Там он, как выразился Гай, «открыл свой магазин», – прямо рядом с выходом из метро на Сорок второй улице, на самом оживленном в это время суток перекрестке мира.
Одетый в хаки и жестяную каску, странного вида человек пробрался через людской поток к выходу из метро, и, нырнув в самую гущу толпы, открыл обитый медью сундук, прикрепленный к поясу ремнем, вытащил соленый крекер и наклонился, чтобы осторожно положить его на пешеходной дорожке.
– Смотрите собственными главами! – закричал он, выпрямившись и нетерпеливо жестикулируя. – Будьте осторожны! Не подходите близко! – И за тем, подняв молоток на высоту плеча, мощным ударом обрушил его на крекер – не только рассеяв его в пыль, но также разбив на куски часть пешеходной дорожки.
Через несколько минут вокруг него собрались зеваки. Все собравшиеся, кроме тех, которые стояли в непосредственной близости, должны были вытягивать головы или подпрыгивать, чтобы увидеть хотя бы мельком человека в жестяной каске. А он разглядывал почти невидимую пыль, оставшуюся от крекера.
– Я размял его, не правда ли? – пробормотал он самому себе тоном профессионала.
– Что он сказал? – поспешно переспросили не сколько человек – из тех, что стояли ближе.
– Он сказал, что размял его, – объяснил кто-то.
– Размял его? – фыркнул другой. – Чувак, ну-ка повтори!
Гай Гранд также присутствовал при этой сцене. Он выслушивал различные комментарии и иногда присоединялся к дискуссии.
– Эй, как так случилось, что ты этим занимаешься? – спросил он человека в жестяной каске.
Человек вытащил еще один крекер и с великой осторожностью положил его на асфальт.
– Вот этим? – переспросил он, вставая и поднимая огромный молоток. – О, да это всего лишь дело техники.
– Что он сказал?
– Говорит, это дело техники.
– Что?
– Дело техники.
– Да, хорошо, а что он разбивает своим молотком? Что это? Похоже на крекер.
– Да для чего ему крекер-то разбивать, вы шутите?
– Чувак, смотри, как молоток поднимается над асфальтом! Смотрите, у него там молоток!
Через короткое время собравшихся было столько, что они заполонили всю улицу и даже вылезли на проезжую часть, мешая проезжать машинам. В результате полицейскому Сорок Второй улицы пришлось, ругаясь, протискиваться в центр толпы. «Дайте пройти!» – кричал он. – «Уберитесь с дороги!»
Когда он пробрался к центру, где в самом разгаре шла операция по разбиванию крекеров, то остановился, заломил кепку назад, сложил руки и скорчил гримасу отвращения, наблюдая, как человек в жестяной каске разбивает несколько крекеров огромным отбойным молотком.
– Ты на службе у городских властей, приятель? – дрогнувшим голосом спросил полицейский.
– Так точно, – сказал человек в жестяной каске, не оборачиваясь. – Городское планирование. Технические дела.
– Да, – сказал полисмен. – Местечко ты выбрал хуже некуда, вот что я тебе скажу. – После этого, поправив кепку, он начал разгонять толпу. – Двигайтесь! Расходитесь! – орал он. – Освободите место! Идите на работу! Это технические дела! Прочь с дороги!
Разогнать толпу в такой час оказалось делом нелегким. Через некоторое время пришлось пригнать пожарные машины и пустить в ход шланги. Когда причина происшествия была раскрыта, полиция доставила Гранду некоторое беспокойство.
– Наверное, Джинджер подошли бы кое-какие твои вещи, – предположил Гай.
Эстер по-детски прикрыла рот, чтобы скрыть смешок, и весело поглядела на остальных, а Агнесс, задержав дыхание, выпалила:
– Я боюсь, что мы носим другой размер, Гай!
Агнесс, тоненькая словно тростинка, носила максимум девятый размер, а Джинджер – минимум шестидесятый.
Джинджер покачала головой.
– Чарльз просто умрет, если я надену вещь, которую шил не он! – сказала она.
– А Чарльз делал для тебя балахоны? – спросил Гай.
– Я хотела бы, чтобы Чарльз сшил для меня маленькие итальянские балахоны, Гай, – ответила Джинджер. – Я думаю, они мне, с моей полнотой, вполне подойдут – но это значит, мне придется отказаться от всех моих женственных оборок и кружев, а Чарльз и слышать об этом не хочет! Он сказал, это будет «сверхпреступлением» – он ведь так любит работать с кружевом, Гай. И мне просто совесть не позволит! А что ты думаешь по этому поводу, Гай? – спросила она, гордо вскинув голову, словно сама Кармен.
– Чарльз нрав, конечно, – сказал Гай после минутного размышления.
Гай поверг в полный шок британских охотников в Конго (а заодно и пожилых знаменитых американских писателей, которые в тот момент находились на сафари), организовав большую охотничью экспедицию с 75-миллиметровой гаубицей.
– Она выстреливает с начальной скоростью в две тысячи футов в секунду, – любил посмеяться Гранд. – Она остановит все что угодно на этом континенте.
Как правило, используемая Французской Армией в артиллерии, эта огромная пушка, даже разобранная на части, весила тем не менее больше ста пятидесяти фунтов.
– Остановит все, что движется, – повторял Гай, – даже кита, если тот вынырнет на поверхность.
Для перевозки оружия Гай нанял трех туземцев. Сам же, одетый в огромный бронежилет, обернутый вокруг живота, и каску таких чудовищных размеров, что половина его лица оказалось спрятанной, гордой походкой следовал рядом, со знанием дела обсуждая с другими участниками мероприятия тонкости обращения с огнестрельным оружием и прелести большой охоты.
– У нас на днях в Кении была заваруха, – говорил он, – огромная кошка утащила двоих наших лучших парней. – Он с любовью поглядывал на пушку и со знанием дела продолжал: – Но у кошки изменились вкусы, когда она испробовала нашу семидесятипятимиллиметровую подружку! Да, сэр, эта малышка издает чудовищный грохот, можете жизнь свою на это поставить!
Примерно раз в час Гранд останавливался и делал театральный жест рукой, объявляя всем о привале. После этого он вместе с одним из верных ему туземцев (известным как «лучший гид по Центральной Африке») начинали принюхиваться, поводя ноздрями и безумно выпучив глаза.
– Там, в кустах, кошка, – внезапно говорил Гай, и, на глазах всей изумленной публики, в шлеме, который полностью закрывал ему видимость, хватал оружие, шатаясь под его тяжестью, прижимал его к покрытому бронежилетом брюху и вслепую палил в какой-нибудь камень, скрывавшийся за кустами. Выстрел клонил к земле высокие заросли и сносил верхушки деревьев, как если бы они были кукурузными стеблями. Отдачей Гранда отшвыривало футов на сорок, и он приземлялся в отвал практически без сознания.
– У этой крошки нечеловеческая отдача, – позже говорил Гай. – Маннлихер, конечно, по сравнению с этим – просто детская игрушка.
Семидесяти миллиметровая гаубица издавала невероятный грохот, земля дрожала, и любая охота в радиусе нескольких миль вокруг прекращалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Одетый в хаки и жестяную каску, странного вида человек пробрался через людской поток к выходу из метро, и, нырнув в самую гущу толпы, открыл обитый медью сундук, прикрепленный к поясу ремнем, вытащил соленый крекер и наклонился, чтобы осторожно положить его на пешеходной дорожке.
– Смотрите собственными главами! – закричал он, выпрямившись и нетерпеливо жестикулируя. – Будьте осторожны! Не подходите близко! – И за тем, подняв молоток на высоту плеча, мощным ударом обрушил его на крекер – не только рассеяв его в пыль, но также разбив на куски часть пешеходной дорожки.
Через несколько минут вокруг него собрались зеваки. Все собравшиеся, кроме тех, которые стояли в непосредственной близости, должны были вытягивать головы или подпрыгивать, чтобы увидеть хотя бы мельком человека в жестяной каске. А он разглядывал почти невидимую пыль, оставшуюся от крекера.
– Я размял его, не правда ли? – пробормотал он самому себе тоном профессионала.
– Что он сказал? – поспешно переспросили не сколько человек – из тех, что стояли ближе.
– Он сказал, что размял его, – объяснил кто-то.
– Размял его? – фыркнул другой. – Чувак, ну-ка повтори!
Гай Гранд также присутствовал при этой сцене. Он выслушивал различные комментарии и иногда присоединялся к дискуссии.
– Эй, как так случилось, что ты этим занимаешься? – спросил он человека в жестяной каске.
Человек вытащил еще один крекер и с великой осторожностью положил его на асфальт.
– Вот этим? – переспросил он, вставая и поднимая огромный молоток. – О, да это всего лишь дело техники.
– Что он сказал?
– Говорит, это дело техники.
– Что?
– Дело техники.
– Да, хорошо, а что он разбивает своим молотком? Что это? Похоже на крекер.
– Да для чего ему крекер-то разбивать, вы шутите?
– Чувак, смотри, как молоток поднимается над асфальтом! Смотрите, у него там молоток!
Через короткое время собравшихся было столько, что они заполонили всю улицу и даже вылезли на проезжую часть, мешая проезжать машинам. В результате полицейскому Сорок Второй улицы пришлось, ругаясь, протискиваться в центр толпы. «Дайте пройти!» – кричал он. – «Уберитесь с дороги!»
Когда он пробрался к центру, где в самом разгаре шла операция по разбиванию крекеров, то остановился, заломил кепку назад, сложил руки и скорчил гримасу отвращения, наблюдая, как человек в жестяной каске разбивает несколько крекеров огромным отбойным молотком.
– Ты на службе у городских властей, приятель? – дрогнувшим голосом спросил полицейский.
– Так точно, – сказал человек в жестяной каске, не оборачиваясь. – Городское планирование. Технические дела.
– Да, – сказал полисмен. – Местечко ты выбрал хуже некуда, вот что я тебе скажу. – После этого, поправив кепку, он начал разгонять толпу. – Двигайтесь! Расходитесь! – орал он. – Освободите место! Идите на работу! Это технические дела! Прочь с дороги!
Разогнать толпу в такой час оказалось делом нелегким. Через некоторое время пришлось пригнать пожарные машины и пустить в ход шланги. Когда причина происшествия была раскрыта, полиция доставила Гранду некоторое беспокойство.
– Наверное, Джинджер подошли бы кое-какие твои вещи, – предположил Гай.
Эстер по-детски прикрыла рот, чтобы скрыть смешок, и весело поглядела на остальных, а Агнесс, задержав дыхание, выпалила:
– Я боюсь, что мы носим другой размер, Гай!
Агнесс, тоненькая словно тростинка, носила максимум девятый размер, а Джинджер – минимум шестидесятый.
Джинджер покачала головой.
– Чарльз просто умрет, если я надену вещь, которую шил не он! – сказала она.
– А Чарльз делал для тебя балахоны? – спросил Гай.
– Я хотела бы, чтобы Чарльз сшил для меня маленькие итальянские балахоны, Гай, – ответила Джинджер. – Я думаю, они мне, с моей полнотой, вполне подойдут – но это значит, мне придется отказаться от всех моих женственных оборок и кружев, а Чарльз и слышать об этом не хочет! Он сказал, это будет «сверхпреступлением» – он ведь так любит работать с кружевом, Гай. И мне просто совесть не позволит! А что ты думаешь по этому поводу, Гай? – спросила она, гордо вскинув голову, словно сама Кармен.
– Чарльз нрав, конечно, – сказал Гай после минутного размышления.
Гай поверг в полный шок британских охотников в Конго (а заодно и пожилых знаменитых американских писателей, которые в тот момент находились на сафари), организовав большую охотничью экспедицию с 75-миллиметровой гаубицей.
– Она выстреливает с начальной скоростью в две тысячи футов в секунду, – любил посмеяться Гранд. – Она остановит все что угодно на этом континенте.
Как правило, используемая Французской Армией в артиллерии, эта огромная пушка, даже разобранная на части, весила тем не менее больше ста пятидесяти фунтов.
– Остановит все, что движется, – повторял Гай, – даже кита, если тот вынырнет на поверхность.
Для перевозки оружия Гай нанял трех туземцев. Сам же, одетый в огромный бронежилет, обернутый вокруг живота, и каску таких чудовищных размеров, что половина его лица оказалось спрятанной, гордой походкой следовал рядом, со знанием дела обсуждая с другими участниками мероприятия тонкости обращения с огнестрельным оружием и прелести большой охоты.
– У нас на днях в Кении была заваруха, – говорил он, – огромная кошка утащила двоих наших лучших парней. – Он с любовью поглядывал на пушку и со знанием дела продолжал: – Но у кошки изменились вкусы, когда она испробовала нашу семидесятипятимиллиметровую подружку! Да, сэр, эта малышка издает чудовищный грохот, можете жизнь свою на это поставить!
Примерно раз в час Гранд останавливался и делал театральный жест рукой, объявляя всем о привале. После этого он вместе с одним из верных ему туземцев (известным как «лучший гид по Центральной Африке») начинали принюхиваться, поводя ноздрями и безумно выпучив глаза.
– Там, в кустах, кошка, – внезапно говорил Гай, и, на глазах всей изумленной публики, в шлеме, который полностью закрывал ему видимость, хватал оружие, шатаясь под его тяжестью, прижимал его к покрытому бронежилетом брюху и вслепую палил в какой-нибудь камень, скрывавшийся за кустами. Выстрел клонил к земле высокие заросли и сносил верхушки деревьев, как если бы они были кукурузными стеблями. Отдачей Гранда отшвыривало футов на сорок, и он приземлялся в отвал практически без сознания.
– У этой крошки нечеловеческая отдача, – позже говорил Гай. – Маннлихер, конечно, по сравнению с этим – просто детская игрушка.
Семидесяти миллиметровая гаубица издавала невероятный грохот, земля дрожала, и любая охота в радиусе нескольких миль вокруг прекращалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23