– Я все про тебя знаю, – продолжает говорить мужчина, и теперь в голосе его звучит откровенная ненависть. – Ты считаешь себя крутой, да? Я видел репортаж в новостях. Наверное, ты вообразила себя Ларой Крофт, после того как скрутила того толстого идиота? И ты была такая смелая! И все подружки-стюардессы поддержали тебя! Суки вы все! Что же ты молчишь, Энни Андерсон? Сегодня ты уже не такая смелая? Где-то потеряла свои наручники?
– Послушайте, – сказала я, пытаясь сохранять самообладание, – Вы так и не сказали, что вам от нас нужно. Зачем вы пришли?
– Хочешь знать? – Он мерзко захихикал. – Извечное женское любопытство замучило? Так я расскажу! Я принес посылочку. – Он махнул пистолетом в сторону черной кожаной сумки, стоявшей на полу у его ног. – И ты должна будешь эту посылочку пронести на борт самолета, который полетит во Франкфурт.
– Почему я?
– Да потому, что ты у нас храбрая девочка! И умеешь вести себя на публике. Я видел, как ты выступала по телевизору! Кем, интересно, ты себя воображала? Звездой?
– А что в сумке? – спрашиваю я. Мое сознание как-то умудряется охватывать одновременно все происходящее в комнате. Я одинаково четко и ясно вижу и безумные глаза мужчины с пистолетом, и Бена, который сидит на коленях у Эдель и, наверное, уже устал бояться, потому что теперь он просто потихоньку играет со своим мишкой и что-то бубнит себе под нос. Все происходящее удивительно напоминает сюрреалистический кошмар. Мне становится все хуже и хуже, тело покрывается липким потом, желудок словно сжался в комочек, и тошнит все сильнее.
– А вот это не твое дело, мисс стюардесса. Ты просто проносишь эту сумку на борт, прячешь хорошенько, потом под любым предлогом покидаешь самолет. А самолет взлетает, и…
– А если я этого не сделаю?
– Сделаешь, милая, обязательно сделаешь! Потому что если ты ослушаешься меня, то к моменту твоего возвращения в каждом из них, – дуло качнулось в сторону дивана, – будет по пуле.
При этих словах Эдель испуганно вскрикивает, а Бен, заразившись ее настроением, начинает хныкать. Я скована ужасом. Этот человек полный псих и явно способен на что угодно. Даже на то, чтобы привести эту угрозу в исполнение.
– Я все сделаю, – говорю я.
– Вот и молодец, хорошая девочка. И ты никому ничего, ни полсловечка, не скажешь, что это не твоя сумка. Поняла?
– Поняла.
– И не вздумай позвонить кому-нибудь по дороге в аэропорт, иначе ты никогда больше не увидишь своего бесценного Бена. И свою подружку тоже. Слышишь?
– Да, я слышу.
Только бы не упасть в обморок. На дрожащих ногах я иду к двери. Как только я повернулась к психу спиной, новая волна ужаса накрывает меня. В любой момент я могу получить пулю в спину. Нажимаю кнопку и вижу, что рука моя дрожит. Лифт уносит меня вниз, и я корчусь в его кабине от страха за малыша и Эдель, оставшихся в руках маньяка. Дневной свет на улице ослепил меня. Должно быть, я поймала машину и доехала до аэропорта. И еще я должна была пройти инструктаж для членов, экипажа и стюардесс. Все как обычно, только я ничего этого не помню. Сознание возвращается, когда я иду через посты охраны. Как всегда, качу свой чемоданчик на колесиках, но в этот раз внутри его чужая черная кожаная сумка. Вдруг меня обыщут? За все годы полетов мой багаж ни разу недосматривали, да и вообще мы выходим на поле через другие двери, не как пассажиры. Но все когда-нибудь случается, и вдруг именно сегодня? Но чуда не происходит, охрана не обращает на меня никакого внимания, и вот я уже на борту. Киваю, коллегам, не разжимая губ. Ни единого слова выдавить не могу, потому что горло перехвачено спазмом.
Я провожу предписанный в целях безопасности осмотр самолета в хвостовом салоне. И дрожащими руками запихиваю черную сумку в отделение для ручной клади над двадцатым рядом кресел.
Как только я захлопываю крышку, то тут же бросаюсь в туалет, и меня начинает выворачивать наизнанку. По лицу текут слезы, и я изо всех сил стараюсь не выпустить наружу тот стон, что звучит в моей душе. Господи, ну почему я? Почему Бен? Почему этот маньяк просто не убил меня? Убил бы и не трогал остальных, и все было бы в порядке!
Полощу рот и пытаюсь привести в порядок лицо. Выхожу в салон. Ни с кем из работающих сегодня коллег я близко не знакома, но все они кажутся милыми и симпатичными людьми. Одна из стюардесс постарше, и у нее вполне может быть пара ребятишек. Другая совсем молоденькая, наверное, первый год работает. Третья держит руку так, чтобы всем видно было кольцо, подаренное женихом на помолвку. И всех дома ждет семья – родители, мужья или дети. А я собираюсь их убить. «Нет! Нет, я не хочу!» «Кого ты обманываешь? Или ты не догадалась, что именно псих положил в ту сумку?» Тошнота опять поднимается к горлу, и перед глазами все плывет. Этого просто по может быть, не должно быть! С нормальным, обыкновенными людьми никогда ничего подобного не происходит.
На борту бомба, и я стану причиной смерти более ста человек, среди которых будут и пассажиры, и мои коллеги и… и Оливер Кейн. Я и забыла о нем. Могу ли я дать умереть всем этим людям ради того, чтобы Бен и Эдель остались в живых? А если тот псих соврал мне? Если он уже решил убить и их тоже? А потом дождется меня и пристрелит, чтобы уж точно следов не осталось.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Таня, стюардесса с шикарным кольцом и сладкими мечтами о свадьбе, она и понятия не имеет, что находится на волосок от смерти.
– Не очень. – Я чувствую, что меня трясет, зубы стучат.
– Ты вчера всю ночь гудела?
– Да, представь, сделала такую глупость, – говорю я, а в голове бьется все та же Мысль: вот я с ней разговариваю, а она скоро умрет. Наверное, ее жених будет горевать. Я отвожу взгляд, не в силах видеть это симпатичное личико, не в силах подавить в себе жалость.
– Скорей, они уже идут! – говорит она, и от ужаса я подпрыгиваю и крик:
– Кто? – срывается с губ.
– Как кто? – Таня удивленно хлопает глазами. – Пассажиры, конечно. А ты кого ждала?
Хватаясь за спинки кресел, словно самолет качает в зоне турбулентности, я пробираюсь на площадку и встаю рядом с коллегой, чтобы приветствовать пассажиров. Номер пятый – Оливер Кейн. Я смотрю на него в безумной надежде, что сейчас все кончится… может, это все же сон? Кошмар? И теперь, с появлением Оливера, он уйдет в небытие и все будет хорошо.
Оливер улыбается мне, но я не могу ответить. Губы мои скованы, и лицо словно маска, я просто чувствую неподвижность собственных мускулов. И только в голове полная каша, словно там кипит вся смола ада. Оливера разорвет на миллион кусочков… Идти ли мне на его похороны? И кто скажет его сыну, что отец убит?
Мое внимание привлекает молодая немка с ребенком на руках. Малыш всего на пару лет младше Бена.
– У вас есть ремни для малышей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72