– повторил Эндрю. – Граф ожидал от тебя именно таких слов. Поэтому-то он и хочет отправить тебя в Ланкашир. Правительству нужны такие умеренные ораторы, как ты. Отец хочет, чтобы ты пошел по его стопам и…
– По его стопам? Боже правый, Дрю, ты же его наследник, а не я. Вот и отправляйся в Ланкашир. А какого дьявола делать там мне?
– О нет, Джастин, я не могу. Ты же разбираешься во всем лучше, чем я, и граф прожужжал мне уши об этом! Нет, он хочет, чтобы поехал ты, но неофициально, понимаешь? Поговорил с людьми. Сделал собственные выводы. А потом приехал бы в январе в парламент и…
– Нет, Дрю, – прервал Роан кузена. – Я уже сказал тебе, что не собираюсь занять там кресло. Что же касается Ланкашира, то, при всем уважении к графу, боюсь, об этом не может быть и речи. – Роан поставил нетронутый бокал на столик и поднялся. Эндрю хотел возразить Роану, но тот опередил его: – Дождь прекратился, Дрю. Тебе самое время прогуляться верхом. Деревенский воздух после хорошего ливня ни с чем не сравним. А я должен поработать. Итак, если…
– Граф будет весьма недоволен, Джастин. Кажется, он намерен приехать сюда сам, если не ошибаюсь, – ухмыльнулся Эндрю, нехотя поднимаясь с дивана.
– Предоставь графа мне, – сказал Роан с уверенностью, которой совсем не испытывал. К чему ему визит более чем проницательного дяди, если его проблемы не имеют ничего общего с парламентской реформой? Виконт настойчиво, однако предельно любезно подтолкнул кузена к двери, и наконец, остался один, пообещав выпить с ним перед обедом.
Плотно прикрыв двери, Роан подошел к письменному столу, отодвинул кресло, опустился в него и закрыл лицо руками. Хотя Эндрю и отвлек его на некоторое время от тягостных мыслей, виконт больше не мог уклоняться от решения вопроса. Что ему делать, черт побери? Все это с самого начала было вопросом чести. Резко отодвинув кресло, он направился к столику, наполнил бокал и подошел к камину. Опершись рукой о каминную доску, он опустил голову и уставился в пространство.
Честь, всегда и везде честь! Именно это стало причиной всего. Долг чести Лэндона, собственная честь виконта, честь его покойных родных, а теперь еще честь джентльмена… Роан отпил бренди, хотя решил сегодня не пить. Посмотрев на хрустальный бокал, он злобно прищурился. После разговора с Эндрю все усложнилось еще больше. Придется подумать и о графе. В детстве Роан провел с дядей и кузеном в Кенте столько же лет, сколько и здесь. Он не сомневался, что граф любит его как сына, поэтому будет горько разочарован, если узнает о событиях прошлой ночи. Тут на ум Роану пришли слова, сказанные дядей в «Уайтсе»: «Реванш сильнее ударяет по тому, кто его жаждет», – сказал он тогда. Как ему убедить графа в том, что он вовсе не хотел доводить дело до разорения Морайи Лэндон? «Никогда, – подумал он, – никогда мне его в этом не убедить».
– Будь все проклято и пропади пропадом! И пропади пропадом моя проклятая честь! – злобно воскликнул Роан и швырнул бокал в чугунную решетку камина, разбив его вдребезги.
Он смотрел тупым взглядом на решетку, не сознавая, что разбил старинный хрусталь. Не больше осознавал виконт и то, что совершил прошлой ночью. Роан провел рукой по волосам и вспомнил Морайю. Перед его мысленным взором возникли аметистовые глаза, и он снова почувствовал тепло ее соблазнительного тела. Виконт никогда раньше не задумывался всерьез о женитьбе, а теперь на минуту представил себе свой брак с Морайей Лэндон. Да, это обещало восхитительные ночи. Его мрачное лицо просветлело, когда он вообразил Морайю в своей постели, ее глаза, затуманенные страстью, такие, как прошлой ночью.
Но дни… Что может он сказать об этом, почти не зная Морайю? Она, конечно, весьма практичная молодая особа, и Роан не сомневался, что Морайя отлично вела бы его дом. Он догадывался также, что ее спокойствие и твердость свидетельствуют о волевом характере, а это ему совсем не нравилось. Но смелость девушки и сильное, хотя и несколько необычное чувство чести восхищали его. У виконта мелькнула мысль, что многие мужчины на его месте сочли бы ее нравственность далеко не безупречной. Однако Роан укорял в происшедшем себя, а не ее, поскольку Морайя была девственницей. Ее храбрость и решительность внушали ему уважение, но Роан иронически улыбнулся, понимая, что такие качества жены понравятся далеко не каждому мужчине.
Жена! Что за дьявольщина лезет ему в голову? Роан снова нахмурился. Как он смеет помышлять о женитьбе на Морайе Лэндон? Шесть последних лет жизни он посвятил тому, чтобы разорить ее семью. Может ли человек внезапно отказаться от всего, в чем был убежден и к чему стремился, с тех пор как себя помнил?
Впервые после приезда сюда, виконт посмотрел в зеркало, висевшее над каминной доской. Лицо его выглядело изможденным, морщины в углах глаз и рта углубились. «Как, – с горечью спросил себя Роан, – я буду смотреть каждое утро в это зеркало, как сохраню уважение к себе, если, забыв родственные чувства, соединюсь с одной из Лэндонов? И как мне жить дальше, если я этого не сделаю!
Он опустил глаза и, поднеся руку ко лбу, заметил, что она дрожит. Пока Морайя Лэндон не явилась в его дом, мир казался ему черно-белым. Все было так ясно… Он снова взглянул в зеркало. В смотревших на него оттуда глазах не было их обычной яркой голубизны. Они стали какими-то уныло-серыми.
Глава 15
Сердце Морайи бешено колотилось, когда она постучалась в дверь охотничьего домика лорда Роана. Как только он открыл ей, в дверной проем хлынул лунный свет, и она увидела виконта в кремовой рубашке с открытым широким воротом и широкими рукавами. Дул прохладный ветерок, и Морайя удивилась, что от одного вида Роана ей вдруг стало тепло. В рубашке и свободных коричневых брюках он походил на обычного провинциального джентльмена, хотя что-то пиратское сохранилось в его облике. Для полного сходства не хватало лишь черной повязки на глазу. Темно-каштановые волосы были взъерошены, словно он теребил их, беспокойно о чем-то размышляя. Морайя не понимала, что могло его взволновать. Она заметила, что глаза у виконта усталые, и почувствовала, как они сверлят ее. Но тут лицо Роана осветилось улыбкой.
– Добрый вечер, Морайя. Надеюсь, дорога не утомила вас. Входите, пожалуйста. – Он взял ее за руку и повел в гостиную, затеяв какой-то шутливый разговор. Девушке показалось, что он нервничает, но она тут же отвергла этот домысел. Нет, невозможно представить себе, чтобы виконт Роан нервничал из-за чего бы то ни было.
Подождав, пока она стянет перчатки, Роан помог ей снять легкую шерстяную накидку. Он усадил ее на диванчик, обитый зеленой с золотом тканью, так учтиво, словно Морайя приехала на свой первый бал. Девушка с благодарностью приняла из его рук бокал с мадерой, но отметила, что сам он не пьет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– По его стопам? Боже правый, Дрю, ты же его наследник, а не я. Вот и отправляйся в Ланкашир. А какого дьявола делать там мне?
– О нет, Джастин, я не могу. Ты же разбираешься во всем лучше, чем я, и граф прожужжал мне уши об этом! Нет, он хочет, чтобы поехал ты, но неофициально, понимаешь? Поговорил с людьми. Сделал собственные выводы. А потом приехал бы в январе в парламент и…
– Нет, Дрю, – прервал Роан кузена. – Я уже сказал тебе, что не собираюсь занять там кресло. Что же касается Ланкашира, то, при всем уважении к графу, боюсь, об этом не может быть и речи. – Роан поставил нетронутый бокал на столик и поднялся. Эндрю хотел возразить Роану, но тот опередил его: – Дождь прекратился, Дрю. Тебе самое время прогуляться верхом. Деревенский воздух после хорошего ливня ни с чем не сравним. А я должен поработать. Итак, если…
– Граф будет весьма недоволен, Джастин. Кажется, он намерен приехать сюда сам, если не ошибаюсь, – ухмыльнулся Эндрю, нехотя поднимаясь с дивана.
– Предоставь графа мне, – сказал Роан с уверенностью, которой совсем не испытывал. К чему ему визит более чем проницательного дяди, если его проблемы не имеют ничего общего с парламентской реформой? Виконт настойчиво, однако предельно любезно подтолкнул кузена к двери, и наконец, остался один, пообещав выпить с ним перед обедом.
Плотно прикрыв двери, Роан подошел к письменному столу, отодвинул кресло, опустился в него и закрыл лицо руками. Хотя Эндрю и отвлек его на некоторое время от тягостных мыслей, виконт больше не мог уклоняться от решения вопроса. Что ему делать, черт побери? Все это с самого начала было вопросом чести. Резко отодвинув кресло, он направился к столику, наполнил бокал и подошел к камину. Опершись рукой о каминную доску, он опустил голову и уставился в пространство.
Честь, всегда и везде честь! Именно это стало причиной всего. Долг чести Лэндона, собственная честь виконта, честь его покойных родных, а теперь еще честь джентльмена… Роан отпил бренди, хотя решил сегодня не пить. Посмотрев на хрустальный бокал, он злобно прищурился. После разговора с Эндрю все усложнилось еще больше. Придется подумать и о графе. В детстве Роан провел с дядей и кузеном в Кенте столько же лет, сколько и здесь. Он не сомневался, что граф любит его как сына, поэтому будет горько разочарован, если узнает о событиях прошлой ночи. Тут на ум Роану пришли слова, сказанные дядей в «Уайтсе»: «Реванш сильнее ударяет по тому, кто его жаждет», – сказал он тогда. Как ему убедить графа в том, что он вовсе не хотел доводить дело до разорения Морайи Лэндон? «Никогда, – подумал он, – никогда мне его в этом не убедить».
– Будь все проклято и пропади пропадом! И пропади пропадом моя проклятая честь! – злобно воскликнул Роан и швырнул бокал в чугунную решетку камина, разбив его вдребезги.
Он смотрел тупым взглядом на решетку, не сознавая, что разбил старинный хрусталь. Не больше осознавал виконт и то, что совершил прошлой ночью. Роан провел рукой по волосам и вспомнил Морайю. Перед его мысленным взором возникли аметистовые глаза, и он снова почувствовал тепло ее соблазнительного тела. Виконт никогда раньше не задумывался всерьез о женитьбе, а теперь на минуту представил себе свой брак с Морайей Лэндон. Да, это обещало восхитительные ночи. Его мрачное лицо просветлело, когда он вообразил Морайю в своей постели, ее глаза, затуманенные страстью, такие, как прошлой ночью.
Но дни… Что может он сказать об этом, почти не зная Морайю? Она, конечно, весьма практичная молодая особа, и Роан не сомневался, что Морайя отлично вела бы его дом. Он догадывался также, что ее спокойствие и твердость свидетельствуют о волевом характере, а это ему совсем не нравилось. Но смелость девушки и сильное, хотя и несколько необычное чувство чести восхищали его. У виконта мелькнула мысль, что многие мужчины на его месте сочли бы ее нравственность далеко не безупречной. Однако Роан укорял в происшедшем себя, а не ее, поскольку Морайя была девственницей. Ее храбрость и решительность внушали ему уважение, но Роан иронически улыбнулся, понимая, что такие качества жены понравятся далеко не каждому мужчине.
Жена! Что за дьявольщина лезет ему в голову? Роан снова нахмурился. Как он смеет помышлять о женитьбе на Морайе Лэндон? Шесть последних лет жизни он посвятил тому, чтобы разорить ее семью. Может ли человек внезапно отказаться от всего, в чем был убежден и к чему стремился, с тех пор как себя помнил?
Впервые после приезда сюда, виконт посмотрел в зеркало, висевшее над каминной доской. Лицо его выглядело изможденным, морщины в углах глаз и рта углубились. «Как, – с горечью спросил себя Роан, – я буду смотреть каждое утро в это зеркало, как сохраню уважение к себе, если, забыв родственные чувства, соединюсь с одной из Лэндонов? И как мне жить дальше, если я этого не сделаю!
Он опустил глаза и, поднеся руку ко лбу, заметил, что она дрожит. Пока Морайя Лэндон не явилась в его дом, мир казался ему черно-белым. Все было так ясно… Он снова взглянул в зеркало. В смотревших на него оттуда глазах не было их обычной яркой голубизны. Они стали какими-то уныло-серыми.
Глава 15
Сердце Морайи бешено колотилось, когда она постучалась в дверь охотничьего домика лорда Роана. Как только он открыл ей, в дверной проем хлынул лунный свет, и она увидела виконта в кремовой рубашке с открытым широким воротом и широкими рукавами. Дул прохладный ветерок, и Морайя удивилась, что от одного вида Роана ей вдруг стало тепло. В рубашке и свободных коричневых брюках он походил на обычного провинциального джентльмена, хотя что-то пиратское сохранилось в его облике. Для полного сходства не хватало лишь черной повязки на глазу. Темно-каштановые волосы были взъерошены, словно он теребил их, беспокойно о чем-то размышляя. Морайя не понимала, что могло его взволновать. Она заметила, что глаза у виконта усталые, и почувствовала, как они сверлят ее. Но тут лицо Роана осветилось улыбкой.
– Добрый вечер, Морайя. Надеюсь, дорога не утомила вас. Входите, пожалуйста. – Он взял ее за руку и повел в гостиную, затеяв какой-то шутливый разговор. Девушке показалось, что он нервничает, но она тут же отвергла этот домысел. Нет, невозможно представить себе, чтобы виконт Роан нервничал из-за чего бы то ни было.
Подождав, пока она стянет перчатки, Роан помог ей снять легкую шерстяную накидку. Он усадил ее на диванчик, обитый зеленой с золотом тканью, так учтиво, словно Морайя приехала на свой первый бал. Девушка с благодарностью приняла из его рук бокал с мадерой, но отметила, что сам он не пьет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84