В понедельник узнаем, как у него с аппетитом.
Большая часть врачей, стажеров, студентов перешла к изучению лабораторных данных за неделю, а Ханна с одним из практикантов стала обсуждать историю болезни Терри Макнамары. Терри тоже пострадал в той авиакатастрофе, но ему повезло больше других, сейчас, всего полтора месяца спустя, встал вопрос о его выписке. Практикант должен был готовить эпикрик; Ханна проинструктировала его, ответила на вопросы и с облегчением вздохнула. Для нее рабочая неделя заканчивалась. И хорошо, что позади этот консилиум. Сегодня ей было особенно тяжело ощущать рядом присутствие Хартфилда. Господи, какая усталость… ноги в туфлях горят, спину ломит, в голове ритмично пульсирует тупая боль, так что невыносимо смотреть на свет.
Но впереди долгожданные выходные. Конечно, ее могут вызвать на срочную операцию, к тому же в воскресенье она должна проведать дома одного пациента, но хотя бы завтрашний день ей обеспечен. Буду делать что захочу… или ничего не буду делать, предвкушала Ханна, радуясь хотя бы такой скромной роскоши – одному дню полного отдыха.
Она настолько углубилась в свои мысли, что не заметила, как очутилась в одном лифте с Линдой и Хартфилдом. К реальности ее вернуло звонкое щебетание:
– Что вы делаете в выходные, доктор Хартфилд?
– О, планы грандиозные! – ответил он. – Пикник, потом обед в узком кругу. Старые друзья неожиданно навестили меня. Потом я должен помочь в саду своей родственнице. И, конечно, обработать очередную партию медицинской литературы. Это уже неизменное правило на каждый уик-энд.
– Надо же! – только и сказала Линда, явно ошарашенная таким подробным расписанием. – А я думала, вы собираетесь на фестиваль кустарей и ремесленников в Тарве. Я обязательно поеду… Впрочем, вам вряд ли удастся выкроить время.
Она снова засмеялась, но в этот раз немного натянуто и смущенно, будто боялась обнаружить свой интерес к Хартфилду. Впрочем, это давно ни для кого не было секретом. Только не клюнул на нее Иден, а чтобы отделаться, предъявил развернутый план мероприятий… Ханна со стыдом поняла, что испытывает злорадство, наблюдая за неловкостью Линды, и радость, видя равнодушие Хартфилда к ней. Тут же она начала укорять себя, что надо было поддержать Линду, славную, симпатичную женщину… Нельзя же злобствовать на всех, только потому что сама одинока. Одинока? Ханна вздрогнула. А ведь так оно и есть. В тихой Канберре непросто обзавестись друзьями. Все старые связи потеряны. Бет в Париже. Каролина в Вашингтоне. Морин в Западной Австралии. Лондонские подруги тоже далеко. За два месяца пребывания на родине Ханна просто не успела задуматься о таком «несерьезном» вопросе, как друзья… С коллегами по клинике у Ханны установились дружелюбные, но поверхностные отношения. За исключением, конечно, Идена. Джины нет рядом, и единственный человек, с которым я более-менее близко знакома, это Хартфилд, ужаснулась Ханна. Бред! Кошмар!
Наскоро попрощавшись, она вылетела из лифта, оставив Линде возможность еще «поработать» над Иденом, и через вестибюль помчалась к выходу, затем на улицу, к машине. Рыжеволосая докторша уже преодолела свое смущение и готова была продолжать атаку. Если она проявит должную настойчивость, возможно, у нее есть шанс заполучить Хартфилда…
К черту ревность, приказала себе Ханна. Завтра же обращусь в Христианский Союз молодых, найду какое-нибудь дело. Или запишусь в спортклуб. Или, наоборот, в клуб гурманов.
Ханна почувствовала, что задохнется, если сию секунду не вырвется с территории клиники. Громко цокая каблуками, она вихрем промчалась к машине, швырнула на заднее сиденье сумку, плащ и завела двигатель. Тинк весело заурчал. Ханна глянула на небо. Славный вечер. Будет роскошный закат. И темнеет уже поздно. Скоро лето – ласковое, щедрое, с короткими ночами, с теплым солнцем, с купанием, пикниками… Иден, кажется, говорил, что в этот уик-энд собирается за город…
Она уже собиралась нажать на газ, как в последний момент увидела впереди какую-то фигуру. Мужчина появился совершенно неожиданно, хотя, если честно, она и не смотрела перед собой. Это был Хартфилд.
Ханна быстро опустила стекло и высунулась.
– Иден! Извини, ради Бога, я просто…
– Ты всегда ходишь с такой скоростью? – почти сердито поинтересовался он.
– О чем ты? Я едва не наехала на тебя, а ты, оказывается, недоволен моей ходьбой? – немного неловко пошутила Ханна.
– Если бы ты не оставила меня на съедение Линде и не помчалась как метеор на стоянку, мне не пришлось бы бросаться наперерез твоему серому скакуну, рискуя жизнью. Я орал, махал тебе вслед, перепугал весь народ. Кругом, верно, решили, что я не в себе.
– Похоже на то! – с беспечной улыбкой откликнулась девушка, хотя неожиданное появление Идена привело ее в смятение. Уж слишком необычный был у него вид – запыхавшийся, растрепанный, рубашка у ворота расстегнута… И это уважаемый доктор Хартфилд?
– Вот и мне так кажется, – ворчливо подтвердил он. – Я и правда не в себе. Открой дверь, я сяду. Сзади уже три машины. Ты загородила им путь. Поговорим потом.
– Поговорим? О чем?
– Открывай! – прикрикнул он. Пришлось. Отовсюду доносились нетерпеливые сигналы других автомобилей. Да что это со мной сегодня, недоумевала Ханна, не вижу ни машин, ни людей. И это на стоянке. А что же я устрою на дороге?!
С грехом пополам она припарковалась на свободное место, перепугав при этом пару автомобилистов.
– Не знаю, что ты собираешься сказать мне, Иден, но полагаю, мне стоит задержаться и послушать тебя. Во всяком случае, я немного приду в себя. А то я и до дома не добралась бы!
– Надеюсь, ты сосредоточишься уже сейчас и отнесешься к моим словам со всей серьезностью. – Ханну удивило, что Хартфилд не откликнулся на ее шутливый тон. – Я собирался сказать, что с моей стороны было полнейшим безумием отказаться от нашей поездки за город, тогда, полтора месяца назад. Помнишь? Короче, я предлагаю вторую попытку.
7
С утра сияло солнце, в воздухе еще ощущалась ночная прохлада, но все обещало дивный, благоухающий весенний день. Облака, создавшие вчера на закате волшебный пейзаж, бесследно исчезли, и небосвод поражал своей голубизной, которая бывает только в Австралии. Ханна обожала родные ландшафты; за восемь лет лондонской жизни она здорово соскучилась по австралийской природе.
Тревоги и сомнения вчерашнего дня улетучились, и если глупо увидеть мир другими глазами лишь потому, что впереди пикник с Иденом Хартфилдом… что же, пусть! Сегодня она будет глупой и беспечной!
Хартфилд собирался заехать за ней в десять, но в этот раз они на всякий случай решили не завтракать. Субботние горячие рогалики вызывали у Ханны не самые лучшие воспоминания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Большая часть врачей, стажеров, студентов перешла к изучению лабораторных данных за неделю, а Ханна с одним из практикантов стала обсуждать историю болезни Терри Макнамары. Терри тоже пострадал в той авиакатастрофе, но ему повезло больше других, сейчас, всего полтора месяца спустя, встал вопрос о его выписке. Практикант должен был готовить эпикрик; Ханна проинструктировала его, ответила на вопросы и с облегчением вздохнула. Для нее рабочая неделя заканчивалась. И хорошо, что позади этот консилиум. Сегодня ей было особенно тяжело ощущать рядом присутствие Хартфилда. Господи, какая усталость… ноги в туфлях горят, спину ломит, в голове ритмично пульсирует тупая боль, так что невыносимо смотреть на свет.
Но впереди долгожданные выходные. Конечно, ее могут вызвать на срочную операцию, к тому же в воскресенье она должна проведать дома одного пациента, но хотя бы завтрашний день ей обеспечен. Буду делать что захочу… или ничего не буду делать, предвкушала Ханна, радуясь хотя бы такой скромной роскоши – одному дню полного отдыха.
Она настолько углубилась в свои мысли, что не заметила, как очутилась в одном лифте с Линдой и Хартфилдом. К реальности ее вернуло звонкое щебетание:
– Что вы делаете в выходные, доктор Хартфилд?
– О, планы грандиозные! – ответил он. – Пикник, потом обед в узком кругу. Старые друзья неожиданно навестили меня. Потом я должен помочь в саду своей родственнице. И, конечно, обработать очередную партию медицинской литературы. Это уже неизменное правило на каждый уик-энд.
– Надо же! – только и сказала Линда, явно ошарашенная таким подробным расписанием. – А я думала, вы собираетесь на фестиваль кустарей и ремесленников в Тарве. Я обязательно поеду… Впрочем, вам вряд ли удастся выкроить время.
Она снова засмеялась, но в этот раз немного натянуто и смущенно, будто боялась обнаружить свой интерес к Хартфилду. Впрочем, это давно ни для кого не было секретом. Только не клюнул на нее Иден, а чтобы отделаться, предъявил развернутый план мероприятий… Ханна со стыдом поняла, что испытывает злорадство, наблюдая за неловкостью Линды, и радость, видя равнодушие Хартфилда к ней. Тут же она начала укорять себя, что надо было поддержать Линду, славную, симпатичную женщину… Нельзя же злобствовать на всех, только потому что сама одинока. Одинока? Ханна вздрогнула. А ведь так оно и есть. В тихой Канберре непросто обзавестись друзьями. Все старые связи потеряны. Бет в Париже. Каролина в Вашингтоне. Морин в Западной Австралии. Лондонские подруги тоже далеко. За два месяца пребывания на родине Ханна просто не успела задуматься о таком «несерьезном» вопросе, как друзья… С коллегами по клинике у Ханны установились дружелюбные, но поверхностные отношения. За исключением, конечно, Идена. Джины нет рядом, и единственный человек, с которым я более-менее близко знакома, это Хартфилд, ужаснулась Ханна. Бред! Кошмар!
Наскоро попрощавшись, она вылетела из лифта, оставив Линде возможность еще «поработать» над Иденом, и через вестибюль помчалась к выходу, затем на улицу, к машине. Рыжеволосая докторша уже преодолела свое смущение и готова была продолжать атаку. Если она проявит должную настойчивость, возможно, у нее есть шанс заполучить Хартфилда…
К черту ревность, приказала себе Ханна. Завтра же обращусь в Христианский Союз молодых, найду какое-нибудь дело. Или запишусь в спортклуб. Или, наоборот, в клуб гурманов.
Ханна почувствовала, что задохнется, если сию секунду не вырвется с территории клиники. Громко цокая каблуками, она вихрем промчалась к машине, швырнула на заднее сиденье сумку, плащ и завела двигатель. Тинк весело заурчал. Ханна глянула на небо. Славный вечер. Будет роскошный закат. И темнеет уже поздно. Скоро лето – ласковое, щедрое, с короткими ночами, с теплым солнцем, с купанием, пикниками… Иден, кажется, говорил, что в этот уик-энд собирается за город…
Она уже собиралась нажать на газ, как в последний момент увидела впереди какую-то фигуру. Мужчина появился совершенно неожиданно, хотя, если честно, она и не смотрела перед собой. Это был Хартфилд.
Ханна быстро опустила стекло и высунулась.
– Иден! Извини, ради Бога, я просто…
– Ты всегда ходишь с такой скоростью? – почти сердито поинтересовался он.
– О чем ты? Я едва не наехала на тебя, а ты, оказывается, недоволен моей ходьбой? – немного неловко пошутила Ханна.
– Если бы ты не оставила меня на съедение Линде и не помчалась как метеор на стоянку, мне не пришлось бы бросаться наперерез твоему серому скакуну, рискуя жизнью. Я орал, махал тебе вслед, перепугал весь народ. Кругом, верно, решили, что я не в себе.
– Похоже на то! – с беспечной улыбкой откликнулась девушка, хотя неожиданное появление Идена привело ее в смятение. Уж слишком необычный был у него вид – запыхавшийся, растрепанный, рубашка у ворота расстегнута… И это уважаемый доктор Хартфилд?
– Вот и мне так кажется, – ворчливо подтвердил он. – Я и правда не в себе. Открой дверь, я сяду. Сзади уже три машины. Ты загородила им путь. Поговорим потом.
– Поговорим? О чем?
– Открывай! – прикрикнул он. Пришлось. Отовсюду доносились нетерпеливые сигналы других автомобилей. Да что это со мной сегодня, недоумевала Ханна, не вижу ни машин, ни людей. И это на стоянке. А что же я устрою на дороге?!
С грехом пополам она припарковалась на свободное место, перепугав при этом пару автомобилистов.
– Не знаю, что ты собираешься сказать мне, Иден, но полагаю, мне стоит задержаться и послушать тебя. Во всяком случае, я немного приду в себя. А то я и до дома не добралась бы!
– Надеюсь, ты сосредоточишься уже сейчас и отнесешься к моим словам со всей серьезностью. – Ханну удивило, что Хартфилд не откликнулся на ее шутливый тон. – Я собирался сказать, что с моей стороны было полнейшим безумием отказаться от нашей поездки за город, тогда, полтора месяца назад. Помнишь? Короче, я предлагаю вторую попытку.
7
С утра сияло солнце, в воздухе еще ощущалась ночная прохлада, но все обещало дивный, благоухающий весенний день. Облака, создавшие вчера на закате волшебный пейзаж, бесследно исчезли, и небосвод поражал своей голубизной, которая бывает только в Австралии. Ханна обожала родные ландшафты; за восемь лет лондонской жизни она здорово соскучилась по австралийской природе.
Тревоги и сомнения вчерашнего дня улетучились, и если глупо увидеть мир другими глазами лишь потому, что впереди пикник с Иденом Хартфилдом… что же, пусть! Сегодня она будет глупой и беспечной!
Хартфилд собирался заехать за ней в десять, но в этот раз они на всякий случай решили не завтракать. Субботние горячие рогалики вызывали у Ханны не самые лучшие воспоминания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41