Томас выстрелил только один раз, попав шерифу в руку – гильза от этого патрона найдена в коридоре.
Дон слушал, как Мора расспрашивала шерифа, какими пистолетами он воспользовался, насколько, по его мнению, хорош каждый, из которого больше выстрелов поразило цель. Небывалая любовь к оружию для вегетарианки!
Дон прервал импровизированный семинар на тему о пистолетах и велел шерифу отвести его к задержанному. Детектив хотел допросить его, не откладывая.
Эстеван вел машину. Время от времени он посматривал на Боба, который всю дорогу беспокойно ерзал, молчал и смотрел в окно. Глядя на него, Эстеван вспоминал собственную молодость – такое же волнение, нервный порыв. Встречи с великими людьми. Как водится, не обошлось и без черных дней, опасных ситуаций, когда все висело на волоске. Но в целом прожитая жизнь представлялась ему сейчас, как захватывающее дух путешествие. Он строил свой бизнес, работал, не покладая рук, не жалея себя и других. Теперь же, по прошествии двадцати с лишним лет, Эстеван чувствовал, что устал. С трудом носил маску крутого гангстера, которая в молодости шла ему так естественно. Наверное, его расслабили деньги, дорогие автомобили, доступные женщины, роскошная жизнь. Амадо предостерегал его. Сам он за долгие годы рэкета отложил в кубышку большие деньги, но по-прежнему жил в скромной квартирке в баррио, районе простолюдинов. Ездил на замызганном «форд-торесе». Питался, покупая с лотков такое, пил в местных барах. В роду Амадо все были трабахадорес, и он никогда не отрывался от своих рабочих корней. Так и остался типико, обыкновенным человеком.
И оттого его личность, его онда каким-то образом вырастала, вызывала уважение, приобретала загадочность. Амадо был унтипо мистерьосо. Вроде самурая. И в этом заключается его определенное превосходство над Эстеваном. За тем и другим закрепилась репутация опасных гангстеров. И все же между ними ставили различие. Эстеван являлся сегуном, военачальником, отдающим приказы, бизнесменом. Это не имело отношения к тому, каким он был по сути, под внешней оболочкой.
Когда Эстеван начинал задумываться о подобных вещах, его в итоге разбирал смех. Гангстерская личина на самом деле, оказывается, очень поверхностная.
Боб опустил окно и набрал полную грудь не кондиционированного воздуха.
– Роберто, ты как себя чувствуешь?
– Хорошо, спасибо.
– Небольшой мандраж?
– Ага.
– Ничего, все будет в порядке.
Боб замялся на минуту, потом неуверенно спросил:
– Эстеван, можно мне задать один вопрос?
– Кларо!
– Мне неловко говорить на эту тему, но сколько ты намерен мне платить?
– Ты хочешь знать, как много ты для меня стоишь? Боб кивнул.
– Си, эксакто!
Эстеван улыбнулся.
– Муй бьен, Роберто! Ту аблас эспаньол!
– Учусь помаленьку.
– Ке буэно!
Рот Эстевана расплылся в хитроватой ухмылке.
– А как бы ты сам оценил себя?
Эстеван продолжал улыбаться, глядя, как Боб задумался.
– Честно говоря, Эстеван, я понятия не имею, сколько сейчас платят за… ну за то, что я делаю, в общем.
– Ты будешь зарабатывать очень много, Роберто. Но послушайся моего совета. Если начнешь сорить деньгами, тебя застукают налоговики, тебя застукает полиция, тебя застукают федерален. Не сори деньгами, Роберто!
– А что с ними делать?
– Откладывай! Можно хранить в сейфе в каком-нибудь банке, или вложи вдело!
Боб кивнул.
– Вот почему у тебя так много всяких предприятий!
Эстеван тоже кивнул.
– Эксакто!
Некоторое время оба молчали.
– Ну, так сколько примерно я буду получать?
Эстеван внезапно повернул руль, машина скатилась с шоссе на какой-то грунтовый проселок и запылила в глубь раскинувшейся впереди пустыни.
Мартин повернул голову на шум. Она показалась ему удивительно тяжелой; пожалуй, будет трудно вернуть ее в прежнее положение. Мартин увидел, как вслед за пузатым шерифом в палату вошли мужчина и женщина. Он безошибочно определил в мужчине полицейского детектива. У него, как и у всех долболобов самой гнусной профессии, был этакий серьезный, многозначительный вид, который очень хорошо дополнялся внешностью крутого парня, чей ежедневный рацион ограничивается жареной пищей. И вообще, этот детектив напоминал ему актеришку из полицейского телесериала. Спортивная куртка, полосатый галстук, требовательный голос. Он как раз говорил, что женщина, которая пришла вместе с ним, вроде бы из окружной прокуроры. Ого! Для юриста у нее слишком большие титьки.
Мартин что-то промычал.
Прокурорша с большими титьками кивнула. Детектив положил на кровать маленький магнитофон и включил его.
Мартин постарался сосредоточиться. Я должен сказать им что-нибудь!
– Я требую юридической неприкосновенности. Буду давать показания только после гарантии освобождения от уголовного преследования.
Это прозвучало хорошо.
Прокурорша кивнула и произнесла что-то, шевеля своими бобосами. Похоже, они у нее настоящие! Бог мой, в них можно утонуть с головой!
Детектив выключил магнитофон, а может, наоборот, включил. Мартину было трудно достаточно четко оценивать происходящее. Детектив повернулся к нему и начал задавать вопросы.
– Назовите ваше полное, настоящее имя.
Ну, какое это имеет значение? Мартин вдруг понял, что предстоит долгий и нудный допрос. Ему не удастся отделаться несколькими фразами, мол, знаю то-то и то-то, потому что существует определенная процедура, бюрократическая канитель, от которой никуда не деться. И начнется невыносимо тоскливая тягомотина, скука, от которой скулы сводит.
И тогда Мартин придумал игру. За каждый свой ответ на очередной вопрос он должен наградить себя маленьким призом – еще чуточку приоткрыть демероловый краник. Вроде морковки для подопытного кролика.
Мартин назвал свое полное, настоящее имя.
Вот теперь кайф!
Боб ослабил узел галстука. Он потел в костюме, одолженном ему Эстеваном. До чего же жарко в этих прикидах! Вот почему он уже не помнит, когда в последний раз одевал костюм. Зря он спросил Эстевана про деньги! Нанимателям не нравятся требовательные работники. И теперь они вдвоем, в ночной тьме, посреди долбанной пустыни, трясутся по ухабам неизвестно куда. Все было точно так же, когда Мартин хотел прикокошить его. Боб представил себе, как внезапно откроет дверь машины и выпрыгнет прочь – примерно, как это делают в кино. Он покатится по земле, вскочит на ноги и легко побежит по каменистой почве. Ночь станет его помощницей, укрыв от погони своим черным покрывалом.
Боб посмотрел в окно, но там царил непроглядный мрак. Только свет фар выхватывал из темноты кусочек пробегающей мимо равнины – мелькали камни, осколки разбитых бутылок, кактусы, ограда из колючей проволоки. Боб посмотрел на Эстевана.
– Куда мы едем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Дон слушал, как Мора расспрашивала шерифа, какими пистолетами он воспользовался, насколько, по его мнению, хорош каждый, из которого больше выстрелов поразило цель. Небывалая любовь к оружию для вегетарианки!
Дон прервал импровизированный семинар на тему о пистолетах и велел шерифу отвести его к задержанному. Детектив хотел допросить его, не откладывая.
Эстеван вел машину. Время от времени он посматривал на Боба, который всю дорогу беспокойно ерзал, молчал и смотрел в окно. Глядя на него, Эстеван вспоминал собственную молодость – такое же волнение, нервный порыв. Встречи с великими людьми. Как водится, не обошлось и без черных дней, опасных ситуаций, когда все висело на волоске. Но в целом прожитая жизнь представлялась ему сейчас, как захватывающее дух путешествие. Он строил свой бизнес, работал, не покладая рук, не жалея себя и других. Теперь же, по прошествии двадцати с лишним лет, Эстеван чувствовал, что устал. С трудом носил маску крутого гангстера, которая в молодости шла ему так естественно. Наверное, его расслабили деньги, дорогие автомобили, доступные женщины, роскошная жизнь. Амадо предостерегал его. Сам он за долгие годы рэкета отложил в кубышку большие деньги, но по-прежнему жил в скромной квартирке в баррио, районе простолюдинов. Ездил на замызганном «форд-торесе». Питался, покупая с лотков такое, пил в местных барах. В роду Амадо все были трабахадорес, и он никогда не отрывался от своих рабочих корней. Так и остался типико, обыкновенным человеком.
И оттого его личность, его онда каким-то образом вырастала, вызывала уважение, приобретала загадочность. Амадо был унтипо мистерьосо. Вроде самурая. И в этом заключается его определенное превосходство над Эстеваном. За тем и другим закрепилась репутация опасных гангстеров. И все же между ними ставили различие. Эстеван являлся сегуном, военачальником, отдающим приказы, бизнесменом. Это не имело отношения к тому, каким он был по сути, под внешней оболочкой.
Когда Эстеван начинал задумываться о подобных вещах, его в итоге разбирал смех. Гангстерская личина на самом деле, оказывается, очень поверхностная.
Боб опустил окно и набрал полную грудь не кондиционированного воздуха.
– Роберто, ты как себя чувствуешь?
– Хорошо, спасибо.
– Небольшой мандраж?
– Ага.
– Ничего, все будет в порядке.
Боб замялся на минуту, потом неуверенно спросил:
– Эстеван, можно мне задать один вопрос?
– Кларо!
– Мне неловко говорить на эту тему, но сколько ты намерен мне платить?
– Ты хочешь знать, как много ты для меня стоишь? Боб кивнул.
– Си, эксакто!
Эстеван улыбнулся.
– Муй бьен, Роберто! Ту аблас эспаньол!
– Учусь помаленьку.
– Ке буэно!
Рот Эстевана расплылся в хитроватой ухмылке.
– А как бы ты сам оценил себя?
Эстеван продолжал улыбаться, глядя, как Боб задумался.
– Честно говоря, Эстеван, я понятия не имею, сколько сейчас платят за… ну за то, что я делаю, в общем.
– Ты будешь зарабатывать очень много, Роберто. Но послушайся моего совета. Если начнешь сорить деньгами, тебя застукают налоговики, тебя застукает полиция, тебя застукают федерален. Не сори деньгами, Роберто!
– А что с ними делать?
– Откладывай! Можно хранить в сейфе в каком-нибудь банке, или вложи вдело!
Боб кивнул.
– Вот почему у тебя так много всяких предприятий!
Эстеван тоже кивнул.
– Эксакто!
Некоторое время оба молчали.
– Ну, так сколько примерно я буду получать?
Эстеван внезапно повернул руль, машина скатилась с шоссе на какой-то грунтовый проселок и запылила в глубь раскинувшейся впереди пустыни.
Мартин повернул голову на шум. Она показалась ему удивительно тяжелой; пожалуй, будет трудно вернуть ее в прежнее положение. Мартин увидел, как вслед за пузатым шерифом в палату вошли мужчина и женщина. Он безошибочно определил в мужчине полицейского детектива. У него, как и у всех долболобов самой гнусной профессии, был этакий серьезный, многозначительный вид, который очень хорошо дополнялся внешностью крутого парня, чей ежедневный рацион ограничивается жареной пищей. И вообще, этот детектив напоминал ему актеришку из полицейского телесериала. Спортивная куртка, полосатый галстук, требовательный голос. Он как раз говорил, что женщина, которая пришла вместе с ним, вроде бы из окружной прокуроры. Ого! Для юриста у нее слишком большие титьки.
Мартин что-то промычал.
Прокурорша с большими титьками кивнула. Детектив положил на кровать маленький магнитофон и включил его.
Мартин постарался сосредоточиться. Я должен сказать им что-нибудь!
– Я требую юридической неприкосновенности. Буду давать показания только после гарантии освобождения от уголовного преследования.
Это прозвучало хорошо.
Прокурорша кивнула и произнесла что-то, шевеля своими бобосами. Похоже, они у нее настоящие! Бог мой, в них можно утонуть с головой!
Детектив выключил магнитофон, а может, наоборот, включил. Мартину было трудно достаточно четко оценивать происходящее. Детектив повернулся к нему и начал задавать вопросы.
– Назовите ваше полное, настоящее имя.
Ну, какое это имеет значение? Мартин вдруг понял, что предстоит долгий и нудный допрос. Ему не удастся отделаться несколькими фразами, мол, знаю то-то и то-то, потому что существует определенная процедура, бюрократическая канитель, от которой никуда не деться. И начнется невыносимо тоскливая тягомотина, скука, от которой скулы сводит.
И тогда Мартин придумал игру. За каждый свой ответ на очередной вопрос он должен наградить себя маленьким призом – еще чуточку приоткрыть демероловый краник. Вроде морковки для подопытного кролика.
Мартин назвал свое полное, настоящее имя.
Вот теперь кайф!
Боб ослабил узел галстука. Он потел в костюме, одолженном ему Эстеваном. До чего же жарко в этих прикидах! Вот почему он уже не помнит, когда в последний раз одевал костюм. Зря он спросил Эстевана про деньги! Нанимателям не нравятся требовательные работники. И теперь они вдвоем, в ночной тьме, посреди долбанной пустыни, трясутся по ухабам неизвестно куда. Все было точно так же, когда Мартин хотел прикокошить его. Боб представил себе, как внезапно откроет дверь машины и выпрыгнет прочь – примерно, как это делают в кино. Он покатится по земле, вскочит на ноги и легко побежит по каменистой почве. Ночь станет его помощницей, укрыв от погони своим черным покрывалом.
Боб посмотрел в окно, но там царил непроглядный мрак. Только свет фар выхватывал из темноты кусочек пробегающей мимо равнины – мелькали камни, осколки разбитых бутылок, кактусы, ограда из колючей проволоки. Боб посмотрел на Эстевана.
– Куда мы едем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72