А теперь мы не можем...
- Постойте, - перебил ее главный врач, пристально всматриваясь в
капитана. - Давно он так дышит?
- Как?
- А вы что, не видите? Разве может так глубоко дышать человек со
сломанными ребрами?
- Я... Я не знаю. Как странно!
- Мне тоже показалось странным такое глубокое дыхание, заметил
Кузьминых, - хоть я и не медик. Но, однако, я не вижу...
- Подойдите к больному! - сказал врач почему-то почти шепотом. - В
том-то и дело, что мы тоже ничего не видим.
Старший лейтенант недоуменно пожал плечами. Между ними и кушеткой, на
которой лежал Аксенов, не было ничего, и потому казалось, что подойти к
больному ничего не стоит. Но Кузьминых помнил, ПОЧЕМУ его вызвали в
поликлинику, и понимал, что слова врача не пустой звук. Именно на этом
коротком, всего лишь метра в четыре, пути и ожидает его то неведомое, что
заставляет этого пожилого и опытного хирурга так волноваться.
И все же он никак не мог ПОВЕРИТЬ...
Шаг... второй... третий... И вдруг старший лейтенант почувствовал, что
четвертого шага он сделать не может. Что-то мягкое и упругое преградило ему
путь. Казалось, что самый воздух внезапно сгустился перед ним и чуть
заметно, но, несомненно, ОСТОРОЖНО толкнул назад.
Непреодолимое чувство протеста против какого бы то ни было насилия,
свойственное характеру Кузьминых, заставило его сделать еще шаг вперед. И
снова невидимая преграда остановила его. Снова ощутил он слабый, отчетливо
воспринимаемый толчок назад. Не умом, а подсознанием он понял, что никакая
сила не сможет преодолеть это "слабое" сопротивление. И дикая мысль, что
перед ним не сгустившийся воздух и не завеса, а нечто обладающее разумом,
сознательно не хотевшее причинять кому-либо вред, но запрещающее подходить
к капитану Аксенову, сразу же превратилась в уверенность, что это так и
есть.
С чувством страха Кузьминых отступил.
- Вот то-то и есть! - сказал главный врач.
Кузьминых справился с волнением. Против ожидания это удалось ему очень
легко.
- Давно это появилось? - спросил он.
- Кто знает! Больного положили здесь после рентгена, минут сорок,
сорок пять назад. А что к нему нельзя подойти, заметили минут за пять до
моего к вам звонка. На часы я не посмотрел. Что же это такое, как вы
думаете?
- Вопрос не по адресу. Подобные вещи вне компетенции органов милиции.
Но я думаю, капитану Аксенову это не повредит. - "Скорее всего, пойдет на
пользу", - прибавил он мысленно, сам не зная, почему вдруг явилась такая
странная мысль.
- Смотрите, он, кажется, просыпается, - сказал врач. Кузьминых
обернулся и успел заметить, как снова закрылись глаза Аксенова. Капитан
поднял руки, точно желая закинуть их за голову, сжал кисти и вдруг...
сильно потянулся, резким движением расправив грудь. Даже человеку, ничего
не смыслящему в медицине, стало бы ясно, что такое движение никак не
вяжется со сломанными ребрами. Главврач ахнул.
- Что это значит? - спросил Кузьминых.
Аксенов повернул голову на звук его голоса. Увидев своего заместителя,
он улыбнулся.
- Ну, вот меня и починили, - сказал он весело. - Можно встать, доктор?
- Кто вас "починил"? Почему вы думаете, что у вас все в порядке? -
спросил главврач, подходя к Аксенову.
Видимо, он поступил так машинально и даже не заметил, что никакое
препятствие не помешало ему это сделать. Но зато это сразу заметил
Кузьминых.
"Неужели "этого" больше нет? - подумал старший лейтенант. - Куда же
делась странная "завеса", которая только что была здесь? Уж не потому ли
она исчезла, что капитан проснулся и "завесы" больше не надо? Кому не
надо?... Однако, - едва не сказал он громко, - мне сегодня приходят в
голову совершенно дикие мысли!"
Он весь напрягся, делая шаг вперед. Но "завесы" действительно больше
не было...
- Больно?
Пальцы врача осторожно ощупывали правый бок Аксенова. Но, очевидно,
боль не появлялась, потому что капитан по-прежнему улыбался.
- У меня даже голова не болит, - сказал он.
- А почему вы думаете, что она должна болеть?
- От наркоза.
- Какого наркоза?
- Что-то я вас плохо понимаю, доктор, - сказал Аксенов. - Вы же чинили
меня под наркозом, не правда ли? Иначе я бы не мог ничего не почувствовать.
Разве не так?
- А сейчас вы что-нибудь чувствуете?
- Только одно - желание встать.
- Придется немного подождать. Сейчас сделаем вам повторный снимок.
- А это зачем?
Врач ничего не ответил и вышел. Почти тотчас же в палату вошла
медсестра. Но Кузьминых успел прошептать на ухо капитану:
- Не было никакого наркоза. С вами ничего не делали. Вы просто
заснули.
- Это странно! - сказал Аксенов. - Почему же я не чувствую боли при
дыхании? Разве первый снимок ошибка?
"Вот, вот! - подумал Кузьминых. - Именно так и будут рассуждать все. И
никто не поверит ни в какую "завесу". Ошибка! И больше ничего!"
Он нисколько не сомневался в том, что капитан Аксенов уже здоров.
Повторный снимок обязательно покажет, что перелома ребер нет. Но как и чем
объяснить то, что зафиксировано на первом снимке? От фотодокумента не
отмахнешься!...
- Помогите больному встать, - сказала медсестра.
- Я могу встать и сам. - С этими словами Аксенов легко поднялся на
ноги.
Сестра укоризненно покачала головой.
Идя по коридору вслед за Аксеновым и сестрой, Кузьминых видел, что
походка его начальника совсем не та, что была у него, когда он шел из
своего кабинета к машине скорой помощи. Сомнения не было - капитан
действительно здоров! В чем же тут дело?...
Этот же вопрос старший лейтенант задал и главному врачу. Тот удивленно
посмотрел на него.
- О чем вы меня спрашиваете?
- О том и о другом.
- Относительно больного ничего сказать сейчас не могу. Подождем
снимка. А относительно "другого", позвольте повторить ваши же слова: вопрос
не по адресу.
- Кого же спрашивать?
- Боюсь, что некого.
С минуту оба молчали.
- Не кажется ли вам, - сказал Кузьминых, - что все обстоятельства
этого дела следует заактировать?
- Для чего? И для кого?
- Для тех, кто заинтересуется этим. Хотя вы и говорите, что спрашивать
некого, думаю, что найдутся люди, которым наш акт может пригодиться.
- Кому это может пригодиться?
- Науке!
Снова молчание.
- Пишите акт, - сказал главврач. - И простите меня! Я совсем потерял
голову. Разумеется, вы правы! Садитесь за мой стол.
Вошла медсестра и подала ему мокрый еще снимок.
- Милое дело! - сказал врач. - Посмотрите!
- Зачем мне смотреть? Я в этом все равно ничего не смыслю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26