– Недаром русских к французам всегда тянуло! - изрек он, по-своему истолковав культурно-историческую традицию.
Пребывая в большом огорчении и досаде, от здешних цен, Вова даже не удосужился подняться на ржавую и ощутимо качающуюся Эйфелеву вышку, с презрением обозвав нас фраерами, которых «разводят» за посещение какой-то каланчи.
Пересекая условные границы Содружества и климатические зоны, мы вскоре катили по теплой земле Испании, где уже вовсю хозяйничала весна.
А потом была белоснежная громада парома, тронувшаяся в океан в сопровождении дельфиньих стай и летучих рыб, стрекозинно снующих над волнами, и, миновав череду залов с их кафе, ресторанчиками, зеркальными стенами, я вышел на палубу, различая скользкий черный блеск китового плавника в океанской ряби и неизвестную змееподобную рыбину, испуганно шарахнувшуюся от борта.
Я уже ни о чем не жалел, глядя в дыбившийся океан и глотая осекающий дыхание тугой морской воздух. Ни о чем. Что бы меня ни ждало впереди.
Плеск волн уносил время, которого всегда так не хватает человеку; расстилающаяся водная ширь казалась бесконечной, но все кончается, и вот прорезались на горизонте неясными тенями плавные изгибы однообразных далеких сопок…
Тенерифе. Остров…
Но уже через час пребывания на нем, я не мог отделаться от ощущения, будто нахожусь на материке. Скоростные дороги, многочисленные городки, бесконечные террасы отелей на побережье…
Мы не считали нужным куда-либо торопиться, с удовольствием путешествуя: навестив дождливый север острова, покатили на неизменно солнечный юг, оттуда поднялись в сосновые горные чащобы с грибами и, соответственно, грибниками; съездили к бирюзово-розовым склонам вулкана Тейде, поглазели на пашни лавы, чувствуя себя муравьями среди громоздящихся друг на друга многотонных комьев оплавленного камня, вывороченного из вспоротой тверди неведомым гигантским плугом.
И из этой реликтовой тишины гор, стоящих здесь так же, как миллионы лет назад, еще до начала времен человеческих, странно было очутиться через считанные минуты на побережье, в уюте перетекающих один в другой городков, в кипении розовых цветов, оазисах пальм, банановых и апельсиновых рощиц, узких чистых улочек, где средневековые мрачноватые церкви соседствовали с мрамором и стеклом отелей, несущих на себе печать пресловутого «высшего европейского стандарта».
Впрочем, из горных высей мы спускались на уровень моря в сопровождении еще одного персонажа, усугубившего амортизацию труженика «Мерседеса».
На смотровой площадке у подножия заснувшего вулкана нам предложил услуги частного фотографа бородатый, небрежно одетый человек с «поляроидом», в котором узнался бывший матрос Советского Краснознаменного Флота Вася.
– И в раю надо работать! - посетовал он по окончании первоначальных восторгов, связанных с нежданной встречей. - Щас, отщелкаю расходный материал, и я ваш!
Двумя часами позже, сидя на открытой террасе ресторанчика и запивая кровавый стейк темно-вишневым тинто, Вася повествовал о своих зарубежных похождениях.
– Значит, так, братцы, Флорида - это не сахар! - говорил он, мотая курчавой, давно нестриженной шевелюрой. - Она издалека привлекает, одно название чего стоит, а вот вблизи… Жарища, в домах не кондиционеры, а во-от такой толщины трубы с фреоном, иначе - не выжить! Все коттеджи сетками накрыты: москитов там - сотни разновидностей! В реках - крокодилы, в океане - акулы. Тьма кубинцев, все бандиты. Били меня… за купюры. Потом увели блондинку. А потом меня муравей укусил - нога стала как у слона. Все бабки на лечение отдал. Правда, паспорт себе там купил. У мафии. На чужое имя, но с покойником этим… мы как близнецы! Ну, и с документиком - в Берлин! В прохладу!
Из дальнейших Васиных слов следовало, что, поставляя продукты питания в военторг Советской Армии, он заработал хорошие деньги, потом получил предложение поехать сюда, на Тенерифе, в качестве охмурителя российских туристов на предмет продажи им «тайм-шер».
Прибыв на остров, Вася развил вулканическую деятельность на новой стезе бизнеса, однако отечественный турист на наживку покупки недель отдыха в отелях клевал вяло, и потому пришлось Василию открыть самостоятельное дело, приобретя катер и два водных мотоцикла, которые он сдавал на пляже в прокат.
Полиция к Васе не цеплялась, налоги он не платил, а на редкие домогания представителей властей отвечал, что, дескать, мои мотоциклы, кому хочу, тому и даю кататься.
Все шло замечательно, покуда два пьяных немца не сумели поделить между собой океанский простор, совершив обоюдное столкновение на быстроходных аппаратах, приведшее и седоков, и аппараты в негодность.
Всю имеющуюся наличность Вася потратил на отмаз от рьяно взявшейся за дознание полиции, обнаружившей к тому же на бездыханных седоках спасательные жилеты авиакомпании «Иберия», которые Вася спер из самолета по дороге из Штатов в Испанию.
Ныне Вася жил на своем катере, оснащенном мощным двигателем системы «ямаха», ловил тунцов, продавая их в рестораны, и подрабатывал с помощью «поляроида» у живописных склонов вулкана.
– Наш человек! - заметил Вова, выслушав рассказ соотечественника.
– А вы тут чего? - спросил Вася. - Отдохнуть или как?
– Дело у нас, - сказал я. - Но не здесь, на Фуэртевентуре. Бывал там?
– Довелось, - кисло ответил товарищ.
– А почему нет энтузиазма в голосе?
– Планета Марс, - сказал Вася. - Один дождь в год, ландшафт катастрофический, вода стоит дорого, приходится опреснять морскую, а опреснители, как и электростанции, работают на нефти, что тоже, как понимаешь… Местные говорят: у нас тут рай бесполезного и ад полезного. Ну, все, естественно, привозное. Но свой кайф там тоже имеется. В смысле экзотики. Недаром на Канарах «Звездные войны» снимались. А живут там, кстати, толстосумы из Англии и Германии. У них даже отдельные поселки, куда испанцы - ни ногой. А вам-то что там ловить?
– Ну… есть дело, - осторожно сказал Сергей.
– Может, и я впрягусь? - предложил Вася. - Глядите… Катер вот у меня…
– Катер - штука пользительная, - согласился папаня.
– Конечно, - сказал Вася. - К тому же, как говорится, маленькая пиписочка, но своя - вытащил и, значит, пописал…
– Обсудим. - Я встал из-за стола, решив совершить в ожидании десерта променад по пляжу, возле которого располагался ресторан.
Скинув ботинки, ступил на черный, в блестках обсидиана вулканический песок, перешедший в наст серой и бурой пемзы, окатываемой легкой волной. Выйдя на причал, глядя на стаи рыб в колышущейся прозрачной воде под сваями, я, опьяненный вином и воздухом вечной здешней весны, с трудом представлял себе грязные сугробы сумрачной Москвы, оставшиеся словно в другой, привидевшейся жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82