Эстеван положил трубку и повернулся к Бобу. Настало время действовать очень быстро.
Дон наблюдал, как мальчишка за стойкой покромсал несколько пучков ярко-зеленой травы и сунул их в соковыжималку. В воронку потекла жидкость, похожая больше на моющее средство, чем на панацею от всех болезней. Как только Мора может пить такую гадость? Дон заказал себе напиток, хм, повкуснее. В гигантской пластиковой посудине ему подали один из тех фруктовых нектаров, от которых мозг будто покрывается многослойной коркой льда, а к тому времени, когда обнажится дно стакана, во рту будет стоять вкус полистирола. У него на глазах Мора одним махом опрокинула свою порцию пырейного сока. Дона невольно передернуло от отвращения.
Впрочем, Мора любила делать много такого, отчего Дону становилось не по себе. Например, заниматься сексом, держа в руке заряженный револьвер. Он не понимал, в чем здесь кайф. По словам Моры, оружие для нее axis mundi, талисман, предмет языческого поклонения. Для Дона револьвер есть револьвер, а поскольку он к тому же заряжен, значит, может случайно выстрелить. Никакого кайфа в этом он не находит. Это не возбуждает. Это пугает. Так же, как сок пырея.
Зазвонил сотовый телефон, и к своему удивлению Дон услышал голос детектива Флореса. Тот сообщил, что местный шериф задержал посреди пустыни какого-то парня, который сейчас находится в больнице Палм-Спрингса. Дон поначалу решил, что Флорес просто старается свалить дело на него, поскольку ему не хочется отрывать свою задницу от стула и переться на машине в такую даль. Но услышав, что один из братьев Рамирес убит при попытке добраться до того парня, Дон без лишних разговоров отправился в путь. Какие бы разборки не случились в преступной группировке Солы, все они имеют для него важное значение. Если уж Эстеван послал братьев Рамиресов до самого Палм-Спрингса шлепнуть какого-то парня, значит, этому парню наверняка есть, что рассказать.
Дон рвался прибыть в Палм-Спрингс как можно скорее, прежде чем Эстеван пошлет еще кого-то, чтобы закончить начатое братьями Рамирес. Он даже не подбросил Мору обратно до ее рабочего кабинета. Ничего, потерпит и прокатится вместе с ним! Впрочем, она и не возражала.
* * *
Когда Боб пришел домой, Фелисия стояла на стремянке и рисовала краской цветы по верхнему краю стены. Она обернулась и посмотрела на него. Любой мужчина мечтает, чтобы его встречали дома таким взглядом. Лицо Фелисии светилось радостью, глаза блестели, из груди вырвался счастливый смех, а ласковая улыбка делала ее еще прекраснее.
– Ола, корасон!
– Привет, сладкая!
Боб подошел к ней, обнял за талию, приподнял и бережно опустил на пол. Потом заглянул глубоко в ее глаза и нежно поцеловал в губы.
– А я готовлю на ужин посоле.
Боб не нашелся, что ответить. На короткое мгновение у него мелькнула мысль, зачем ему дважды в день есть горячий суп, когда на улице жара под девяносто градусов по Фаренгейту, но он тут же забыл о ней.
– Мне надо съездить в Палм-Спрингс.
– Надолго?
– Только на одну ночь. Завтра вернусь.
Улыбка медленно сползла с губ Фелисии.
– Не нравится мне это, Роберто! Но ме густа!
Боб опасался, что она рассердится. В наши дни очень трудно достичь той золотой середины, когда карьера не портит отношения в семье и наоборот.
– Но Фелисия, дорогая, это моя работа!
– Найди себе другую работу! Не желаю заниматься любовью с киллером!
Боб засмеялся.
– Никакой я не киллер, с чего ты взяла?
Но Фелисию трудно переубедить.
– Но ты ведь работаешь на Эстевана!
– Ну и что, я никого не убил!
– Ой ли?
– Честное слово! То есть, я стукнул одного по голове лопатой, но мне просто деваться было некуда, и то он остался жив.
– Правда? Ты не врешь?
– Правда! Не вру! Неужели я похож на киллера?
Фелисия тоже засмеялась.
– Вообще-то нет. Но я думала, как раз потому Эстеван и взял тебя в киллеры, что на тебя не подумаешь.
– Нет, Фелисия, я не киллер.
Лицо Фелисии снова озарилось улыбкой. Но, едва появившись, она тут же опять исчезла.
– Тогда чем же ты занимаешься у Эстевана?
– Хм… По правде, сам не знаю. Я еще новенький. Эстеван хочет, чтобы я занимался его деньгами, типа присматривал за бизнесом. Думаю, меня можно назвать управляющим или еще чем-то таким…
– Управляющим?
– Ну да, так обычно говорят.
Фелисия задумчиво прикусила губу.
– А ты умеешь управлять?
Боб усмехнулся.
– Пока только учусь.
Амадо в своем старом махровом халате на голое тело сидел на кровати, опираясь спиной на подушку и вытянув ноги. Лэптоп разместился у него на коленях, а сбоку, на большом испанско-английском словаре, стояли две бутылки с холодным пивом. Вторая принадлежала Синди, которая расположилась на второй половине кровати также с включенным лэптопом. На ней тоже не было никакого белья, кроме выцветшей футболки с надписью «Фугази».
Амадо оторвался от работы и посмотрел на Синди. Он вдруг понял, что впервые в жизни чувствует себя счастливым. Ему не приходится гнуть спину в поле, не надо угонять чужой автомобиль или грузовик. Он не сгружает наркотики с доставившей их фуры на какой-нибудь тайный склад. Никто не требует от него найти человека и убить. И нет необходимости отчищать пол от кровавого месива, оставленного чьим-то разнесенным вдребезги черепом. А еще лучше, что его самого никто не пришьет, поскольку и он никого не трогает, а просто сидит на кровати в старом халате и печатает на лэптопе. Он в безопасности. Он счастлив.
Синди так увлеклась, что не заметила обращенных на нее любящих глаз Амадо. Он улыбнулся и опять принялся за работу.
В спальне слышалось только непрерывное клацанье клавиш лэптопов да время от времени чья-то пивная отрыжка.
Обоим хотелось о многом написать.
21
Не мог же Дон сказать шерифу, что Мора его любовница, и он взял ее с собой просто покататься. Детектив не нашел ничего лучшего, как представить ее помощницей окружного прокурора. Шериф купился на это ничтоже сумняшеся – наверно, потому, что все его внимание было поглощено вырезом на груди Моры – и начал докладывать им обоим о происшествиях за день.
Потом он повел их в морг на опознание тела Томаса Рамиреса. Дон решил, что Море созерцать это жуткое зрелище, конечно же, ни к чему. Однако, вот она, стоит рядом, а шериф сдергивает простыню и услужливо показывает все девять пулевых отверстий, оставленных им в груди Рамиреса. Каждое аккуратно обведено красным маркером, хотя их и так не проглядишь – черные, мерзкие раны. Шериф очень гордился своей работой и сожалел только, что упустил второго; однако парень задал такого деру – только пятки засверкали.
Дона так и подмывало спросить шерифа по поводу двух дюжин стреляных гильз, собранных с пола больничной палаты. Если девять пуль он всадил в Рамиреса, куда же полетели остальные пятнадцать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72