Официант - незаметно-проворный, как ниндзя, учтивым призраком витал вокруг стола, меняя блюда и вина. С небольшой эстрадки, где расположились музыканты с гитарами и с балалайками местных модификаций, доносилось:
Gran Canaria - una,
Tenerife - dos,
El Hierro у la Gomera - tres у cuatro son.
Lanzarote - cinco,
La Palma - seis,
Y con Fuerteventura - siete son.
Испанцы пели великолепно: сильными, чистыми и страстными голосами, а слаженно звеневшие серебром струны своей искусной гармонией вызывали невольный восторг, чем-то схожий с испытанным мной некогда в кабачках лежащего в тысячах километров отсюда Тбилиси.
Вот ведь как странно: есть, есть что-то загадочно общее в музыкальных культурах народностей, населяющих большую виноградную полосу Европейского материка, и, наверное, имеется сей тайне наукообразное логическое объяснение, мне неведомое.
Девочки, по всему чувствовалось, были нам искренне рады. В своем заточении на экзотическом острове со всеми прелестями его ландшафтов, они тем не менее оставались бесконечно и удрученно одинокими, а мы - типы с грязными, чего греха таить, мыслишками, наверняка очевидными, - являлись для них все-таки неожиданной отдушиной с перспективой каких-то долгосрочных отношений, в отличие от категории залетного, однонедельно-курортного контингента.
Естественно, для усиления заинтересованности в наших персонах затянутых в Серегины сети красоток приходилось разглагольствовать и пыжиться, обещая прогулки на катере (я легко представил себе реакцию Василия), плавание с аквалангом (реакция папани и Вовы) и - совместный поход на выставку местных живописцев в культурный центр Ла-Олива (наверняка мазня, потерянное время на ее глубокомысленное созерцание, однако придумать более оригинальное культ-мероприятие на данном клочке вулканической суши я не сумел).
О делах Вериного мужа - полагаю, рискованных - вопросов мы, конечно, не задавали, да и вообще, как я заметил, в любой праздной отечественной компашке, имеющей отношение к коммерческой активности, с недавних пор выспрашивания о том, кто чем занимается, становились откровенно неприличными, поскольку, думается, любой бизнес неизменно имел криминальный оттенок, а все тяготели к благолепному имиджу в глазах окружающих.
Естественно, умолчали мы и о своих подводных изысканиях, хотя военные приключения папани, связанные с островом Фуэртевентура, я описал, вызвав у дам восхищение подвигами родителя. Правда, в итоге Вера не без сарказма спросила:
– Так что, вы осуществляете поход по местам боевой славы фашистских подводников?
Сергей, тут же припомнив пришедшийся к месту анекдот, сменил галс, замяв скользкую тему.
Танцуя с Леной, я вдруг с уверенностью ощутил, что наша сегодняшняя встреча обязательно получит свое продолжение, далекое от вульгарных определений моего грубияна папаши.
В нас утвердилось то бесспорно истинное мгновение щемящего обоюдного понимания необходимости друг другу, от которого мы, также взаимно смутившись, онемели и возвратились за стол подобно двум заговорщикам.
Официант принес на десерт какое-то зеленое желе, а заверещавший в сумочке у Веры телефон - черную новость из Питера: час назад застрелили ее муженька-коммерсанта.
Безоблачная атмосфера нашего застолья истаяла, как случайный июльский град.
Вера окаменела лицом, прошептав:
– А ведь я этого ждала…
Мы подавленно молчали. Далекая страна, наша родина, на серых и нищих просторах которой разгуливал, безраздельно властвуя, жирный неуязвимый динозавр криминала, напомнила нам о своем жестоком существовании очередной жертвой - в миллионной череде убитых бандитами, умерших от нужды и бездомья.
Нам, сидевшим здесь, повезло: к нам благоволила судьба, мы сумели изловчиться, ускользнув от зубов и когтей чудовища, но смрад его донесся и сюда, в благословенные Богом дали.
– Ты можешь отвезти меня в аэропорт? - спросила Вера Сергея.
– С Тенерифе утром летит чартер в Москву. - Она говорила отрешенно-спокойно, будто там, вдали, умер давно обреченный больной, и только дергающийся уголок губы и потемневшие от боли глаза выдавали ту круговерть чувств, что сейчас владела ей.
– Конечно. - Сергей скомкал лежавшую на коленях крахмальную салфетку, бросив ее на стол.
– И еще, ребята… Присмотрите за Леной и за сыном… Мало ли что?..
Я отозвался сумрачным кивком на ее взгляд, ищуще остановившийся на мне.
Ресторанный угар оборвал мягкий хлопок автомобильной дверцы.
Спустя полчаса мы приехали в дом. Ребенок спал, и будить его Вера не стала.
Мы помогли собрать ей вещи, и вскоре она с Сергеем уехала в аэропорт.
Какое-то время мы с Леной молча сидели на кухне. Затем она произнесла задумчиво:
– Наверное, я несу аморальную и циничную чушь, но все-таки - есть во всем этом один плюс: она его не любила… Я знаю.
– Почему?
– Потому что он любил только деньги. И сложил голову из-за них, проклятых…
– Да не только в деньгах дело, - сказал я.
– А в чем?
– В той территории, на которой их зарабатываешь. - Я поднялся. Обойдя стол, подошел к ней, обнял хрупкие плечи и поцеловал нежные пряди, упавшие на висок. Сказал: - Все. Завтра приеду.
– Оставайся, - неуверенно отозвалась она. - Комнат много, я тебе постелю.
– Мне будет трудно уснуть, зная, что ты где-то рядом, - дипломатично поведал я.
Она посмотрела мне в глаза. Сказала:
– Я об этом пожалею…
– Не думаю, - с лживой уверенностью заявил моими устами встрепенувшийся в глубине порочный соблазнитель.
Уже утром, забываясь в зыбком, истомленном сне, я вспомнил скабрезные разглагольствования папани. Старый чертяка все-таки в чем-то был прав!
Весь экипаж машины боевой под художественным руководством моего мучителя родителя прикатил, немилосердно сигналя под окнами, ровно в половине десятого утра.
– У вас тут что, работа? - не открывая глаз, прошептала Леночка, прижимаясь ко мне восхитительно горячим, ароматным телом.
– Да, дьявол ее побери! - Я с трудом пытался разлепить набухшие веки.
– Какая?
– Ну… работа-то не волк, зато начальник - зверь! - С трудом сохраняя равновесие, я шагнул к окну.
Папаня, стоявший у «Мерседеса» с распахнутыми настежь дверьми, выразительно погрозил мне кулаком.
– Щ-щас, мою бабушку так-растак! - Я скривил ему зверскую рожу. - Без меня не обойдетесь, что ли?!
– Так и поделим все без тебя, - донесся бесстрастный ответ. - Спи. Дорогой товарищ. - После папин голос повысился: - Его благородие только просыпается, а у меня уже вся жопа мокрая от беготни! Всю ночь с бомбой мудрили, герметизировали, кабель с ранья покупали-выбирали…
Я обернулся к Лене. Молвил повинно:
– Должен ехать. Служба!
Она с неохотой раскрыла глаза. Произнесла через вздох:
– Позвольте чисто мужской вопрос: что делаете сегодня вечером?
– И вечером - служба, - ответил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82