– Не будь таким уксусом, Дейзи, потом я все тебе расскажу.
– Обещаешь? – Дейзи протянула ей руку.
– Провалиться мне на этом месте. – Гиацинт сплела пальцы с ее пальцами. Затем сестры одновременно повернулись в сторону и плюнули на пол. – Ты попала мне на юбку?
– Всего чуточку, – призналась Дейзи. – Никто даже не заметит. Сейчас я вытру носовым платком.
– Только не своим. У тебя никогда в жизни не было чистого платка. Сходи к Поси, возьми… – Гиацинт замерла, услышав донесшиеся снизу звуки скрипки. – О нет! Бал начался без меня!
Она вылетела из комнаты и понеслась вниз по длинной лестнице с быстротой чистокровного жеребенка, рвущегося на первую скачку. Дейзи с верхней площадки лестницы наблюдала за ее спуском. На последней ступеньке Ги потеряла туфлю и остановилась, чтобы надеть ее. Дейзи говорила, что туфли ей малы. За последний месяц ее ноги выросли, как и она сама, но Ги ни за что не хотела расставаться с этой парой, вышитой бисером.
– Она натрет себе такие мозоли, что завтра не сможет ходить, – мрачно предсказала Дейзи.
Хотя Гиацинт поклялась рассказать все, она, возможно, утаит самые интересные детали своего грандиозного приключения. Это на нее похоже. Но от ее «болезни» есть лекарство.
Дейзи разулась и спустилась по лестнице бесшумно, словно кошка. Она знала все места, где можно спрятаться, и пока мисс Жак не обнаружит ее, она будет на балу вместе с Гиацинт.
Для этого ей нужно только прятаться под столами.
Глава 13
Когда Жаклин с Гейбриелом вошли в бальный зал, там уже выстроились два параллельных ряда из леди и джентльменов. На танцевальной площадке она сразу обнаружила Гиацинт. И без того нарумяненные, щеки девочки еще больше пылали от возбуждения. Ее партнер, долговязый юноша из Эссекса, выглядел так, словно его вместо танцевальной площадки вели к позорному столбу. Наверняка от страха наступить ей на ногу.
– Что она здесь делает? – спросил Гейбриел.
– Полагаю, готовится к кадрили.
– Вы знаете, что я имею в виду, – нахмурился он. – Как вы могли позволить моей племяннице такую вольность? Она еще ребенок.
– Да, ребенок, который скоро будет юной леди. Возможно, и не следовало, – призналась Жаклин, – но я не могла разрушить ее надежды. Гиацинт так красноречиво умоляла меня доставить ей радость первого в ее жизни развлечения. Видит Бог, в последние годы их здесь было немного.
А теперь сам замок, казалось, стряхнул прежнее уныние, когда смех и музыка зазвучали в этих древних стенах.
– Вы портите девочек, – заметил он.
– Миссис Бидли говорит то же самое.
Возможно, Гейбриел и миссис Бидли правы. Наверное, она балует детей, потерявших мать, потому что некому было портить ее, когда она была ребенком. Самые ранние воспоминания о матери связаны у нее с великолепно одетой и хорошо пахнущей незнакомкой, которая не хотела, чтобы Жаклин пачкала липкими пальцами ее красивое платье.
Она тут же отбросила старую обиду, заметив бальные наряды кандидаток на внимание лорда Дрейка.
– Там, у стола с напитками, леди Миллисент Харлоу. Она дочь виконта, – прошептала ему Жаклин. – Говорят, его сиятельство дает за ней солидное приданое. Кроме того, у отца большие связи при дворе, так что партия очень выгодная.
– Ее приданое и должно быть значительным, – усмехнулся Гейбриел.
– Я знаю, – согласилась она с его невысказанным возражением. Бедная леди Харлоу напоминала сонного карпа.
До них донесся мелодичный смех, и Гейбриел повернул голову, как ищейка, почуявшая добычу.
– Мисс Элишеба Тэтчер, – сказала Жаклин, и внутри у нее что-то сжалось от чувства, которому она не могла найти определения. Бледная и розовая, девушка была словно прекрасный английский розовый бутон с только начинавшими распускаться лепестками. – Ее отец ставит перед своим именем «сэр». Он получил его за исключительные заслуги, хотя наследственного титула не имеет. Зато у него огромное количество денег. Он занимается торговлей.
По непонятным для Жаклин причинам деньги, полученные по наследству или в результате выгодного брака, считались заслуживающими уважения, тогда как заработанные собственным умом или тяжелой работой заслуживали презрения общества.
– Должно быть, надеется, что красота дочери и солидное приданое обеспечат дворянство его внукам, – сказал Гейбриел.
До них снова донесся смех Элишебы, на этот раз скорее пронзительный, чем мелодичный, сопровождавшийся явным фырканьем. Жаклин почувствовала, как он содрогнулся.
Она продолжала называть кандидатуры молодых женщин, достойных его внимания. Леди Розалинда Брейкуайт из Плимута, леди Каллиопа Хитеридж из Бата, мисс Пенелопа Фицуотер из Фалмута. Шепча на ухо Гейбриелу нужную информацию, она старалась подавить свое удовлетворение, когда видела, что ни одна из леди его не привлекла.
И тем не менее все приехали в Керн, хотя молва о пиратстве лорда Дрейка разносилась быстрее слухов о том, что он ищет невесту. Вся местная знать желала выдать своих дочерей за нового барона. Жаклин покачала головой. Удивительно, как титул и поместье меняют взгляды людей.
– Общество легко прощает грехи мужчинам, – однажды сказала ей мать. – А неблагоразумные поступки женщин? Никогда.
Общество несправедливо. И это явное преуменьшение.
Дочери куртизанки общество почти не давало надежды, хотя, если бы Гейбриел выгодно женился, возможно, ей удалось бы помочь обитателям Керна. Она попытается.
– Скверное начало, – заметила Жаклин. – Мы не должны стоять здесь, взвешивая привлекательные свойства и недостатки ваших избранниц, как будто мы оцениваем скот на аукционе.
– Очень подходящее сравнение, – покорно ответил Гейбриел. – Надушенное, напомаженное, а, в сущности, такое же поголовье скота.
– Надеюсь, вы сохраните это более чем непочтительное мнение при себе.
– Вы первая сказали это, – вполголоса напомнил он, улыбаясь и кивая знакомым. Потом с нечестивой улыбкой взглянул на нее. – Знаете, мне такая мысль нравится. Я выгляжу быком в стойле.
Жаклин ударила его локтем под ребра.
– Но в отличие от быка, имеющего целый гарем, вы должны удовольствоваться одной коровой, милорд. Так что выбирайте с умом. – Она прищурилась. – И разрешите вам напомнить, что быки, проявляющие излишнюю непокорность, часто оказываются кастрированными.
Гейбриел засмеялся:
– Вверяю себя вам, хозяйка. Управляйте мною.
– Будь вы управляемым, то приветствовали бы своих гостей у двери, вместо того чтобы с глупым видом разглядывать их, когда начались танцы.
– Значит, я произнесу небольшую приветственную речь за ужином, и у меня будут внимательные слушатели. Поглощая мою баранину, все найдут мои высказывания даже более интересными.
– Вы уже решили, что скажете насчет вашего… пребывания в море?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Обещаешь? – Дейзи протянула ей руку.
– Провалиться мне на этом месте. – Гиацинт сплела пальцы с ее пальцами. Затем сестры одновременно повернулись в сторону и плюнули на пол. – Ты попала мне на юбку?
– Всего чуточку, – призналась Дейзи. – Никто даже не заметит. Сейчас я вытру носовым платком.
– Только не своим. У тебя никогда в жизни не было чистого платка. Сходи к Поси, возьми… – Гиацинт замерла, услышав донесшиеся снизу звуки скрипки. – О нет! Бал начался без меня!
Она вылетела из комнаты и понеслась вниз по длинной лестнице с быстротой чистокровного жеребенка, рвущегося на первую скачку. Дейзи с верхней площадки лестницы наблюдала за ее спуском. На последней ступеньке Ги потеряла туфлю и остановилась, чтобы надеть ее. Дейзи говорила, что туфли ей малы. За последний месяц ее ноги выросли, как и она сама, но Ги ни за что не хотела расставаться с этой парой, вышитой бисером.
– Она натрет себе такие мозоли, что завтра не сможет ходить, – мрачно предсказала Дейзи.
Хотя Гиацинт поклялась рассказать все, она, возможно, утаит самые интересные детали своего грандиозного приключения. Это на нее похоже. Но от ее «болезни» есть лекарство.
Дейзи разулась и спустилась по лестнице бесшумно, словно кошка. Она знала все места, где можно спрятаться, и пока мисс Жак не обнаружит ее, она будет на балу вместе с Гиацинт.
Для этого ей нужно только прятаться под столами.
Глава 13
Когда Жаклин с Гейбриелом вошли в бальный зал, там уже выстроились два параллельных ряда из леди и джентльменов. На танцевальной площадке она сразу обнаружила Гиацинт. И без того нарумяненные, щеки девочки еще больше пылали от возбуждения. Ее партнер, долговязый юноша из Эссекса, выглядел так, словно его вместо танцевальной площадки вели к позорному столбу. Наверняка от страха наступить ей на ногу.
– Что она здесь делает? – спросил Гейбриел.
– Полагаю, готовится к кадрили.
– Вы знаете, что я имею в виду, – нахмурился он. – Как вы могли позволить моей племяннице такую вольность? Она еще ребенок.
– Да, ребенок, который скоро будет юной леди. Возможно, и не следовало, – призналась Жаклин, – но я не могла разрушить ее надежды. Гиацинт так красноречиво умоляла меня доставить ей радость первого в ее жизни развлечения. Видит Бог, в последние годы их здесь было немного.
А теперь сам замок, казалось, стряхнул прежнее уныние, когда смех и музыка зазвучали в этих древних стенах.
– Вы портите девочек, – заметил он.
– Миссис Бидли говорит то же самое.
Возможно, Гейбриел и миссис Бидли правы. Наверное, она балует детей, потерявших мать, потому что некому было портить ее, когда она была ребенком. Самые ранние воспоминания о матери связаны у нее с великолепно одетой и хорошо пахнущей незнакомкой, которая не хотела, чтобы Жаклин пачкала липкими пальцами ее красивое платье.
Она тут же отбросила старую обиду, заметив бальные наряды кандидаток на внимание лорда Дрейка.
– Там, у стола с напитками, леди Миллисент Харлоу. Она дочь виконта, – прошептала ему Жаклин. – Говорят, его сиятельство дает за ней солидное приданое. Кроме того, у отца большие связи при дворе, так что партия очень выгодная.
– Ее приданое и должно быть значительным, – усмехнулся Гейбриел.
– Я знаю, – согласилась она с его невысказанным возражением. Бедная леди Харлоу напоминала сонного карпа.
До них донесся мелодичный смех, и Гейбриел повернул голову, как ищейка, почуявшая добычу.
– Мисс Элишеба Тэтчер, – сказала Жаклин, и внутри у нее что-то сжалось от чувства, которому она не могла найти определения. Бледная и розовая, девушка была словно прекрасный английский розовый бутон с только начинавшими распускаться лепестками. – Ее отец ставит перед своим именем «сэр». Он получил его за исключительные заслуги, хотя наследственного титула не имеет. Зато у него огромное количество денег. Он занимается торговлей.
По непонятным для Жаклин причинам деньги, полученные по наследству или в результате выгодного брака, считались заслуживающими уважения, тогда как заработанные собственным умом или тяжелой работой заслуживали презрения общества.
– Должно быть, надеется, что красота дочери и солидное приданое обеспечат дворянство его внукам, – сказал Гейбриел.
До них снова донесся смех Элишебы, на этот раз скорее пронзительный, чем мелодичный, сопровождавшийся явным фырканьем. Жаклин почувствовала, как он содрогнулся.
Она продолжала называть кандидатуры молодых женщин, достойных его внимания. Леди Розалинда Брейкуайт из Плимута, леди Каллиопа Хитеридж из Бата, мисс Пенелопа Фицуотер из Фалмута. Шепча на ухо Гейбриелу нужную информацию, она старалась подавить свое удовлетворение, когда видела, что ни одна из леди его не привлекла.
И тем не менее все приехали в Керн, хотя молва о пиратстве лорда Дрейка разносилась быстрее слухов о том, что он ищет невесту. Вся местная знать желала выдать своих дочерей за нового барона. Жаклин покачала головой. Удивительно, как титул и поместье меняют взгляды людей.
– Общество легко прощает грехи мужчинам, – однажды сказала ей мать. – А неблагоразумные поступки женщин? Никогда.
Общество несправедливо. И это явное преуменьшение.
Дочери куртизанки общество почти не давало надежды, хотя, если бы Гейбриел выгодно женился, возможно, ей удалось бы помочь обитателям Керна. Она попытается.
– Скверное начало, – заметила Жаклин. – Мы не должны стоять здесь, взвешивая привлекательные свойства и недостатки ваших избранниц, как будто мы оцениваем скот на аукционе.
– Очень подходящее сравнение, – покорно ответил Гейбриел. – Надушенное, напомаженное, а, в сущности, такое же поголовье скота.
– Надеюсь, вы сохраните это более чем непочтительное мнение при себе.
– Вы первая сказали это, – вполголоса напомнил он, улыбаясь и кивая знакомым. Потом с нечестивой улыбкой взглянул на нее. – Знаете, мне такая мысль нравится. Я выгляжу быком в стойле.
Жаклин ударила его локтем под ребра.
– Но в отличие от быка, имеющего целый гарем, вы должны удовольствоваться одной коровой, милорд. Так что выбирайте с умом. – Она прищурилась. – И разрешите вам напомнить, что быки, проявляющие излишнюю непокорность, часто оказываются кастрированными.
Гейбриел засмеялся:
– Вверяю себя вам, хозяйка. Управляйте мною.
– Будь вы управляемым, то приветствовали бы своих гостей у двери, вместо того чтобы с глупым видом разглядывать их, когда начались танцы.
– Значит, я произнесу небольшую приветственную речь за ужином, и у меня будут внимательные слушатели. Поглощая мою баранину, все найдут мои высказывания даже более интересными.
– Вы уже решили, что скажете насчет вашего… пребывания в море?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62