Еще мгновение, и я бы опоздал.
Я мчался, выставив руки вперед. Ловить ее в полете было неудобно, но я надеялся хотя бы смягчить удар. Ее тело ударило по моим рукам, и в тот же миг в ушах прогремела настигшая меня ударная волна. Сначала показалось, что я удержу ее, но через мгновение руки все-таки не выдержали. Однако мне удалось замедлить падение и развернуть ее так, что она ударилась о пол одновременно пятками и ягодицами. Сам я, падая, сильно врезался в пол боком.
Как только я коснулся ее, она отчаянно завопила:
— Убирайтесь! Что вы дела… Ох!
Удар о палубу прервал поток слов лишь на мгновение.
— Вы не имеете права! Убирайтесь! — От боли она лишилась последних остатков самообладания и что было сил замолотила кулаками по моей груди, в то время как я лихорадочно пытался схватить ее за руки.
Даже на таком близком расстоянии замедление света очень мешало точно предвидеть ее движения. Мои первые попытки удержать ее были неудачны. Она сразу сменила тактику, и я получил пощечину, а через мгновение четыре острых ногтя оставили глубокие царапины на моей щеке. Закапала кровь.
В конце концов мне удалось крепко сжать кисти ее рук. Теперь она могла отбиваться только ногами, к чему не замедлила прибегнуть. К счастью, лишь два ее удара достигли цели прежде, чем я успел повалить ее на палубу, подмять под себя и прижать кулаки к полу.
Тяжело дыша, она лежала на спине, вынужденная смотреть прямо на меня. Я немного успокоился и тоже посмотрел на нее. Оказалось, что веснушки, густо усеявшие ее лицо, я поначалу принял за загар.
— Будьте вы прокляты, — отчетливо проговорила она.
Некоторое время Дженни лежала неподвижно, но в какой-то момент ее брови гневно изогнулись, а в глазах загорелась откровенная ненависть. Внезапно она с новой силой забилась подо мной, извиваясь всем телом и пытаясь высвободить руки. Я все больше ощущал себя насильником и совершенно не представлял, что делать дальше.
Через некоторое время Дженни смирилась с тем, что вырваться ей не удастся. Она лежала неподвижно, глядя на меня снизу вверх, а ее глаза медленно наполнялись слезами. Потом отвернулась, стиснула зубы и несколько раз глубоко, порывисто вздохнула, направив невидящий взгляд куда-то мимо меня.
На ее лице явственно отражалось, каких усилий ей стоило не заплакать. Но когда я решил, что этого уже не произойдет, она вдруг обмякла всем телом, закрыла глаза, и из-под опущенных век ручьем потекли слезы.
Я злился на себя за свою самонадеянность. Теперь я уже не знал, какое страдание больше — то, что я предотвратил, или то, что сам причинил ей.
Я ослабил хватку. Дженни стала громко всхлипывать. Тогда я отпустил одну руку. Она даже не попыталась пошевелиться, только плакала все громче. Я отпустил и вторую руку, а сам немного отстранился.
Она закрыла глаза ладонями, а потом, не желая, чтобы я видел ее слезы, обхватила меня руками за шею и прижала лицо к моей груди, содрогаясь от рыданий.
Я обнял ее и ждал, пока она выплачется.
Мне показалось, что плакала она долго. Изредка рыдания, сменялись глубоким, прерывистым дыханием. Постепенно слезы высохли, она всхлипывала все реже и реже.
Когда я решил, что она достаточно успокоилась и не собирается больше плакать, я мягко сказал:
— На палубе сидеть ничуть не лучше, чем на клетях. Позвольте, я провожу вас в каюту. Вам нужно немного поспать.
Уткнувшись лбом мне в грудь, она кивнула, потом вытерла слезы рукавоммоей рубашки.
Когда я помогал ей встать, мои колени дрожали. Наверно, от повышенной силы тяжести.
— Какой номер вашей каюты? — спросил я. Она, казалось, не слышала меня. Я повторил вопрос, но ее мысли, видимо, были далеко.
Я бережно повел ее к двери грузового отсека. Выйдя в коридор, я вызвал через панель связи Беллу Фенделл, нашего капитана. Из-за разницы в скорости течения времени между грузовым отсеком второго уровня и капитанским мостиком на четвертом, уровне ее голос на поминал голос взволнованной девочки. Обманчивое впечатление.
— Где док? — спросил я.
— А что случилось?
— Небольшой инцидент. Ничего серьезного. Объясню, когда поднимусь на мостик. Не могла бы ты прислать дока в каюту Дженни Сондерс? Я скоро буду там.
— Сделаю. Что еще?
— Какой номер ее каюты?
Наступила пауза. Белла искала каюту по списку, героически сдерживая любопытство.
В лифте я нажал кнопку с цифрой 5. На пятом уровне, подальше от центра нашего корабля, составленного, как луковица, из вложенных друг в друга слоев, находились каюты пассажиров. Дженни прислонилась к стенке лифта. Когда я посмотрел на нее, она отвернулась. Испытывала ли она благодарность и одновременно смущение или, наоборот, стала моим врагом до конца своих дней, сколько бы их ни оставалось у нее впереди?
Я отвернулся и принялся разглядывать потолок кабины. На втором уровне казалось, что четыре угла на потолке закругляются кверху. Пока мы поднимались на уровни, где тяготение было меньше, а лучи света — прямее, углы постепенно распрямлялись, и потолок стал выглядеть почти ровным. На пятом уровне тяготение было меньше половины g, и казалось, что лифт еще не до конца остановился, когда двери открылись. Мы вышли в широкий серый коридор с черными перилами вдоль стен.
Коридор уходил в бесконечность в обоих направлениях. «Красное смещение» — корабль сферической формы с гравитационным искривлением, расположенным в центре. Сейчас мы находились достаточно далеко от искривления, и тяготение не казалось приятным. Дженни шла рядом, глядя прямо перед собой. Эдакий миловидный зомби с покрасневшими от слез глазами.
Вдали виднелись головы нескольких пассажиров, но по дороге к каюте нам, к счастью, не пришлось ни с кем здороваться. Она долго возилась с цифровым замком, и я хотел уже воспользоваться своим ключом, но дверь наконец отворилась. Я решил, что это хороший признак.
Свет из прихожей просочился в каюту и запрыгал, отражаясь от стен и мебели, пока не установилось равновесие. То же самое повторилось, когда я включил лампы на потолке. С первого взгляда нельзя было догадаться, что Дженни живет в этой каюте — все ее вещи, наверно, оставались в шкафах и чемоданах.
— Ложитесь на кровать, Дженни — сказал я командирским голосом. Подойдя к ближайшему ночному столику, выдвинул ящик. Внутри было пусто, если не, считать «Слова к путешественнику».
Она, апатично подошла к кровати и медленно улеглась на спину, закинув руки за голову. Ее тело конвульсивно вздрогнуло, потом обмякло. Фиолетовые круги на рукавах блузы напоминали наручники.
Я продолжал осматривать комнату, и тень на стене не поспевала за моими движениями. Ни во втором ночном столике, ни во встроенном шкафу не было ни наркотиков, ни оружия. Я собирался проверить ванную, когда в дверь позвонили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Я мчался, выставив руки вперед. Ловить ее в полете было неудобно, но я надеялся хотя бы смягчить удар. Ее тело ударило по моим рукам, и в тот же миг в ушах прогремела настигшая меня ударная волна. Сначала показалось, что я удержу ее, но через мгновение руки все-таки не выдержали. Однако мне удалось замедлить падение и развернуть ее так, что она ударилась о пол одновременно пятками и ягодицами. Сам я, падая, сильно врезался в пол боком.
Как только я коснулся ее, она отчаянно завопила:
— Убирайтесь! Что вы дела… Ох!
Удар о палубу прервал поток слов лишь на мгновение.
— Вы не имеете права! Убирайтесь! — От боли она лишилась последних остатков самообладания и что было сил замолотила кулаками по моей груди, в то время как я лихорадочно пытался схватить ее за руки.
Даже на таком близком расстоянии замедление света очень мешало точно предвидеть ее движения. Мои первые попытки удержать ее были неудачны. Она сразу сменила тактику, и я получил пощечину, а через мгновение четыре острых ногтя оставили глубокие царапины на моей щеке. Закапала кровь.
В конце концов мне удалось крепко сжать кисти ее рук. Теперь она могла отбиваться только ногами, к чему не замедлила прибегнуть. К счастью, лишь два ее удара достигли цели прежде, чем я успел повалить ее на палубу, подмять под себя и прижать кулаки к полу.
Тяжело дыша, она лежала на спине, вынужденная смотреть прямо на меня. Я немного успокоился и тоже посмотрел на нее. Оказалось, что веснушки, густо усеявшие ее лицо, я поначалу принял за загар.
— Будьте вы прокляты, — отчетливо проговорила она.
Некоторое время Дженни лежала неподвижно, но в какой-то момент ее брови гневно изогнулись, а в глазах загорелась откровенная ненависть. Внезапно она с новой силой забилась подо мной, извиваясь всем телом и пытаясь высвободить руки. Я все больше ощущал себя насильником и совершенно не представлял, что делать дальше.
Через некоторое время Дженни смирилась с тем, что вырваться ей не удастся. Она лежала неподвижно, глядя на меня снизу вверх, а ее глаза медленно наполнялись слезами. Потом отвернулась, стиснула зубы и несколько раз глубоко, порывисто вздохнула, направив невидящий взгляд куда-то мимо меня.
На ее лице явственно отражалось, каких усилий ей стоило не заплакать. Но когда я решил, что этого уже не произойдет, она вдруг обмякла всем телом, закрыла глаза, и из-под опущенных век ручьем потекли слезы.
Я злился на себя за свою самонадеянность. Теперь я уже не знал, какое страдание больше — то, что я предотвратил, или то, что сам причинил ей.
Я ослабил хватку. Дженни стала громко всхлипывать. Тогда я отпустил одну руку. Она даже не попыталась пошевелиться, только плакала все громче. Я отпустил и вторую руку, а сам немного отстранился.
Она закрыла глаза ладонями, а потом, не желая, чтобы я видел ее слезы, обхватила меня руками за шею и прижала лицо к моей груди, содрогаясь от рыданий.
Я обнял ее и ждал, пока она выплачется.
Мне показалось, что плакала она долго. Изредка рыдания, сменялись глубоким, прерывистым дыханием. Постепенно слезы высохли, она всхлипывала все реже и реже.
Когда я решил, что она достаточно успокоилась и не собирается больше плакать, я мягко сказал:
— На палубе сидеть ничуть не лучше, чем на клетях. Позвольте, я провожу вас в каюту. Вам нужно немного поспать.
Уткнувшись лбом мне в грудь, она кивнула, потом вытерла слезы рукавоммоей рубашки.
Когда я помогал ей встать, мои колени дрожали. Наверно, от повышенной силы тяжести.
— Какой номер вашей каюты? — спросил я. Она, казалось, не слышала меня. Я повторил вопрос, но ее мысли, видимо, были далеко.
Я бережно повел ее к двери грузового отсека. Выйдя в коридор, я вызвал через панель связи Беллу Фенделл, нашего капитана. Из-за разницы в скорости течения времени между грузовым отсеком второго уровня и капитанским мостиком на четвертом, уровне ее голос на поминал голос взволнованной девочки. Обманчивое впечатление.
— Где док? — спросил я.
— А что случилось?
— Небольшой инцидент. Ничего серьезного. Объясню, когда поднимусь на мостик. Не могла бы ты прислать дока в каюту Дженни Сондерс? Я скоро буду там.
— Сделаю. Что еще?
— Какой номер ее каюты?
Наступила пауза. Белла искала каюту по списку, героически сдерживая любопытство.
В лифте я нажал кнопку с цифрой 5. На пятом уровне, подальше от центра нашего корабля, составленного, как луковица, из вложенных друг в друга слоев, находились каюты пассажиров. Дженни прислонилась к стенке лифта. Когда я посмотрел на нее, она отвернулась. Испытывала ли она благодарность и одновременно смущение или, наоборот, стала моим врагом до конца своих дней, сколько бы их ни оставалось у нее впереди?
Я отвернулся и принялся разглядывать потолок кабины. На втором уровне казалось, что четыре угла на потолке закругляются кверху. Пока мы поднимались на уровни, где тяготение было меньше, а лучи света — прямее, углы постепенно распрямлялись, и потолок стал выглядеть почти ровным. На пятом уровне тяготение было меньше половины g, и казалось, что лифт еще не до конца остановился, когда двери открылись. Мы вышли в широкий серый коридор с черными перилами вдоль стен.
Коридор уходил в бесконечность в обоих направлениях. «Красное смещение» — корабль сферической формы с гравитационным искривлением, расположенным в центре. Сейчас мы находились достаточно далеко от искривления, и тяготение не казалось приятным. Дженни шла рядом, глядя прямо перед собой. Эдакий миловидный зомби с покрасневшими от слез глазами.
Вдали виднелись головы нескольких пассажиров, но по дороге к каюте нам, к счастью, не пришлось ни с кем здороваться. Она долго возилась с цифровым замком, и я хотел уже воспользоваться своим ключом, но дверь наконец отворилась. Я решил, что это хороший признак.
Свет из прихожей просочился в каюту и запрыгал, отражаясь от стен и мебели, пока не установилось равновесие. То же самое повторилось, когда я включил лампы на потолке. С первого взгляда нельзя было догадаться, что Дженни живет в этой каюте — все ее вещи, наверно, оставались в шкафах и чемоданах.
— Ложитесь на кровать, Дженни — сказал я командирским голосом. Подойдя к ближайшему ночному столику, выдвинул ящик. Внутри было пусто, если не, считать «Слова к путешественнику».
Она, апатично подошла к кровати и медленно улеглась на спину, закинув руки за голову. Ее тело конвульсивно вздрогнуло, потом обмякло. Фиолетовые круги на рукавах блузы напоминали наручники.
Я продолжал осматривать комнату, и тень на стене не поспевала за моими движениями. Ни во втором ночном столике, ни во встроенном шкафу не было ни наркотиков, ни оружия. Я собирался проверить ванную, когда в дверь позвонили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76