И совершенно спокойно об этом говорили. В истории всякое бывает, она для комфорта мало приспособлена…
Историю нельзя разметить наперед, как расписание поезда. Слишком детальная программа построения нового общества будет, во-первых, утопична, а во-вторых, авторитарна, будет навязывать массам волю идеологической элиты (вот за такие попытки народ и должен рубить головы интеллектуалам). Но если будущее нельзя прописать наперед, отсюда не следует, будто нельзя прогнозировать некоторые его фундаментальные характеристики, некоторые принципиальные отличия нового порядка от капитализма.
О том, чем новый порядок будет отличаться от капиталистического, можно уже говорить постольку, поскольку нам видны противоречия самого капитализма, динамика его развития. Одна тенденция - к централизации и концентрации капитала, и видно, что капитал выходит за пределы капитала собственно частного, приобретает непосредственно общественную функцию. Корпорация достигает таких масштабов, когда управление одним лицом в личных, частных интересах становится бессмысленным, корпорации сами начинают выступать как структуры, организующие общество в целом. Выходит, что общественные задачи решаются частными лицами, в собственных интересах.
Можно было бы предположить, что чем крупнее капитал, чем больше от него зависит, тем более он проявляет социальной ответственности. На самом деле все происходит как раз наоборот. Капитал демонстрирует нарастающую безответственность по отношению к обществу, поскольку оно все менее способно его сдерживать и, наоборот, все больше от него зависит. Потому, с точки зрения Маркса, возникает необходимость экспроприации частного капитала. Если капитал, по сути, выполняет общественную функцию, значит, общество должно взять его в свои руки и контролировать. А контроль при капитализме неотделим от собственности. Контроль без собственности - неэффективный и безответственный контроль.
В русском переводе «Коммунистического манифеста» было написано про уничтожение частной собственности. В немецком оригинале использовалось слово Aufhebung, которое при желании можно было бы перевести как «преодоление, снятие». Позднее, в 1960-е годы, либерально настроенные профессора марксизма стали объяснять друг другу, что, следовательно, Маркс не был таким уж противником частной собственности. Однако упомянутая фраза в «Манифесте» - не единственная, Маркс и Энгельс говорят об экспроприации капиталистов неоднократно, и ни один серьезный исследователь не может отрицать, что они выступали за национализацию крупных компаний.
Другое дело, что Маркс прекрасно понимает: частная собственность не может быть ликвидирована вся и сразу, единовременно. То же относится и к рыночным отношениям. Это исторический процесс, который может включать в себя и сосуществование разных форм собственности. Именно поэтому Маркс, когда говорит о будущем обществе, употребляет два термина - «социализм» и «коммунизм». Социалистическое общество - это то, что возникнет в результате революции, то, что вырастает из капитализма. Оно не может не сохранять многих черт, роднящих его с предшествующей эпохой. Когда мы говорили, что рынок или даже какие-то формы частного предпринимательства могут пережить капитализм, это вполне соотносится с представлениями Маркса о социалистическом порядке. Но преодоление капитализма открывает перспективу для развития новых отношений, основанных не на купле-продаже и конкуренции, а на сотрудничестве между людьми и демократическом планировании ими общего будущего.
Что касается коммунизма, то о нем автор «Капитала» говорит крайне скупо. Получится то, что получится. Общество должно начать развиваться на новых основаниях.
Четко предсказать можно лишь первые шаги, необходимые, чтобы изменить логику развития, правила игры. Именно поэтому в том же «Коммунистическом манифесте» говорится о том, что победивший пролетариат должен национализировать определенные отрасли, а не всю экономику в целом. Позднее Ленин сформулировал это в знаменитых словах про «командные высоты».
Но о чем конкретно идет речь? Можно составить определенный список, но с течением времени он будет меняться. Вопрос не в том, сколько и каких компаний надо национализировать в первую очередь, а в том, какова цель преобразований. А она определена достаточно четко. Экономика, ориентированная на прибыли и частный интерес, должна быть заменена системой, в которой общество само, демократически определяет приоритеты развития.
Наша либеральная интеллигенция обожала повторять фразу из «Собачьего сердца» Михаила Булгакова: мол, хотят все взять и поделить. Но ведь это как раз к марксистской социалистической программе никакого отношения не имеет. Одно дело - «взять»… но про «поделить» не может быть и речи. «Взять и поделить» - это как раз суть мелкобуржуазного отношения к собственности, даже буржуазного. «Брали и делили» в России ельцинских времен, когда за несколько лет умудрились «распилить» народное достояние, создававшееся десятилетиями. Суть марксистского социализма в том, что прибавочный продукт, который раньше поступал в распоряжение частного капитала, использовался в соответствии с частным интересом, должен стать непосредственно общественным продуктом, использоваться в интересах всего общества и под демократическим контролем.
Другая проблема - как общество в целом будет этот прибавочный продукт использовать, как оно сможет демократическим путем принимать решения? Куда направить средства, что с ними делать дальше? Тут Маркс молчит. Ведь это уже не только теоретический, но и практический вопрос.
Победивший пролетариат, экспроприировав крупный капитал, создаст собственное государство, собственную демократию. В том, что это будет именно демократия, у Маркса нет никакого сомнения, ибо пролетариат, самый многочисленный общественный класс, иным способом просто не сможет организоваться. Революционная власть и возьмется за решение всех проблем, связанных с формированием новых производственных отношений, будет, порой методом проб и ошибок, вырабатывать правила новой экономической организации.
Дьявол, как говорят англичане, прячется в деталях. Вопросы, оставшиеся без ответа в теоретических трудах Mapкса, оказывались в центре дискуссий и политической борьбы ранних пролетарских революций. Автор «Капитала» в очередной раз оказался прав: практика революций позволила прояснить суть проблемы, сделала их конкретными, положив конец утопическим надеждам на простые решения. Но, увы, эта практика далеко не всегда была успешной. Эти найденные ответы далеко не всегда оказывались успешными. Революции не только побеждали, но и проигрывали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
Историю нельзя разметить наперед, как расписание поезда. Слишком детальная программа построения нового общества будет, во-первых, утопична, а во-вторых, авторитарна, будет навязывать массам волю идеологической элиты (вот за такие попытки народ и должен рубить головы интеллектуалам). Но если будущее нельзя прописать наперед, отсюда не следует, будто нельзя прогнозировать некоторые его фундаментальные характеристики, некоторые принципиальные отличия нового порядка от капитализма.
О том, чем новый порядок будет отличаться от капиталистического, можно уже говорить постольку, поскольку нам видны противоречия самого капитализма, динамика его развития. Одна тенденция - к централизации и концентрации капитала, и видно, что капитал выходит за пределы капитала собственно частного, приобретает непосредственно общественную функцию. Корпорация достигает таких масштабов, когда управление одним лицом в личных, частных интересах становится бессмысленным, корпорации сами начинают выступать как структуры, организующие общество в целом. Выходит, что общественные задачи решаются частными лицами, в собственных интересах.
Можно было бы предположить, что чем крупнее капитал, чем больше от него зависит, тем более он проявляет социальной ответственности. На самом деле все происходит как раз наоборот. Капитал демонстрирует нарастающую безответственность по отношению к обществу, поскольку оно все менее способно его сдерживать и, наоборот, все больше от него зависит. Потому, с точки зрения Маркса, возникает необходимость экспроприации частного капитала. Если капитал, по сути, выполняет общественную функцию, значит, общество должно взять его в свои руки и контролировать. А контроль при капитализме неотделим от собственности. Контроль без собственности - неэффективный и безответственный контроль.
В русском переводе «Коммунистического манифеста» было написано про уничтожение частной собственности. В немецком оригинале использовалось слово Aufhebung, которое при желании можно было бы перевести как «преодоление, снятие». Позднее, в 1960-е годы, либерально настроенные профессора марксизма стали объяснять друг другу, что, следовательно, Маркс не был таким уж противником частной собственности. Однако упомянутая фраза в «Манифесте» - не единственная, Маркс и Энгельс говорят об экспроприации капиталистов неоднократно, и ни один серьезный исследователь не может отрицать, что они выступали за национализацию крупных компаний.
Другое дело, что Маркс прекрасно понимает: частная собственность не может быть ликвидирована вся и сразу, единовременно. То же относится и к рыночным отношениям. Это исторический процесс, который может включать в себя и сосуществование разных форм собственности. Именно поэтому Маркс, когда говорит о будущем обществе, употребляет два термина - «социализм» и «коммунизм». Социалистическое общество - это то, что возникнет в результате революции, то, что вырастает из капитализма. Оно не может не сохранять многих черт, роднящих его с предшествующей эпохой. Когда мы говорили, что рынок или даже какие-то формы частного предпринимательства могут пережить капитализм, это вполне соотносится с представлениями Маркса о социалистическом порядке. Но преодоление капитализма открывает перспективу для развития новых отношений, основанных не на купле-продаже и конкуренции, а на сотрудничестве между людьми и демократическом планировании ими общего будущего.
Что касается коммунизма, то о нем автор «Капитала» говорит крайне скупо. Получится то, что получится. Общество должно начать развиваться на новых основаниях.
Четко предсказать можно лишь первые шаги, необходимые, чтобы изменить логику развития, правила игры. Именно поэтому в том же «Коммунистическом манифесте» говорится о том, что победивший пролетариат должен национализировать определенные отрасли, а не всю экономику в целом. Позднее Ленин сформулировал это в знаменитых словах про «командные высоты».
Но о чем конкретно идет речь? Можно составить определенный список, но с течением времени он будет меняться. Вопрос не в том, сколько и каких компаний надо национализировать в первую очередь, а в том, какова цель преобразований. А она определена достаточно четко. Экономика, ориентированная на прибыли и частный интерес, должна быть заменена системой, в которой общество само, демократически определяет приоритеты развития.
Наша либеральная интеллигенция обожала повторять фразу из «Собачьего сердца» Михаила Булгакова: мол, хотят все взять и поделить. Но ведь это как раз к марксистской социалистической программе никакого отношения не имеет. Одно дело - «взять»… но про «поделить» не может быть и речи. «Взять и поделить» - это как раз суть мелкобуржуазного отношения к собственности, даже буржуазного. «Брали и делили» в России ельцинских времен, когда за несколько лет умудрились «распилить» народное достояние, создававшееся десятилетиями. Суть марксистского социализма в том, что прибавочный продукт, который раньше поступал в распоряжение частного капитала, использовался в соответствии с частным интересом, должен стать непосредственно общественным продуктом, использоваться в интересах всего общества и под демократическим контролем.
Другая проблема - как общество в целом будет этот прибавочный продукт использовать, как оно сможет демократическим путем принимать решения? Куда направить средства, что с ними делать дальше? Тут Маркс молчит. Ведь это уже не только теоретический, но и практический вопрос.
Победивший пролетариат, экспроприировав крупный капитал, создаст собственное государство, собственную демократию. В том, что это будет именно демократия, у Маркса нет никакого сомнения, ибо пролетариат, самый многочисленный общественный класс, иным способом просто не сможет организоваться. Революционная власть и возьмется за решение всех проблем, связанных с формированием новых производственных отношений, будет, порой методом проб и ошибок, вырабатывать правила новой экономической организации.
Дьявол, как говорят англичане, прячется в деталях. Вопросы, оставшиеся без ответа в теоретических трудах Mapкса, оказывались в центре дискуссий и политической борьбы ранних пролетарских революций. Автор «Капитала» в очередной раз оказался прав: практика революций позволила прояснить суть проблемы, сделала их конкретными, положив конец утопическим надеждам на простые решения. Но, увы, эта практика далеко не всегда была успешной. Эти найденные ответы далеко не всегда оказывались успешными. Революции не только побеждали, но и проигрывали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150