– Госпожу фон Вальденфельс я знал немного – очень давно.
– И с тех пор не поддерживали с ней отношений?
– Не могли бы вы объяснить, в чем, собственно, дело?
– Вы не являетесь близким другом этой семьи?
– Нет, не явлюсь. И если вы собираетесь меня допрашивать, я хотел бы, чтобы при этом присутствовал адвокат.
– Адвокат не потребуется. Мы должны сообщить вам неприятное известие, господин Дэйвис. Видите ли, господин и госпожа фон Вальденфельс были вчера убиты.
Инспектор начал рассказывать, как это все произошло, но я ничего не понимал: голова кружилась, мысли путались. До слуха долетали отдельные слова – про какого-то почтальона, про вертолет, про выстрелы у бассейна, – но я видел только одно: мертвую Эрику. Мне казалось, что я ничем не выдаю своих чувств, но, видимо, это было далеко не так, потому что инспектор спросил:
– Господин Дэйвис, вам плохо?
– Это все так неожиданно…
– Репортерам мы сначала решили ничего не сообщать: думали, что возможны новые убийства. Сосед фон Вальденфельсов, господин Шварц, пытался вам дозвониться всю ночь. Когда вы и утром не подошли к телефону, мы стали опасаться, что с вами тоже что-нибудь случилось. Именно поэтому мы и приехали. Еще раз прошу извинить нас за столь грубое вторжение, но нам требовалось убедиться, что вы – это вы и что с вами все в порядке.
– Благодарю вас.
– Вам ничего не нужно, никакого лекарства? Вид у вас неважный.
– Ничего, скоро пройдет.
– Если не возражаете, я оставлю снаружи охранника. Лишняя осторожность не помешает. Шварцы с детьми сейчас тоже находятся под охраной на вилле фон Вальденфельсов.
На следующий день газеты были полны описаниями происшедшего, но версии излагались самые разные. Никто толком не знал, зачем застрелили Эрику и Макса, – до тех пор пока в понедельник не было напечатано следующее заявление: "В ответ на злодейское убийство нашего товарища Лутца Несслингера, совершенное прислужниками правящих классов, отряд "Красных бригад" имени Карин Штернсдорфф привел в исполнение смертный приговор паразиту Максу фон Вальденфельсу и его сожительнице. Мы сохраняем за собой право на новые действия ради отмщения за пролитую кровь Лутца Несслингера. Жизнь одного товарища стоит жизни многих свиней".
О Несслингере, и о Штернсдорфф я слышал впервые, но скоро узнал, что Несслингер был убит месяц назад в перестрелке с полицией, а Карин Штернсдорфф покончила с собой в тюрьме, где отбывала срок за террористическую деятельность.
Подробности покушения выяснились лишь через несколько месяцев, после того как некоему террористу по имени Бернд Зигерт надоело находиться в бегах и он явился в полицию и дал показания. Через некоторое время он продал их журналу «Штерн», где они появились под заголовком "Von Waidenfels Terrorist packt aus". Правду говорил Зигерт или нет, знал только он сам, но его рассказ, по крайней мере, объяснял происшедшее больше, чем смогла объяснить полиция. По словам Зигерта, «Красным бригадам» стало известно от служанки фон Вальденфельсов, что Эрика с Максом до поздней осени ходят загорать к бассейну. В течение нескольких дней Зигерт с еще одним боевиком сторожили их с вертолета. В субботу, когда Эрика и Макс отправились к бассейну, они их заметили и приступили к операции. К воротам дома подъехал «мерседес» с дуйсбургским номером, в котором сидела пожилая супружеская пара. Старички попросили охранника показать им по карте дорогу, но чем дольше он им втолковывал, куда надо ехать, тем больше они, похоже, запутывались. Охранник уже думал только о том, как бы от них избавиться, и в эту минуту у ворот появился желтый почтовый фургончик. За рулем, одетый в форму почтальона, сидел некто Клаус Бельке. Он сказал охраннику, что везет срочное заказное письмо и предъявил удостоверение личности, которое было в полном порядке. Въехав в ворота, Бельке направил машину к дому, по пути приветливо помахав рукой другому охраннику. Дверь ему открыла служанка, рядом с которой стоял еще один охранник. Войдя в дом, Бельке сделал вид, что ищет в сумке письмо, а сам, пока служанка расписывалась в получении, вытащил парабеллум с глушителем и пристрелил обоих. Вертолет в этот момент пролетал совсем низко над домом, чтобы приглушить звук выстрела, но это была излишняя предосторожность: у Марии Луизы и Андреаса сидели в гостях Барбара с Паулем, «АББА» играла на полную громкость, и дети не слышали, что произошло внизу. Бельке, которому был известен план дома, направился прямо к бассейну. Ни Эрика, ни Макс никак не отреагировали на звук открывшейся двери, и только когда Бельке выстрелил в Макса, Эрика обернулась. Бельке произвел по два выстрела в каждого из них; смерть наступила мгновенно. На обратном пути Бельке снова с улыбкой помахал из машины рукой охранникам. У ворот он спросил старичков из Дуйсбурга, куда им нужно. «А, так нам по дороге, – сказал Бельке, – поезжайте за мной, я вам покажу», после чего они укатили. У старичков были при себе пистолеты на всякий случай, – а на заднем сиденье разместился целый арсенал оружия – в основном, украденного с американских военных баз в Мисау, Вайлербахе и Вильдфлекене. Все боевики, принимавшие участие в операции, – а их было около десятка, – сразу же выехали в западном направлении и встретились только вечером на территории Франции. Там они выпили за удачно проведенное дело и за своего погибшего товарища Лутца Несслингера.
Хоронили Макса с Эрикой в четверг. Так как Макс знал, что дни его сочтены, он оставил распоряжения относительно своих похорон: сначала должна была быть большая заупокойная служба в мюнхенском соборе Фрауэнкирхе, а потом – еще одна, поскромнее, на кладбище, для родственников и близких друзей. Определить, кто близкий друг, а кто нет, должна была Эрика, так что теперь возникли некоторые затруднения. Из родственников в живых остались только Андреас и Мария Луиза, которым и выпало все решать. Дети обратились за помощью к Симоне с Манни, и дабы не пропустить кого-нибудь, они вчетвером постановили, что на отпевание в кладбищенской церкви будет допущен каждый, кто назовется близким другом семьи.
Во Фрауэнкирхе я занял место в одном из последних рядов. Впереди, между канцлером Шмидтом и президентом Шеелем, сидели Андреас с Марией Луизой, а сразу за ними – Манни с Симоной рядом с Францем Йозефом Штраусом. Президент Шеель произнес надгробное слово, призвав Запад и Восток объединить усилия в борьбе с терроризмом. Попрощаться с покойными пришло множество людей, но полицейских, казалось, было еще больше: они проверяли документы у входа, стояли вдоль стен внутри храма и полностью блокировали храм снаружи.
В кладбищенской церкви народу набралось почти столько же, отсутствовали только важные персоны из Бонна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125