Чувствуя, что может сломаться, наброситься с кулаками на тушу главного редактора и пропасть, Толик засунул руку в карман и перевернул амулет-звезду одним зубцом вверх, в надежде получить поддержку, подпитку для борьбы с этим продавшим душу злу получеловеком.
– Так что ты будешь делать, Анатоль? – настаивал с выбором редактор, не забывая улыбаться.
– А что я могу?!
– Можешь ответить на звонок, – удивил собеседника толстяк. – Это очень важный звонок, решающий.
– В смысле? – не понял Толя, но достал из кожуха телефон, включил его. После короткого приветствия он затрезвонил. На дисплее высветилась надпись: «Полина». Он посмотрел на главного редактора, затем ответил:
– Да, Полин?
– А вот и не угадал, – тут же ответил ему знакомый мужской голос.
– Кто это?! – вставая с места, шаря взглядом по кафе, спросил Анатолий.
– А это Гена, да не один…
Из трубки послышались шорохи, шумное дыхание и хриплый голос, ее голос:
– Толенька, он не врет. Он на…
«Хватит!» – донеслось до Толика, ощущающего, как возвращается тошнота, обильный пот выступает по всему телу. Его глаза встречаются со стеклами очков Олега Викторовича, довольно улыбающегося.
– Слышал! Я с твоей подружкой, – сказал в трубку Гена и тихонько рассмеялся, зажимая правой ладонью рот женщины, замершей под его весом. – Точнее, я на ней…
– Ты! Тварь! – выкрикнул Толик.
Бармен и несколько посетителей посмотрели в его сторону. Олег Викторович разразился смехом. С его губ в разные стороны полетели капельки слюны. Несколько попало на рубашку теряющего надежду мужчины, прижавшего к уху мобильный телефон.
– Спокойнее, друг, – шептал Гена, щурясь от солнечных лучей. – Я хотел видеть тебя, а ты уехал. Как жаль…
– Отпусти Полину, я тебя очень прошу! Я приеду куда скажешь…
– К тому времени со мной опять что-нибудь может приключиться, как в прошлый раз, когда ты оставил меня одного в ванной задыхаться от дыма, мучаться от страха и боли…
– Прости, но я ничего не мог поделать, – не смея уйти из кафе, не желая отходить от Олега Викторовича, потирающего толстые ладони, попросил Толя, почувствовав, как щиплет в глазах от подступающих слез отчаяния.
– Вот Полина сейчас задыхается, судя по всему. Так ведь…
Снова шорох и ее сдавленное дыхание, похожий на скрип несмазанных петель ответ: «Дааа».
– …Вот она тоже не хочет умирать, в больницу не хочет, как и я не хотел, да ты меня бросил одного. Везет же тебе, Толька-кролька, беды обходят тебя стороной. Ты и капусты нарубил и от меня сбежал. Ты не знаешь, как плохо было там. Как меня наказывали. Солнце светит так жарко, а уже вечер. Тупой город. Мои глаза болят от света. Она даже не извивается, лежит молча. У нее нос в пыльце амброзии, надеюсь, у твоей подружки нет аллергии…
– Чего ты хочешь? – прервав сбивчивую речь наркомана, спросил напрягшийся Толик.
Олег Викторович потер мочку левого уха, слез со стула, словно огромная черная медуза плюхнулась на пол. Он протянул руку к подчиненному, привлекая его внимание к себе.
– Ты знаешь, что делать. Выключи телефон – будешь богат и знаменит… – произнес редактор.
– Я хочу, чтобы ты страдал, как я! Я просил тебя прогнать эту ведьму, которую ты же и создал, а ты ушел… – говорил в трубку Гена.
– Просто прерви разговор, и все, – подначивал толстяк, заслоняя Толику путь к выходу из кафе, в котором почти все посетители следили за происходящим действом, в котором огромный лысый мужик что-то шептал побледневшему молодому человеку, разговаривающему по телефону.
– Если бы ты был в городе, то я подкараулил бы тебя и лишил возможности двигаться. Я знаю, как это делать так, чтобы ты жил и все чувствовал… – продолжал рассказывать Гена.
– Она ничего не значит. Все равно ты не развяжешься с нами никогда. Артем хотел обмануть нас, но у него ничего не вышло. Зачем пробовать, проверять теорию ненормального Ивлева. Отключи телефон, и все. Я был, как ты, но я сделал выбор и не пожалел… – нашептывал Олег Викторович, но Толику казалось, что это говорит не он, а что-то плотно-маслянистое, вселившееся в него.
– Меня научили обездвиживать людей. Один из пациентов клиники научил. Он-то и напал на санитара, а потом другие ему помогли. Раньше они били меня, но ради этого помогли… – понизив голос потому, что со стороны тропинки послышались голоса прохожих, затараторил Гена, надавив ладонью на рот женщины. Она попыталась сбрыкнуть, скинуть напавшего, но не сумела даже пошевелиться.
– У тебя будет все. Положи трубку, – не унимался редактор, но Толик поступил по-своему, заставив редактора спросить: – Куда ты, Анатоль?!
Толик обошел его, направляясь к выходу из кафе. Его лицо было уверенным, он знал, как поступить. Несколько девушек, сидящих за столиками заведения, проводили его широкоплечую фигуру восторженными взглядами.
– Не трогай ее, очень прошу, она тоже ничего не знала. Я обманул ее, использовал, как подстилку, и все, – говорил он, лавируя между людьми. – У нее со мной свои счеты, но она не в курсе. Тебе же я нужен?
– Ты?! – переспросил Гена. – Мне нужно лишить тебя части тебя, как ты отобрал у меня возможность полноценно жить.
– Ты дурак! – крикнул в спину Толику, взявшемуся за ручку двери, ведущей из кафе, Олег Викторович. – Сейчас у тебя есть все! Ни Полина, ни старуха – твоя мать не стоят жизни!
Толик же вышел на улицу, навстречу летнему пеклу большого города. Вдохнул смог оживленной трассы. Скоро на ней будут пробки, но пока водители позволяли себе лихачить.
– Отпусти ее. Что я должен сделать, чтобы ты отпустил ее? – спросил он, зная, что будет делать.
– Ты не сможешь вернуть мне то, чего лишил, – ответил Гена, ожидавший, что его будут умолять, но услышавший в голосе бывшего друга нотки уверенности в том, что все будет так, как надо именно ему. – Я… Я не знаю.
– Ты отпустишь ее! Слушай внимательно. Я стою на одной из центральных улиц Москвы. Сейчас я отдам телефон постороннему человеку, который скажет тебе, что я делаю. Это не блеф…
– Чего ты несешь! Постой! Это мои правила, моя игра, – попытался остановить Толика обезумевший от наркотиков и лекарств мужчина, ослабивший давление на рот жертвы.
– Я отдаю трубку, а ты слушай…
Толик подошел к молоденькой девушке, смотрящей на платье, выставленное в витрине модного салона.
– Здравствуйте, меня зовут Анатолий. Я с другом поспорил, что сделаю одну вещь, – обратился он к ней так, что на другом конце трубки было слышно каждое слово. – Вы не могли бы помочь?
– Пожалуйста, – донесся ответ девушки до Гены, чуть привставшего с груди Полины.
– Я отдам вам мобильник на время. Вы должны комментировать все, что я делаю, договорились?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
– Так что ты будешь делать, Анатоль? – настаивал с выбором редактор, не забывая улыбаться.
– А что я могу?!
– Можешь ответить на звонок, – удивил собеседника толстяк. – Это очень важный звонок, решающий.
– В смысле? – не понял Толя, но достал из кожуха телефон, включил его. После короткого приветствия он затрезвонил. На дисплее высветилась надпись: «Полина». Он посмотрел на главного редактора, затем ответил:
– Да, Полин?
– А вот и не угадал, – тут же ответил ему знакомый мужской голос.
– Кто это?! – вставая с места, шаря взглядом по кафе, спросил Анатолий.
– А это Гена, да не один…
Из трубки послышались шорохи, шумное дыхание и хриплый голос, ее голос:
– Толенька, он не врет. Он на…
«Хватит!» – донеслось до Толика, ощущающего, как возвращается тошнота, обильный пот выступает по всему телу. Его глаза встречаются со стеклами очков Олега Викторовича, довольно улыбающегося.
– Слышал! Я с твоей подружкой, – сказал в трубку Гена и тихонько рассмеялся, зажимая правой ладонью рот женщины, замершей под его весом. – Точнее, я на ней…
– Ты! Тварь! – выкрикнул Толик.
Бармен и несколько посетителей посмотрели в его сторону. Олег Викторович разразился смехом. С его губ в разные стороны полетели капельки слюны. Несколько попало на рубашку теряющего надежду мужчины, прижавшего к уху мобильный телефон.
– Спокойнее, друг, – шептал Гена, щурясь от солнечных лучей. – Я хотел видеть тебя, а ты уехал. Как жаль…
– Отпусти Полину, я тебя очень прошу! Я приеду куда скажешь…
– К тому времени со мной опять что-нибудь может приключиться, как в прошлый раз, когда ты оставил меня одного в ванной задыхаться от дыма, мучаться от страха и боли…
– Прости, но я ничего не мог поделать, – не смея уйти из кафе, не желая отходить от Олега Викторовича, потирающего толстые ладони, попросил Толя, почувствовав, как щиплет в глазах от подступающих слез отчаяния.
– Вот Полина сейчас задыхается, судя по всему. Так ведь…
Снова шорох и ее сдавленное дыхание, похожий на скрип несмазанных петель ответ: «Дааа».
– …Вот она тоже не хочет умирать, в больницу не хочет, как и я не хотел, да ты меня бросил одного. Везет же тебе, Толька-кролька, беды обходят тебя стороной. Ты и капусты нарубил и от меня сбежал. Ты не знаешь, как плохо было там. Как меня наказывали. Солнце светит так жарко, а уже вечер. Тупой город. Мои глаза болят от света. Она даже не извивается, лежит молча. У нее нос в пыльце амброзии, надеюсь, у твоей подружки нет аллергии…
– Чего ты хочешь? – прервав сбивчивую речь наркомана, спросил напрягшийся Толик.
Олег Викторович потер мочку левого уха, слез со стула, словно огромная черная медуза плюхнулась на пол. Он протянул руку к подчиненному, привлекая его внимание к себе.
– Ты знаешь, что делать. Выключи телефон – будешь богат и знаменит… – произнес редактор.
– Я хочу, чтобы ты страдал, как я! Я просил тебя прогнать эту ведьму, которую ты же и создал, а ты ушел… – говорил в трубку Гена.
– Просто прерви разговор, и все, – подначивал толстяк, заслоняя Толику путь к выходу из кафе, в котором почти все посетители следили за происходящим действом, в котором огромный лысый мужик что-то шептал побледневшему молодому человеку, разговаривающему по телефону.
– Если бы ты был в городе, то я подкараулил бы тебя и лишил возможности двигаться. Я знаю, как это делать так, чтобы ты жил и все чувствовал… – продолжал рассказывать Гена.
– Она ничего не значит. Все равно ты не развяжешься с нами никогда. Артем хотел обмануть нас, но у него ничего не вышло. Зачем пробовать, проверять теорию ненормального Ивлева. Отключи телефон, и все. Я был, как ты, но я сделал выбор и не пожалел… – нашептывал Олег Викторович, но Толику казалось, что это говорит не он, а что-то плотно-маслянистое, вселившееся в него.
– Меня научили обездвиживать людей. Один из пациентов клиники научил. Он-то и напал на санитара, а потом другие ему помогли. Раньше они били меня, но ради этого помогли… – понизив голос потому, что со стороны тропинки послышались голоса прохожих, затараторил Гена, надавив ладонью на рот женщины. Она попыталась сбрыкнуть, скинуть напавшего, но не сумела даже пошевелиться.
– У тебя будет все. Положи трубку, – не унимался редактор, но Толик поступил по-своему, заставив редактора спросить: – Куда ты, Анатоль?!
Толик обошел его, направляясь к выходу из кафе. Его лицо было уверенным, он знал, как поступить. Несколько девушек, сидящих за столиками заведения, проводили его широкоплечую фигуру восторженными взглядами.
– Не трогай ее, очень прошу, она тоже ничего не знала. Я обманул ее, использовал, как подстилку, и все, – говорил он, лавируя между людьми. – У нее со мной свои счеты, но она не в курсе. Тебе же я нужен?
– Ты?! – переспросил Гена. – Мне нужно лишить тебя части тебя, как ты отобрал у меня возможность полноценно жить.
– Ты дурак! – крикнул в спину Толику, взявшемуся за ручку двери, ведущей из кафе, Олег Викторович. – Сейчас у тебя есть все! Ни Полина, ни старуха – твоя мать не стоят жизни!
Толик же вышел на улицу, навстречу летнему пеклу большого города. Вдохнул смог оживленной трассы. Скоро на ней будут пробки, но пока водители позволяли себе лихачить.
– Отпусти ее. Что я должен сделать, чтобы ты отпустил ее? – спросил он, зная, что будет делать.
– Ты не сможешь вернуть мне то, чего лишил, – ответил Гена, ожидавший, что его будут умолять, но услышавший в голосе бывшего друга нотки уверенности в том, что все будет так, как надо именно ему. – Я… Я не знаю.
– Ты отпустишь ее! Слушай внимательно. Я стою на одной из центральных улиц Москвы. Сейчас я отдам телефон постороннему человеку, который скажет тебе, что я делаю. Это не блеф…
– Чего ты несешь! Постой! Это мои правила, моя игра, – попытался остановить Толика обезумевший от наркотиков и лекарств мужчина, ослабивший давление на рот жертвы.
– Я отдаю трубку, а ты слушай…
Толик подошел к молоденькой девушке, смотрящей на платье, выставленное в витрине модного салона.
– Здравствуйте, меня зовут Анатолий. Я с другом поспорил, что сделаю одну вещь, – обратился он к ней так, что на другом конце трубки было слышно каждое слово. – Вы не могли бы помочь?
– Пожалуйста, – донесся ответ девушки до Гены, чуть привставшего с груди Полины.
– Я отдам вам мобильник на время. Вы должны комментировать все, что я делаю, договорились?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114