Им встречались диковинные звери и птицы, их сопровождали пряные, сладкие и терпкие запахи. Аппетит они нагуляли великолепный. Слава Богу, Иден позаботился о пропитании. Салаты, сыр, ветчина, бутерброды, фрукты, булки – все это было сметено за несколько минут.
– Все, я больше не могу. – В изнеможении Хартфилд откинулся на траву.
– Боюсь, я тоже, – простонала Ханна. – Но все равно страдаю при мысли, что вон те булочки и сыр я не попробовала… Хотя… по-моему, не все потеряно. Они отлично пойдут с вином.
Девушка подняла пластиковый стаканчик, будто это был хрустальный бокал.
– Оставь место для десерта, – посоветовал Иден.
– О нет! Только не это!
– Тогда давай соберем остатки и тронемся в путь. Чай еще есть, кекс еще есть – будет чем подкрепиться по дороге.
– Я только чуть-чуть отдохну… – почти шепотом сказала Ханна, подкладывая под голову свитер, который так и не пригодился. Теплынь стояла такая, что хватало одной блузки… Сон быстро смежил ее веки. Рядом звенел ручей, перекликались в кустах птицы, и шелестел в листве ветерок…
…Колыбельная продолжалась и во сне… девушка покачивалась на волнах грез, нежилась в сладких перинах… одно перышко скользнуло по губам, потом щекоча пробежало еще раз… а как тепло… но сновидение вдруг растаяло. Ханна просыпалась нехотя, не желая расставаться с поцелуем, которым еще не насытилась. А был ли это поцелуй – или перышко скользнуло?
– Я думал, ты проснешься, если я поцелую тебя, – раздался шепот. – Но к тебе следует применять более суровые методы. Хотя какие методы? Сам не знаю…
Они быстро собрались и поехали на поиски наиболее живописной туристской тропы, которая шла по склонам высокого, поросшего лесом холма. Оставив у его подножия автомобиль, Ханна и Иден начали восхождение.
Кругом бурлила жизнь. Опасаясь спугнуть птиц, зверей, Ханна старалась шагать как можно тише, отдавая предпочтение мягкому мху или гладким скалам. Еще бы, ни одна уважающая себя птица-лирохвост не останется на месте, услышь она вблизи человеческие шаги.
Добравшись до самой верхней точки, они опустились на мягкую подстилку из зеленого, пружинистого мха.
– Пора подкрепиться по дороге! – вспомнила Ханна недавние слова Идена. – Вот уж не думала, что мне сегодня снова захочется есть. Но вынуждена сознаться – голодна. И как!
– Благотворное влияние свежего воздуха налицо! – отозвался Хартфилд. – Вот бы сюда наших ребят из отделения! Они живо нагуляли бы аппетит.
Впервые за весь день возникла столь привычная профессиональная тема, но оба по молчаливому согласию отвергли ее в следующую же секунду. Они не хотели тратить время на разговоры о пациентах, операциях, обследованиях, когда рядом никого не было.
– Чай вкусный! – заметила Ханна. – Оказывается, и пить мне хотелось не меньше, чем есть.
– Здесь хватит еще на целую чашку. – Иден указал на термос.
– Нет, пожалуй, не буду! – Ханна вдруг поежилась. – М-м, прохладно. Сидим в тени.
– Ты не замерзнешь, – тихо молвил Иден и мягко обнял ее теплой, сильной рукой.
Кругом была тишина. Ни людских голосов, ни шагов, ни шорохов. Они глянули друг другу в лицо. Их поцелуй стал кульминацией этого чудесного, ласкового дня. Для обоих не было ничего более естественного и важного, как припасть губами к губам. Легкие бисеринки пота поблескивали на висках мужчины, от его тела исходил возбуждающий аромат, который сливался с терпкими запахами леса и проникал женщине в самое сердце. Она прижалась к нему, грудью ощущая его дыхание. Она перебирала мягкие завитки волос на затылке. Телу ее стало тесно в кружевах белья, в складках одежды. Женская плоть рвалась навстречу мужским рукам, которые ласкали и требовали, возбуждали и утешали.
– Иден… – выдохнула Ханна, изогнувшись в чувственном порыве, когда он сжал ее груди и стал теребить соски.
– Ханна… Все, все исчезло, Ханна… только мы с тобой… только ты и я, – хрипловато шептал он, холодя дыханием ее шею.
Внезапный громкий треск и шелест в зарослях кустарников вспугнул их. Они так резко отпрянули друг от друга, что девушка, неловко повернувшись, ощутила боль в ноге. Она поспешно оглянулась, ожидая увидеть очередную группу туристов и опасаясь их плохо скрытых усмешек. Рубашка Идена была расстегнута до половины… распахнута была и ее трикотажная блузка, так что из кружев бюстгальтера бесстыдно выглядывали мягкие округлости грудей.
Но людей Ханна не увидела. Зато совсем близко мелькнула диковинная птица. Причудливый ее хвост, к сожалению, не был распущен, но не оставалось сомнений, что это знаменитый лирохвост.
– Иден, смотри, – только и успела вымолвить Ханна, но птица уже исчезла.
Хартфилд засмеялся.
– Мы повсюду искали эту красоту, но она решила появиться…
– …в самый неподходящий момент, – подхватила Ханна со смехом.
– И разрушила нашу идиллию…
– Ей хватило одной секунды…
– Может быть, она смутилась? – вполголоса молвил Иден, наклоняясь к Ханне, чтобы застегнуть пуговки на ее груди. И вновь от прикосновения его пальцев она замерла как завороженная. – Нам пора, – прямо в ухо шепнул он и уже привычным своим тоном добавил: – Боюсь, сегодня нам придется обойтись без коалы. Мы загулялись, а мне еще предстоят садовые работы – пропалывать, косить, копать…
– Да, время будто заторопилось сегодня. – Ханна старалась говорить как ни в чем не бывало, чтобы скрыть огорчение. – Я бы сказала, что сейчас не больше трех, а на самом деле, гляди, какие тени густые и длинные.
Было уже четыре часа.
Хартфилд поднялся, надел на плечи рюкзак. Рубашка его совсем расстегнулась, открыв широкую мускулистую грудь, мягкую поросль темных волос. Ханне нестерпимо хотелось повторить то, что делал он, и застегнуть эти пуговицы, но мысли о Салли, о времени уже сбили волшебное настроение, и она не решилась. Может, он намеренно оставил одежду в таком виде. Может, ему жарко…
Обратный путь показался короче. Тропа шла под уклон. Двигались они быстрым шагом. Через полчаса Иден и Ханна были уже около машины, которая успела остыть в тени после полуденной бани. Хартфилд быстро натянул свитер, оделась и Ханна. Вот когда понадобился джемпер, который днем мог служить только подушкой.
Ханна понимала, что прогулка закончена, что коалы ей сегодня не видать, что она не сможет даже у ручья умыться.
– Ненавижу подводить людей, – сказал Иден, когда они уже минут десять ехали на предельно допустимой скорости. – Я обещал, что мы будем не позднее половины пятого. С этими сорняками столько возни! А теперь, боюсь, не успею. Салли из-за детей не может задерживать ужин. А потом стемнеет…
– Я могу заняться сорняками, – предложила Ханна.
– Тебе она не позволит работать… и я тоже.
– Но почему?
– Потому что тебе вообще не стоит ввязываться в это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Все, я больше не могу. – В изнеможении Хартфилд откинулся на траву.
– Боюсь, я тоже, – простонала Ханна. – Но все равно страдаю при мысли, что вон те булочки и сыр я не попробовала… Хотя… по-моему, не все потеряно. Они отлично пойдут с вином.
Девушка подняла пластиковый стаканчик, будто это был хрустальный бокал.
– Оставь место для десерта, – посоветовал Иден.
– О нет! Только не это!
– Тогда давай соберем остатки и тронемся в путь. Чай еще есть, кекс еще есть – будет чем подкрепиться по дороге.
– Я только чуть-чуть отдохну… – почти шепотом сказала Ханна, подкладывая под голову свитер, который так и не пригодился. Теплынь стояла такая, что хватало одной блузки… Сон быстро смежил ее веки. Рядом звенел ручей, перекликались в кустах птицы, и шелестел в листве ветерок…
…Колыбельная продолжалась и во сне… девушка покачивалась на волнах грез, нежилась в сладких перинах… одно перышко скользнуло по губам, потом щекоча пробежало еще раз… а как тепло… но сновидение вдруг растаяло. Ханна просыпалась нехотя, не желая расставаться с поцелуем, которым еще не насытилась. А был ли это поцелуй – или перышко скользнуло?
– Я думал, ты проснешься, если я поцелую тебя, – раздался шепот. – Но к тебе следует применять более суровые методы. Хотя какие методы? Сам не знаю…
Они быстро собрались и поехали на поиски наиболее живописной туристской тропы, которая шла по склонам высокого, поросшего лесом холма. Оставив у его подножия автомобиль, Ханна и Иден начали восхождение.
Кругом бурлила жизнь. Опасаясь спугнуть птиц, зверей, Ханна старалась шагать как можно тише, отдавая предпочтение мягкому мху или гладким скалам. Еще бы, ни одна уважающая себя птица-лирохвост не останется на месте, услышь она вблизи человеческие шаги.
Добравшись до самой верхней точки, они опустились на мягкую подстилку из зеленого, пружинистого мха.
– Пора подкрепиться по дороге! – вспомнила Ханна недавние слова Идена. – Вот уж не думала, что мне сегодня снова захочется есть. Но вынуждена сознаться – голодна. И как!
– Благотворное влияние свежего воздуха налицо! – отозвался Хартфилд. – Вот бы сюда наших ребят из отделения! Они живо нагуляли бы аппетит.
Впервые за весь день возникла столь привычная профессиональная тема, но оба по молчаливому согласию отвергли ее в следующую же секунду. Они не хотели тратить время на разговоры о пациентах, операциях, обследованиях, когда рядом никого не было.
– Чай вкусный! – заметила Ханна. – Оказывается, и пить мне хотелось не меньше, чем есть.
– Здесь хватит еще на целую чашку. – Иден указал на термос.
– Нет, пожалуй, не буду! – Ханна вдруг поежилась. – М-м, прохладно. Сидим в тени.
– Ты не замерзнешь, – тихо молвил Иден и мягко обнял ее теплой, сильной рукой.
Кругом была тишина. Ни людских голосов, ни шагов, ни шорохов. Они глянули друг другу в лицо. Их поцелуй стал кульминацией этого чудесного, ласкового дня. Для обоих не было ничего более естественного и важного, как припасть губами к губам. Легкие бисеринки пота поблескивали на висках мужчины, от его тела исходил возбуждающий аромат, который сливался с терпкими запахами леса и проникал женщине в самое сердце. Она прижалась к нему, грудью ощущая его дыхание. Она перебирала мягкие завитки волос на затылке. Телу ее стало тесно в кружевах белья, в складках одежды. Женская плоть рвалась навстречу мужским рукам, которые ласкали и требовали, возбуждали и утешали.
– Иден… – выдохнула Ханна, изогнувшись в чувственном порыве, когда он сжал ее груди и стал теребить соски.
– Ханна… Все, все исчезло, Ханна… только мы с тобой… только ты и я, – хрипловато шептал он, холодя дыханием ее шею.
Внезапный громкий треск и шелест в зарослях кустарников вспугнул их. Они так резко отпрянули друг от друга, что девушка, неловко повернувшись, ощутила боль в ноге. Она поспешно оглянулась, ожидая увидеть очередную группу туристов и опасаясь их плохо скрытых усмешек. Рубашка Идена была расстегнута до половины… распахнута была и ее трикотажная блузка, так что из кружев бюстгальтера бесстыдно выглядывали мягкие округлости грудей.
Но людей Ханна не увидела. Зато совсем близко мелькнула диковинная птица. Причудливый ее хвост, к сожалению, не был распущен, но не оставалось сомнений, что это знаменитый лирохвост.
– Иден, смотри, – только и успела вымолвить Ханна, но птица уже исчезла.
Хартфилд засмеялся.
– Мы повсюду искали эту красоту, но она решила появиться…
– …в самый неподходящий момент, – подхватила Ханна со смехом.
– И разрушила нашу идиллию…
– Ей хватило одной секунды…
– Может быть, она смутилась? – вполголоса молвил Иден, наклоняясь к Ханне, чтобы застегнуть пуговки на ее груди. И вновь от прикосновения его пальцев она замерла как завороженная. – Нам пора, – прямо в ухо шепнул он и уже привычным своим тоном добавил: – Боюсь, сегодня нам придется обойтись без коалы. Мы загулялись, а мне еще предстоят садовые работы – пропалывать, косить, копать…
– Да, время будто заторопилось сегодня. – Ханна старалась говорить как ни в чем не бывало, чтобы скрыть огорчение. – Я бы сказала, что сейчас не больше трех, а на самом деле, гляди, какие тени густые и длинные.
Было уже четыре часа.
Хартфилд поднялся, надел на плечи рюкзак. Рубашка его совсем расстегнулась, открыв широкую мускулистую грудь, мягкую поросль темных волос. Ханне нестерпимо хотелось повторить то, что делал он, и застегнуть эти пуговицы, но мысли о Салли, о времени уже сбили волшебное настроение, и она не решилась. Может, он намеренно оставил одежду в таком виде. Может, ему жарко…
Обратный путь показался короче. Тропа шла под уклон. Двигались они быстрым шагом. Через полчаса Иден и Ханна были уже около машины, которая успела остыть в тени после полуденной бани. Хартфилд быстро натянул свитер, оделась и Ханна. Вот когда понадобился джемпер, который днем мог служить только подушкой.
Ханна понимала, что прогулка закончена, что коалы ей сегодня не видать, что она не сможет даже у ручья умыться.
– Ненавижу подводить людей, – сказал Иден, когда они уже минут десять ехали на предельно допустимой скорости. – Я обещал, что мы будем не позднее половины пятого. С этими сорняками столько возни! А теперь, боюсь, не успею. Салли из-за детей не может задерживать ужин. А потом стемнеет…
– Я могу заняться сорняками, – предложила Ханна.
– Тебе она не позволит работать… и я тоже.
– Но почему?
– Потому что тебе вообще не стоит ввязываться в это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41