– Когда отец привозил на рынок образцы пшеницы, его встречали с распростертыми руками. А сейчас, подозреваю, все будут хихикать в рукав.
Она закрыла мешок и стряхнула с пальцев пыль. С мольбой в глазах она посмотрела на Джека.
– Скажите, что я должна делать, и я это сделаю, – сказала она.
– Мне это не нравится, – кричал Стреттон. – Я тот, кто по праву должен быть главным. Я дольше всех тут проработал. И если б я не был твоим другом, Джек Мерсибрайт, я бы сейчас тебе так двинул, что ты бы свалился с ног!
– Папа, ты собираешься драться? – подхватил Харви. – Давай подержу твою куртку!
– Я и не думаю драться, дурачина. У нас обычная дружеская беседа. Иди отсюда, а то получишь ремня!
– Мне платят столько же, сколько и тебе, – возразил Джек. – Так почему ты вздумал называть меня главным?
– Ты вдвойне дурак, вот что я тебе скажу. Я не из тех, кто будет работать управляющим за «спасибо». Да, приказы отдает она, но за ними стоишь ты, не правда ли? Они бы не были такими толковыми, если бы исходили от нее. Мне это не нравится – прямо говорю тебе. Хочешь жевательного табаку?
– Нет, спасибо. Я люблю курить, а не жевать.
– Ладно, – сказал Стреттон, – когда я нажуюсь, можешь набить им свою трубку.
К концу сентября почти все поля были вспаханы, и через неделю-другую земля зазеленела ростками горчицы, которая прорастала очень быстро благодаря влажной теплой погоде. Поля снова вспахали и чуть позже собрали вырванную горчицу и побросали в Костры, которые наполнили округу ароматным дымом.
– Это, конечно, замечательно! – сказала мисс Филиппа, которая пришла взглянуть, как идет работа. – Но я не могу позволить себе, чтобы остальная земля простаивала! Что это за труд! Без конца вспахивать одно и то же поле, тогда как сколько еще не сделано…
– Наймите больше людей. Вот мой ответ, – ответил Джек.
– Так вот к чему вы стремитесь? Придумывать больше работы, чтобы осчастливить таких, как вы?
– Работу придумывает Бог, а не я. Я только посредник… Взгляните-ка сюда. На этом листке я набросал расписание полевых работ. Я не мастер по части писанины, но надеюсь, вы поймете, что я имел в виду.
– Рожь? – удивилась она, взяв в руки листок. – Но отец никогда не сеял рожь! И пятьдесят акров под это, вы понимаете, что предлагаете?
– Вы правы, – сказал Джек. – Предложите что-нибудь взамен, и давайте вернемся к тому, что было здесь все прошлые годы: будем выращивать чертополох и горчицу!
Мисс Филиппа повернулась и пошла прочь, взяв с собой листок бумаги. Три дня подряд по утрам она запиралась в конторе. А на следующей неделе на ферме появились два новых работника. Еще через месяц, заглянув в амбар, Джек увидел, что там сложены мешки с семенами травы, клевера, репы и ржи. А мисс Филиппа самолично сверяла список.
– Весь клевер – сорта «Голландский белый», – сказала она. – Его предпочитал мой отец. Трава смешанная, как вы и советовали. Что касается искусственных удобрений – в понедельник за ними послали в Стэмли.
Теперь, когда снова рано темнело, самым полноценным днем оставалось только воскресенье. Джек делил его ровно на две части: с утра он трудился в саду, а после обеда – в доме. Он загонял свиней в сад, чтобы те подбирали падалицу – груши и яблоки, а старик Шайнер, который свиней не любил, отправлялся щипать траву в Лонг Медоу.
Джек перекопал всю землю во дворе и посадил две гряды капусты. Подстриг изгороди, подрезал ветки у фруктовых деревьев и приступил к новой работе: начал перестилать плитку, которой был выложен участок между двумя флигелями.
Ненна принесла ему абрикосовое дерево, выращенное в кадке из косточки, которое посадили, когда ей исполнилось четырнадцать лет. Сейчас деревцу стукнуло три года, оно вытянулось на двадцать семь дюймов в высоту, и девушка высадила его в землю у стены с южной стороны дома. Джек был равнодушен к абрикосам, да, казалось, в саду было достаточно деревьев. Но Ненну мнение Джека не интересовало, и она регулярно приходила поливать свой абрикос и выпалывать сорняки.
– Вы только тогда почувствуете, что действительно живете тут, если в вашем дворе будет посажено новое дерево.
– Я знаю, что живу тут, – ответил Джек, – тут и только тут!
– Джек – бездушный человек, – сказал Бевил, наблюдая, как Ненна, опустившись на корточки, подвязывает тоненький ствол абрикосового деревца к палке. – Во всяком случае, в отличие от меня, он не наделен душой поэта.
Бевил, с улыбкой протянув руку, помог Ненне подняться. Иногда в его улыбке проглядывала нескрываемая нежность, и сегодня он ухаживал за девушкой с особой галантностью.
– Не стоит принимать всерьез того, кто позволяет себе шуточки по поводу абрикосового джема, – сказал Бевил.
Ненна рассмеялась, неожиданно обвила его руками и положила голову ему на грудь.
– О Бевил! Как я тебя люблю! Я буду ужасно скучать, когда ты уедешь!
– Уедешь? – удивился Джек. – Куда это?
– В Лондон. На полгода, в дядину контору. Тот тоже юрист, и отец считает, что для меня это будет отличная практика.
Бевил погладил девушку по волосам и с улыбкой посмотрел на Джека.
– Нам с Ненной еще не приходилось расставаться и уезжать друг от друга так далеко. Надеюсь, вы ради меня приглядите тут за ней.
– Конечно. С большим удовольствием.
– Но как это будет ужасно, – проговорила Ненна, отстраняясь от Бевила, – если ты там встретишь какую-нибудь красивую женщину и уже никогда не вернешься ко мне!
– Или на меня нападут грабители и убьют, – добавил он. – Ты же знаешь: в Лондоне полно бандитов.
– Когда ты едешь? – спросил Джек.
– В следующую субботу. В десять утра. В Кевелпорте сяду на поезд.
– Я пойду тебя провожать, – заявила Ненна, – и мне все равно, как к этому отнесется твой отец!
Всю неделю дул порывистый северо-западный ветер, и четыре дня подряд дождь лил как из ведра. По каналам стремительным потоком неслась вода, а поля превратились в настоящие топи. В пятницу вечером дождь уже не так хлестал, но ветер усилился и постепенно изменил свое направление на западное.
Ненна с Бевилом сидели в доме Джека. Похоже, им некуда было податься, поскольку в доме Бевила девушку не принимали, а в Браун Элмсе молодого человека тоже не жаловали. И по вечерам они грелись у камина Джека и смотрели на яркие вспышки огня, которые баламутил ветер, бившийся о стены дымохода.
– Ненавижу такую погоду! – воскликнула Ненна. – Еще прошлой ночью у нас во дворе росла яблоня. Так вот из-за ветра она упала прямо на старенький домик. Я боюсь такого сильного ветра.
– Но это же замечательная погода! – возразил Бевил. – Она переполняет меня восторгом. Я чувствую необыкновенный прилив сил. Наверное, я родился вот в такую ночь, когда бушевала буря. Только послушайте, как завывает в саду! Разве вы не испытываете волнения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46