Толя продрал глаза, увидел ноги, увидел что-то отдаленно напоминавшее розовый тюльпан из сна, нависавшие над ним груди, лицо с насыщенными тенями под глазами.
– Ты кто? – еле ворочал языком парень.
– Вика я, – опирая его на стенку и усаживаясь на унитаз, ответила девица. – Не брезгуешь, надеюсь?
– Нет, – слушая журчание, обхватив бесчувственными руками голову, бросил он.
– Пить надо меньше, а то я бы и тебя обслужила, спонсор, – ни капельки не стесняясь, посоветовала девушка.
– Надо.
– Ты же мне платить будешь?
– Сколько? – уронив руку на колено Вики, даже не шелохнувшейся, спросил он.
– Шестьсот!
– Баксов?! – даже спьяну понимая, что для дворовой самодеятельной шлюхи это круто, удивился парень.
– Рублей, дурень. Но можно и баксов, – вставая с унитаза, ответила она.
– Помоги, – протягивая ей тяжелую руку, попросил он. Поднимаясь же, Толик задал пришедший в голову вопрос: – И чего это мы делаем?
Проститутка, на вид лет двадцати двух—двадцати трех, оказалась с него ростом и теперь смотрела ему прямо в глаза. Ее груди уперлись в его грудь. Она приблизила губы к его уху и сказала:
– Я учу мальчиков втыкать и спускать, а ты?
– Че-го? – спросил Толя, тряхнув головой и пытаясь вспомнить, где же он слышал эти слова. Ползком, по стенке, он выбрался из туалета, направляясь в ванную комнату.
– Чем ты занимаешься? – шлепая босыми ногами следом за парнем, поинтересовалась девушка.
– Я в рекламе, – ответил он, добавив: – Ты что-то там говорила про спускать?
– Да, – махнула рукой девица, отчего ее груди подпрыгнули, словно мячики в авоське. – Реклама есть про втыкать, спуская. Прикольно ведь, про мою работу.
– Прикольно, – отозвался Анатолий, поворачивая кран с водой, подставляя под струю руку.
Они стояли в ванной. Он в замызганных джинсах и обляпанной майке, она голая. Вода полилась из крана в сложенные лодочкой ладони парня. Вначале он не понял, что происходит, потому что болевой порог был понижен, но потом взвыл и отдернул руки. Кипяток из его рук пролился на пол, попав на ступни девчонки.
– Ты чего?! – возмутилась она и шагнула к двери.
– Открой холодную воду, а! Я вентиль перепутал, руки обжег.
Она положила руки на его плечи и отстранила Толика, освобождая себе проход. Когда же подошла к раковине, закрыла горячую и включила холодную воду.
– Умывайся, – вернувшись к выходу из ванной, сказала она.
– Вита, – плеснув в лицо влагой, промямлил он, – Тебя часто спрашивают?
– Я Вика. О чем?
– Почему ты в двадцать лет…
Он не договорил. Закрыл вентиль, но из крана продолжало капать по одной капле, выбивая занудную дробь по эмали.
– Пойдем на кухню, – скомандовал он.
– Холодно там. Меня Гена, друг твой, туда водил, мы на табурете…
– Хорошо не на столе…
– Он хотел, я сказала, что там еда.
– Молодец, – включая свет на кухне, похвалил он, шаркая к одному из табуретов.
Он хотел сразу присесть, да вспомнил о том, что сказала проститутка. Нагнулся и посмотрел на полотно сиденья.
– Не на этом, не бойся, – сказала Вика, будто обидевшаяся. – Подождешь, я оденусь, если только ты не хочешь…
– Одевайся, – ответил он, усевшись около стола, придвинув чайник и кружку. «Научись втыкать, спуская». Меня цитируют проститутки! Вот она, безвестная слава, о которой говорил Игорь. «Блииии, голова моя», – подумал Толик и посмотрел в сторону выхода из кухни, потому что оттуда донесся скрип полов. Это вернулась Вика. Она уже оделась: джинсы, топик (судя по торчащим соскам, лифчика нет), в руках держит какую-то тряпку.
– Что это? – спросил он, ткнув пальцем.
– Покрывало взяла. У вас стекла нет, холодно.
– Ну, завтра вставлю. Какая-то сволочь камень кинула.
– Знаю, Гена говорил, что записку бросили. Не врал? – спросила девушка, усаживаясь на табурет, который час назад использовала в качестве опоры под спину, которая теперь болела.
– Не. Чай хочешь?
– Давай. И деньги тоже.
– Не кину, не боись, – залезая в карман, где оставалась часть гонорара, специально отложенная на сегодняшние гуляния по случаю первой крупной получки.
– Ты что-то хотел спросить там, в ванной? – укутавшись в покрывало, принесенное из спальни, спросила она.
– Я думаю, что толкнуло тебя на панель? – отсчитывая и протягивая деньги, вспомнил Толик.
– Вечный вопрос, – начала она, убирая купюры в карман, предварительно помахав ими на себя. Так обычно делают торговки на рынке, по примете надеясь привлечь покупателя. – Сейчас мне семнадцать, мать умерла три года назад от пьянки и развившегося панкреатита, отец пьет и лапает меня, его дружки лапают. Уж лучше я буду спать с другими за деньги, чем с его собутыльниками за так.
– Ты говоришь это так… равнодушно. – Толик повел плечами.
– Я рассказываю об этом раз трехсотый, я привыкла быть шлюхой, о которой узнают через знакомых. Знаешь, я в тринадцать, когда еще мать жива была, посмотрела «Красотку» с Джулией Робертс. Тогда я подумала, что здорово быть проституткой, легче встретить богатого принца. Как видишь, от части мечты сбываются…
Она нервно рассмеялась, потом спросила:
– Есть сигареты?
– У Генки где-то были, поищи сама.
Девушка ушла. Из соседней комнаты послышались звуки: копошение, голос друга, шаги, слова проститутки:
– Спи лучше, замотал меня.
Через минуту она вернулась на кухню.
– Проснулся?
– Да. – Достав из пачки сигареты, махнула рукой в сторону комнаты: – Еще хочет, а сам еле языком ворочает.
– Часто такие попадаются? – спросил Анатолий, наливая третью чашку чая, отметив, что руки трясутся меньше.
– Как вы? Вы приличные мальчики. Вот местные… – Она глубоко затянулась, попыталась сделать кольцо из дыма, но не вышло. – А как работа в рекламе?
– Получил первые серьезные деньги, большую часть пропил, остальную отдал тебе, – соврал Толя, который еще был пьян, но не утратил осторожности. – Ролики по моим сценариям крутят по телику, и их цитируют незнакомые мне люди, а еще мой коллега пробил себе ладонь карандашом…
– Стукнутый, что ли? – заинтересовалась Вика, докурившая сигарету до середины. Пепел она стряхивала прямо на пол.
– Озабоченный, – привстав и глянув в разбитое окно, ответил Толя. Ноги его затряслись, накатил сильный позыв к рвоте, но он сдержался.
– Я новость слышала по радио, – сказала девушка. – Какой-то псих сбежал из нашей лечебницы. Не твой озабоченный?
– Может. А что, у Москвы есть наша больница для таких?
– О! – кинула бычок на пол, затушив его ногой, обутой в тапочку. – На нас дурдомов не хватит…
Он слушал ее болтовню, когда же Вика замолкала, то задавал вопрос, и все продолжалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114