Много. Но недостаточно. Должны погибнуть еще двое. Убей двоих — Мирддина и Медраута, и покончи с этим!» Поставив себя на место Селли, Питер решил, что она наверняка тоже следит за ним с чьей-нибудь помощью. Это мог быть человек верный, который докладывает Селли обо всех действиях Питера. Следовательно, если он примет решение прикончить и Мирддина, и Медраута, и первым убьет не того, кого следовало бы, Селли немедленно узнает об этом и испарится, не дав Питеру найти себя, кем бы она при этом ни была. Она поспешит осуществить свое грязное дело, а Питер останется один-одинешенек, без готового оказать ему помощь Бланделла, и тогда ему придется только ждать предательского удара в спину.
Разницы никакой. Питер так или иначе не был готов совершить убийство. Ведь на самом деле он — не Ланселот из Лангедока. Жизнь человека слишком много значила для Питера, чтобы он мог просто так взять и убить парня — только потому, что ему, видите ли, показалось, что тот глянул на несуществующие часы, когда Питер спросил его, который час. Мирддин — либо Селли, либо Марк Бланделл. Но несмотря на то, кто из двоих ученых из двадцатого века обосновался в теле старого чародея, оставался еще и сам Мирддин.., и кому об этом лучше знать, кроме Питера. Убить тело Мирддина означало расправиться с самим Мирддином — ни в чем не повинным старым маразматиком.
А уж это было бы самое настоящее убийство — непростительный смертный грех.
Если в теле Мирддина жила Селли Корвин, то Питер мог оправдать себя за убийство старика желанием предотвратить еще большее зло: что бы ни задумала сотворить Селли, из-за этого всему миру Питера грозило превращение в девственный лес — похоже, необитаемый. Ни городов, ни промышленной революции, ни техники.
Ни войн, ни преступлений, ни страданий.
«Дерьмо собачье! Откуда мне знать? А вдруг в этом мире царят голод и эпидемии?
Вот так ты думаешь? Там все, как в реальном мире?» Питер расхаживал по шатру, время от времени остужая голову прикосновением к холодному полотну. Ткань пахла копченым сыром — в этом шатре многие годы жгли очаг, и дым выходил через дыру наверху. «Если Мирддин — это Селли, я убью его». Питер принял решение, и на душе у него сразу полегчало. А если Мирддин — это Бланделл? И как быть с Медраутом?
Питер дошагал до края шатра, развернулся и сделал пять шагов к выходу. Настал самый волнующий момент: он сделал все, что мог, и теперь должен был ждать шага со стороны треклятой Селли Корвин.
Питер услышал шаги. Кто-то приближался к его шатру. Смит остановился, замер, глядя на полог, закрывавший вход. Сердце его часто забилось. Он весь дрожал мелкой дрожью.
«Если чему-то суждено произойти, то это произойдет СЕЙЧАС».
Здоровенный верзила — младший командир — откинул полотнище, отсалютовал Питеру. Тот ответил кивком — побоялся поднять для приветствия дрожавшую руку.
— Прошу прощения, принц легат, твой с.., я хотел сказать: твой оруженосец, Галахад Младший, к тебе.., с гостем Гвин оттолкнул стражника и ввалился в шатер. За собой он тащил за руку старого склеротика — а может быть, террористку из ИРА — Мирддина.
— Скажи ему то, что сказал мне, — распорядился Гвин.
— Час пробил, Питер! — воскликнул Мирддин. — Она вот-вот нанесет удар. Мы должны остановить ее!
Питер вдруг ощутил ледяное спокойствие. Яснее ясного: ожиданию конец. Так или иначе — он вышел на финишную прямую.
— Оставь нас, — велел Питер сыну Ланселота.
— Государь, я следил за ним, как ты повелел, но он меня заметил и начал говорить… — Гвин умолк. Питер выжидательно смотрел на него. Тот обиженно отпустил руку Мирддина и вышел из шатра.
Мирддин ждал этого мгновения, нервно переминаясь с ноги на ногу. Когда полотнище, закрывавшее вход, опустилось, он повторил голосом, дрожащим от волнения:
— Час пробил! Она того и гляди, нанесет решающий удар.
— Вот как? Значит, ты знаешь, кто она?
Мирддин глубоко вдохнул, облизал пересохшие губы.
— Я говорю о сыне Артуса, Медрауте. «Естественно. Вот только кто из вас — кто?» — Я приставил несколько человек наблюдать за Артусом, — объяснил Мирддин, — рассудив, что удар, скорее всего, будет направлен именно на него. Ты же помнишь, какова была цель Селли? Слава Богу, я оказался прав. Медраут исподтишка всю ночь занимается тем, что заменяет гвардейцев Артуса своими людьми, а только что у него была тайная встреча с Кеем. Началось, Питер!
— Ну, и конечно, ты хочешь, чтобы я это дело предотвратил. Ради Сына Вдовы, Марк?
— Что?
— Кто Сын Вдовы?
— О чем ты… А, понятно. — Мирддин заговорщицки обернулся, огляделся по сторонам и протянул Питеру морщинистую руку. Они обменялись рукопожатием, и Мирддин изобразил положенный масонский знак. Наклонился, шепнул Питеру на ухо:
— На этой ступени я призван ответить тебе, что Сын Вдовы — это Хирам Абифф, тот царь, что выстроил храм Соломона.
«Проклятие, — думал Питер. — Если бы Мирддин не знал ответа — и думать было бы нечего. Он Селли Корвин, и дело с концом». Но при знании ответа вопрос оставался вопросом. В конце концов Питер и сам узнал о масонских знаках и обрядах исключительно путем ознакомления с соответствующей литературой. Точно так же о них могла проведать и Селли. Может, она подставная масонка, а может, ее папаша — тайный масон. А может, Бланделл по пьяной лавочке много о чем протрепался, лежа с Селли на одной подушке.
Настала пора действовать. Пришел ненавистный миг:
Питер должен был исполнить то, что умел делать лучше всех, но это было ему нестерпимо: дать змее совершить бросок, но вовремя перехватить ее за шею.
— Веди, Макдуфф, — распорядился Питер.
Как только они вышли из шатра, Мирддин проворчал:
— Там было «живи», а не «веди». Ты разве в школе не учился, Питер?
Питер скрипнул зубами. Еще одна утраченная возможность. Либо Мирддин — это Бланделл, либо Селли лучше подкована в классике, нежели он ожидал. Ночь была холодна.
— Где твоя лошадь? Мирддин пожал плечами.
— У меня нет лошади. Этот парень, Гвин, посадил меня позади седла на своего коня. Я с тобой поеду.
«Черта с два ты поедешь со мной!» — хотел было ответить Питер, но вовремя спохватился. «Играй, играй свою роль, — подумал он. — Не сбивайся». «Если ты считаешь, что это Марк, то с какой стати тебе возражать против его компании?» Питер сглотнул слюну и велел конюшему подвести Эпонимуса.
«Стало быть, вот такой у меня план, да? Ехать к черту на рога по безлюдной пустоши с Мирддином за спиной, и дать ему полную возможность порезвиться на славу и воткнуть мне кинжал между лопаток?» Конюший подвел к Питеру здоровенного боевого жеребца, уже оседланного на такой случай, оставалось только подтянуть подпруги. Конюший сделал это, а затем опустился на четвереньки, превратившись в живую табуретку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98