– Еще тануки? – спросил Леворк. – На кой они нам сдались?
– Я фанат тануки, – подмигнул ему полковник. – Последователь тайного культа. – Он кинул монетку в ящик для пожертвований, и они втроем, весело болтая, отправились на ближайшую железнодорожную станцию. Мужчины решили, что у Лизы нарушение речи (она говорила так, будто у нее во рту нарыв), но спросить не рискнули.
Храм, куда привела их Лиза, называется Янаги Мори. Как это ни странно, находится он в Акихабаре, одном из самых неприметных районов Токио, известном разве что магазинами с дешевой электроникой. Янаги Мори, огороженный забором из красного штакетника, выходит на узкую улочку с магазинами и ларьками. А за ним – набережная реки Канды, чьи зеленые воды, заключенные в бетонный желоб, текут по Токио точно так же, как протекает река Лос-Анджелес по городу с тем же названием: вот и еще одно доказательство несостоятельности человеческой фантазии.
Хотя территория храма оказалась не больше, чем, скажем, стоянка у пригородного «Макдоналдса», там повсюду были изображения Тануки – из камня, дерева, глины, железа и еще из невесть каких материалов. Некоторые вполне симпатичные, и американцы нашли, что атмосфера здесь приятная. Достаточно почтительная, но чуточку ироничная, видимо, чтобы почтение не переходило в набожное почитание.
Они походили, посмотрели статуи, и Томас, показав на здание чуть поодаль, сказал:
– Там, наверное, еще тануки.
– Нет, – ответила Лиза. – Это храм Кицунэ. Кицунэ – не то что Тануки. Кицунэ – это по-вашему… лис.
В Японии барсук и лис иметь особая сила, люди им поклоняться, но они не настоящие боги. Лис Кицунэ – посланник богов. Он ходить между мирами. Между другой мир и этот. Может пошутить, сделать скандал, но он много работать. Тануки никогда не работать. Он только веселиться. Есть, пить, танцевать, делать секс. Всегда весело.
– Понятно, – сказал полковник. – Так, может, пойдем к Кицунэ? Похоже, Братец Лис поважнее.
Лиза окинула его взглядом – с фуражки до кончиков ботинок. Глаза у нее светились – как внутренности сладкого перца, от которого отрезали кусочек. У ее улыбки собственного цвета не было, но она словно забирала цвет у всего вокруг.
– Да? – удивилась она. – Вы думать, веселье – не так важно? Веселье не так, как работа? А может, веселье лучше? Вы как думать?
– Меня легко переубедить, мадам Ко. И у вас это отлично получается. – И он прерывисто засмеялся.
– Полковник не полностью отвергает веселье, – вставил слово Леворк.
– Ой не полностью, – согласился Томас. – А когда я избавлюсь от этих птичек, – показал он на погоны, – то уж повеселюсь как следует. Через пять лет выхожу в отставку, – объяснил он Лизе.
– И что тогда делать?
– Мы купили отличный деревянный коттедж в Орегоне. В горах неподалеку от Грантс-Пасса. Куплю болотные сапоги, буду ловить форель и встречаться с друзьями – с теми, кто просто хочет поиграть со мной в покер и не желает обсуждать политику и текущие события. А еще буду сидеть на веранде, пить виски и беседовать с дятлами. А по настроению, может, черт возьми, когда и встану, обниму одно-другое дерево. – Незаметно для остальных он пощупал бумажку в кармане. – Правда, – вздохнул он, – поскольку тот храм мы так и не нашли, топота маленьких ножек в доме не будет.
Леворк только усмехнулся, а Лиза мысленно произнесла: «Не зарекайся!» Она, разумеется, подумала о тануки, которые обрели свободу как раз в районе Гранте-Пасс, но вдруг в голове забрезжила совсем другая мысль. Подойдя к одному из каменных тануки, Лиза сделала вид, что внимательно его рассматривает. Она так работала челюстями, будто жевала хрящик, но причиной тому были ее размышления, а также резко усилившаяся боль в нёбе. К мужчинам она присоединилась только через несколько минут. И вдруг резким движением схватила руку полковника и прижала к своему животу.
– Скоро, – сказала она, – я иметь дитя-сан. Я уехать. Не могу взять дитя. Может быть, я отдать дитя вы и ваша жена.
Томас потерял дар речи.
– Вы это серьезно? – спросил Леворк.
– Да, я серьезно. – Она еще сильнее сжала руку Томаса. – Вы думать сегодня, вы говорить жена. Завтра или день после завтра вы приходить этот храм. – Потом она показала на здание не больше хижины Дики: – Дом сторожа. Если я нету, вы оставить ответ сторож. О'кей? Если ответ «да», вы приезжать сюда через один год. – Она взглянула на часы. – Один год. Сентябрь пятнадцать. Когда дитя уже не сосать грудь. Если я нету, девочка в доме сторожа. Для вас. Ваше дитя. Извинить, документы нет.
Для человека со связями в министерстве обороны и ЦРУ вывезти из Японии ребенка без документов труда не составляет, но Томас был слишком потрясен предложением, чтобы думать о деталях. Одно он отчетливо понимал: говорит мадам Ко все хуже, но говорит совершенно искренне. В ответ он смог только пробормотать:
– Спасибо… Поверить не могу… Спасибо… Я вам сообщу. Мы это обдумаем и вам сообщим. Спасибо.
И в этот самый миг мадам Ко выпучила глаза, лицо ее перекосилось. Прикрыв рот ладонью, она согнулась пополам. Томас решил, что ее сейчас вырвет. Мужчины смущенно и озабоченно переглянулись. Лиза закашлялась и отвернулась. И стала вытаскивать что-то изо рта. Что-то яркое. Мягкое. И на удивление большое.
С минуту она рассматривала это «что-то», оказавшееся свежей хризантемой. На ней, как роса, блестела слюна. Лиза показала ее мужчинам. Улыбнулась сконфуженно, но не без гордости. А затем быстро ушла в сторожку.
– Вот те на! – воскликнул Леворк. – Это что за чертовщина?
– Ничего особенного, – махнул рукой полковник Томас, выводя приятеля из храма Тануки. – Мадам Ко – циркачка. Это был просто фокус.
Эпилог I
Тела Стаблфилда так и не нашли. И решили, что его останки съел тигр. Однако, что странно, когда прочесывали ущелье, не отыскали ни косточек, ни лоскутка лилового костюма, ни остатков рюкзака, который был при нем (по-видимому, он намеревался переночевать у Дики).
Поисковая партия, состоявшая из Дики и пяти-шести рыдающих молодых женщин, обнаружила две вмятины в грязи – там, где незадолго до этого вышел из берегов ручей, – и, поскольку каждая была раза в два больше размера ступни человека, возникло предположение, что Стаблфилд приземлился на ноги, а поскольку попал в грязь, остался в живых. Подобные «чудеса» случаются. Например, однажды в Новой Зеландии у одного парашютиста не раскрылся парашют, но, так как он приземлился в илистый пруд с утками, обошлось даже без синяков.
Некоторые старейшины утверждали, что от тигров Стаблфилда защищала татуировка. Они уверяли, что Стаблфилд жив-здоров и обитает в какой-нибудь пещере с семейством тануки.
Были и другие слухи, более правдоподобные: их привезли в Фань-Нань-Нань циркачи-путешественники, которые уверяли, что Стаблфилд отправился в Гонконг, где у него был счет в банке, и там его видели, причем не раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57