае, снова думаю я, нужно и действительно поступать так, как С. – это будет отличная тренировка… и тут я снова вижу себя в толпе каких-то людей, и мне становится страшно, и я опять говорю себе – нет.
Ночуя у С. и думая о том, подозревают нас его друзья в связи или нет и важно ли это вообще, я вспомнила другого мальчика – D., который одно время, наоборот, частенько ночевал у меня. Это была забавная история.
D. был сыном моей старшей подруги, ему тогда было лет 18, он приезжал ко мне с разными поручениями от мамы. Я угощала его кофе и болтала с ним – он был не то чтобы красивый мальчик, но меня прельщала его улыбка. Когда он улыбался, уголки его губ закручивались словно у кота на лубочной картинке, и это сразу же делало его невообразимо милым. Такая нежная улыбка странным образом сочеталась с огромным ростом – что скрывать, D. нравился мне, но, осознавая разницу в годах и некую ответственность перед его мамой, я не смела проявить свою симпатию.
Как-то D. пришел, когда я смотрела кино. Он сел рядом и досмотрел фильм со мной вместе. Потом он спросил, нет ли у меня еще чего-нибудь интересного, и я поставила ему еще один диск. D. сказал, что ему скучно дома и что он остался бы смотреть кино еще – позже я ушла спать в другую комнату, а D. лежал на ковре и смотрел фильмы, один за другим…
На следующий вечер он явился опять – принес теперь какой-то диск с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Одна из самых больших радостей в этих краях – возможность встать и, спустившись вниз и пройдя несколько метров, купить в булочной свежеиспеченный хлеб или теплые булочки к завтраку; просто, шаркая тапочками, щуря глаза, купить две теплые булочки и – вернуться.
На улицах всюду продают спаржу – сейчас сезон, и на всех лотках лежат постыдные, извлеченные из укрытий прозрачные бледные стебли – вязанки всех сортов и размеров. В спарже есть что-то нерастительное, мне кажется, вегетарианцы должны бы от нее воздерживаться. Рядом рос– сыпи черешни, абрикосов и огромной, неестественно калиброванной клубники – по соседству со всем этим стебли спаржи жмутся еще стыдливее друг к другу, вызывая потаенное желание нежно провести по нему пальцем, по этой их лаковой бледной поверхности, и – а вдруг? – почувствовать легкую ответную дрожь…
Вчера был летний, жаркий-прежаркий день: возле Фрауенкирхе рабочие, ремонтирующие стену, разделись до пояса – трое красавцев с торсами и кудрями. Группы благочестивых тетушек-туристок, заходящих в главный храм города, все как одна косятся мимо входа в святыню – вздыхают, закатывают глаза и ныряют, наконец, в темную прохладу собора.
Я живу в квартире у С. Можно было бы сказать, что С. – мой друг. Как еще можно назвать человека, с которым мы ведем долгие разговоры о жизни (и порой о самой непубличной ее стороне), если каждый из нас может приехать к другому с вокзала или из аэропорта в любое время дня и ночи, с которым у нас никогда не было не только секса – но даже намеков на него? И нет самой мысли о том, что такое когда-нибудь может случиться, а значит, нети страха, что станешь для человека пройденным этапом, это так надежно. Наверное, это и называется – друг.
С. весьма впечатляет всех моих знакомых женщин. Он во всех отношениях красивый и стильный мужик, к тому же настоящий мачо. Таким, по крайней мере, воспринимают его женщины. По крайней мере те, кто не знают его уже 10 лет, как я.
Когда я только познакомилась с С., он был привязчивым и ласковым мальчиком, который хотел со всеми дружить и всех любить. Порой его было совершенно невозможно выносить. Из него так и перла невероятная любовь, и хотелось от этого спрятаться. Мне пришлось вместе с ним пережить несколько его страдальческих историй, в том числе и после того, как он уехал жить в другую страну. А потом он увлекся какой-то забавной теорией, по которой надо-де всяческую любовь немедленно топтать и всех любящих тебя просто использовать – тогда, мол, ты и будешь царь горы. Оказывается, об этом даже написано немало специальных книг, вот С. как следует и изучил теорию, а потом начал применять ее на практике.
Теперь с С. можно беседовать в основном о его потрясающей теории и о том, к скольким женщинам он успел уже ее ус– пешно применить. Ну и о путешествиях, конечно.
Мне повезло, потому что я не была женщиной С., – со мной он может спокойно продолжать, ничего не практикуя, гулять, трепаться, умело лавируя меж разговоров о теории соблазнения, путешествовать.
Путешествовать с С. – особое дело. Он так же, как теперь меняет своих пассий, меняет и города – С. знает в этом толк. С ним можно за три дня объехать половину какой-нибудь маленькой европейской страны и увидеть, между прочим, немало. С. бежит по улицам своими длинными ногами и везде делает уйму фотографий, это его метод экспансии.
Примерно на половине всех его снимков потом чудесным образом проявляются красивые женщины. Некоторые из них в момент фотографирования замечают С., некоторые даже возмущаются, но большинство – улыбаются ему, и тогда он быстренько знакомится с «моделью» и предлагает выслать ей фотографию. Примерно треть опрошенных соглашаются. Примерно с третью от этой трети завязывается переписка. Примерно с половиной от тех, с кем завязывается переписка, отношения прогрессируют. Поэтому у С. есть девушки в каждой стране.
Не знаю, хороша или плоха та самая теория, изменившая жизнь С., но выглядит он вполне жизнерадостным.
Я сама иной раз думаю: могла бы и я вот так, как С., беспрерывно знакомиться повсюду со всеми? И всякий раз без сомнений отвечаю сама себе, что нет. И вовсе не из соображений морали и нравственности. Ответ прост – я, как бы странно это ни звучало для тех, кто хорошо меня знает и считает особой общительной и бесстрашной, боюсь людей. И при этом очень их люблю. Наверное, потому и боюсь.
Иной раз на чрезмерно людной улице меня охватывает патологическое состояние: я начинаю видеть все лица одновременно и как будто бы понимать каждого из этих бегущих мимо; от этого в моей голове творится нечто подобное тому, что испытывали астронавты Брэдбери, в которых бились и вопили духи древних цивилизаций.
Я, вероятно, осознаю, что на самом-то деле каждый из живущих при тех или иных обстоятельствах мог бы найти путь в мое сердце… Да, именно каждый – и толстая вульгарная девка с тяжелой каблучной поступью, и пьяненький бомжик…
И, что самое страшное, я, скорей всего, хочу этого!
Может быть, оттого, что во мне много любви и она переполняет меня? Тогда тем более плотина должна быть запертой, а шлюзы – работать отменно.
В таком случае, снова думаю я, нужно и действительно поступать так, как С. – это будет отличная тренировка… и тут я снова вижу себя в толпе каких-то людей, и мне становится страшно, и я опять говорю себе – нет.
Ночуя у С. и думая о том, подозревают нас его друзья в связи или нет и важно ли это вообще, я вспомнила другого мальчика – D., который одно время, наоборот, частенько ночевал у меня. Это была забавная история.
D. был сыном моей старшей подруги, ему тогда было лет 18, он приезжал ко мне с разными поручениями от мамы. Я угощала его кофе и болтала с ним – он был не то чтобы красивый мальчик, но меня прельщала его улыбка. Когда он улыбался, уголки его губ закручивались словно у кота на лубочной картинке, и это сразу же делало его невообразимо милым. Такая нежная улыбка странным образом сочеталась с огромным ростом – что скрывать, D. нравился мне, но, осознавая разницу в годах и некую ответственность перед его мамой, я не смела проявить свою симпатию.
Как-то D. пришел, когда я смотрела кино. Он сел рядом и досмотрел фильм со мной вместе. Потом он спросил, нет ли у меня еще чего-нибудь интересного, и я поставила ему еще один диск. D. сказал, что ему скучно дома и что он остался бы смотреть кино еще – позже я ушла спать в другую комнату, а D. лежал на ковре и смотрел фильмы, один за другим…
На следующий вечер он явился опять – принес теперь какой-то диск с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44