ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Улыбка расплылась по его лицу, задев глаза, и появился так хорошо запомнившийся мне румянец: как ярко-красные вспышки среди последних угольков костра. Чувства переполняли меня. Демонстрируя выдержку, я настроилась на Горди, вцепившись в его руку, чтобы сдерживать себя и сейчас, и потом. Приятная улыбка узнавания могла быть достаточной, и я обнажила свои зубы в сдержанной улыбке. Он счастлив видеть меня.
Я продолжала циркулировать по залу, обнимаясь и целуясь, визжа и улыбаясь, пока не устала. Там было очень много людей, около которых можно было остановиться. Одноклассники разъехались по всей стране, некоторые уехали в Канаду. Некоторые были женаты, другие неженаты, а третьи прежде состояли в браке. Довольно многие мало изменились, другие оказались знакомыми при близком рассмотрении, но было несколько человек, которых я не могла вспомнить: видела я их раньше или нет? Я несколько раз мельком поглядывала на Ричарда, чтобы посмотреть, есть ли рядом с ним женщина, но не увидела ни одной, которая могла бы быть его женой.
Наконец я зацепилась за Стива Хофмана, и оказалось, что его жена – Дарлин.
– Мы соединились через пять лет после окончания школы и прекрасно ладим, – сказала Дарлин.
– Как там нижнее белье?
– Неоригинально, но мы подумали, что это могло бы быть смешно.
Они думали правильно.
Мы перевели часы на тридцать лет назад, во времена юности и невинности, – непреодолимое желание всех, кому за сорок. Время проходило в тумане возобновления знакомств, смешных анекдотов, хохоте, а для меня – в приближении истерики, когда я ловила взгляд Ричарда или остро чувствовала, что он смотрит на меня.
Как будто электрический ток образовывал дугу между нами через весь зал. Я держала его в поле зрения, передвигаясь по комнатам, боялась потерять и все-таки неизбежно приближалась к нему. В конце концов, мы встретились в этом странном танце, с любезной вежливостью пожали друг другу руки, я заглянула в его глаза, пытаясь найти скрытое сообщение, затем быстро ушла. Взволнованная, громко вздыхающая, я поступила, как молоденькая девушка на своем первом свидании. Может быть, это и было все, что мне нужно: он дал мне возможность снова почувствовать себя молодой, что ни с чем не сравнимо, а может быть, и нет…
Здесь была Денис Дизарро, но с новым мужем. Луи умер после сердечного приступа несколько лет назад, но она встретила Берни и, по-видимому, была очень счастлива с ним. Здесь была пустота – многие из нас не знали этого – и снова у меня появилось странное чувство потери, как будто что-то было отнято у меня, пока я не видела. «Мое прошлое», – подумала я.
Здесь были несколько пар, поженившихся сразу же после окончания школы и вместе враставших в остальную жизнь.
– Хм, – сказала Пэт, когда я спросила, – я никогда не хотела кого-либо еще, и Билл никогда не смотрел на других женщин, и так было все время в течение двадцати девяти лет». – Счастливый Билли, счастливая Пэт, по-настоящему удовлетворенные: их наслаждение друг другом очевидно всем. – В этом нет ничего особенного, – утверждала она, и при этом его руки удобно лежали на ее плечах. Я же не была в этом уверена. Я просмотрела дюжины детских фотографий, сильно надеясь узнать гордого родителя в ребенке. «О, она прекрасна! У нее твои глаза!» Я говорила снова и снова, но чувствовала, когда он был рядом, абсолютно уверенная в том, что его глаза смотрят в мою душу, и остро мучаясь от смущения.
У Анжелы были две дочери, такие же стройные и привлекательные, какой была их мать в этом возрасте, но она и сама по себе была очаровательным сюрпризом. Она все еще была красива, хотя и не такая стройная, с коротко подстриженными волосами, обрамляющими ее лицо, и теплой трогательной индивидуальностью, которая вылупилась из лакированной скорлупы притворной утонченности. Ее муж был с ней, и, очевидно, он был источником улыбки, которая не покидала ее лицо.
«Любовь прекраснее, – пропела она мне на ухо, – во второй раз…» – «Вторая влюбленность принесла ей много чудесного», – размышляла я. Что я делала, хихикая, собирая данные?
Я нашла его в группе людей, которым он показывал неизменные фотографии, и натолкнулась на двоих его прекрасных детей, улыбаясь и удивляясь по поводу их матери, его жены. Мы говорили высокопарными фразами, не желая перекинуть мост между прошлым и настоящим. Это было похоже на поклевывание чего-то, когда невозможно съесть хороший кусок.
Звук его голоса был теплой лаской, и когда он говорил, то низко наклонялся к моему уху. Правда ли было так шумно? Кто знает. Он склонялся, и мой ум переполнялся сладострастными мыслями.
Я не осмеливалась дотронуться до него, но жаждала почувствовать его тело. Я точно знала, где пристроюсь к его груди, слушая мягкий стук его сердца. Я знала спокойную силу этих рук, я знала, где он был твердым, а я мягкой, и я знала, что возбуждена, как никогда раньше в жизни. Я тяжело вздохнула: его воздействие на меня было сильнее, чем могло представить себе мое богатое воображение. В сексуальных фантазиях по поводу этого мужчины я не принимала во внимание почти двадцать пять прошедших лет. Я думала, что выгляжу нормально, хотя, наверное, была пугалом по сравнению с ним.
Я обещала докторам, что не буду долго стоять на ногах, но при этом не рассчитала соблазна музыки, а этот соблазн доброго лекарства был слишком велик, и я присоединилась к парам, танцующим медленные танцы.
Сначала это был хит Сонни Джеймса «Молодая любовь», который ударил меня по ногам, когда я танцевала с Кенни Стефенсоном. Его жена посмотрела на меня очень странно, когда я схватила его за руки и потащила вниз, к полу, но я бы увлеклась Кенни, когда эта песня была популярна. Он бы любил кого-нибудь еще, а я бы обожала его издалека. Я не старалась это объяснить и чувствовала себя глупо, но его руки держали меня крепко в этом танце, танце многомесячных юношеских страданий.
Потом это была «Невинная конфетка» Эверли: «Все, что я должен сделать, это – мечта», поэтому я не могла отказаться. Боб, мужчина, пригласивший меня на этот танец, сказал с робкой улыбкой, что он хотел бы меня еще пригласить, но у меня есть Ричард.
Деннис Монаган, толстый, как всегда, ирландский провинциал, несмотря на то, что жил в этой стране с семилетнего возраста, сел ненадолго рядом со мной. Он всегда был странным, у него была очень простая философия, и он сказал: «Я есть то, что я есть, и не претендую на то, чтобы быть чем-нибудь большим. Посмотри на этих людей, обменивающихся визитками, хвастающихся тем, как хорошо они все делают. Я – совсем обыкновенный парень с обыкновенной жизнью и обыкновенной работой».
– Ты женат, не правда ли, Деннис?
– Конечно, и она великолепна, но осталась дома, с детишками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78