5
– Да, понимаю, – Гай прочистил горло и с интересом поглядел на сладкое печенье в руке. – Конечно. Почему бы тебе не… Знаешь, выясни, сколько денег им нужно, сделай чек и…
Тетя Эстер кашлянула, прикрыв рот рукой, ее глаза буквально вспыхнули. Тетя Агнесс, оскорбленная, в раздражении отвернулась.
– Речь не идет о том, чтобы дать им деньги, Гай! – воскликнула Агнесс. – Они и слышать об этом не захотят, особенно Сол, этот молодой человек. Ты же знаешь, какая гордость у этих людей… Нет! Я хотела предложить им купить долю акций, вот что.
– Правильно, – твердо сказал Гай. – Тогда они смогли бы второе путешествие совершить позже, так? Но, послушай, а если они потратят все свои деньги только на одну поездку? Как они тогда смогут купить акции?
– Гай! – сказала тетя ледяным тоном, с болью в голосе.
– Боюсь, что я уловил суть, – Гай был откровенен.
Тетя Эстер хихикнула и тут же прикрыла рот платком.
– Я имею в виду сделать это вот так: вверх и вниз – сердито воскликнула Агнесс. – Или сначала вниз, потом вверх.
Тоненькая, вытянутая как струна, она напоминала в этот момент рассерженного лебедя. Бедная тетушка всерьез подозревала, что Гай нарочно притворяется идиотом.
– Наивный, как дитя! – сказала она. – Как ты умудряешься вести переговоры, не могу себе представить!
– Извини, – сказал Гай, без тени улыбки и совсем по-детски наклонил голову, чтобы глотнуть чаю.
На самом деле они всего лишь играли в свою старую игру.
– Назови одну хорошую компанию, в которой ты держишь долю акций в десять тысяч, – резким тоном потребовала Агнесс.
– Одну хорошую компанию… – повторил Гай, нахмурив свои огромные брови.
– Которая начинается на А, – сказала тетя Эстер.
– Которая начинается на А? – почти скептически повторил Гранд, словно добродушное дитя за игрой.
– Эстер! – воскликнула Агнесс.
– Ну хорошо. Мы говорим конкретно о десяти тысячах или как минимум десяти тысячах? – спросил Гай.
– Как минимум о десяти тысячах, – сказала Агнесс. И, строго поглядев на сестру, добавила: – И не нужно, чтобы она начиналась с А.
– Хммм… Хорошо, как насчет «Аберкромби и Адамс»? – неуверенно сказал Гай, – по звучанию очень подходит…
– Хорошо, – сказала тетя Агнесс. – Теперь. Что, если ты продашь все свои акции, которые там держишь? Что произойдет с их ценой?
– Ужас, – Гранд поморщился при одной мысли об этом. – Это может вызвать обвал.
– Ну так вот! – воскликнула Агнесс. – А молодой человек Клеменс купит – когда цена упадет, а на следующий день ты у него выкупишь то, что ты ему продал! Я думаю, цена вырастет, когда ты заново выкупишь акции, не правда ли?
– Может быть, да, а может быть, и нет, – холодно ответил Гай.
– Ну хорошо, – высокомерно произнесла Агнесс, – тогда ты просто можешь продолжать покупать, пока цена не вырастет! – Затем, смягчив тон, она продолжила, очень веско: – Ну конечно, ты это можешь сделать, Гай. И потом, понимаешь, когда цена снова прыгнет вверх, Клеменс и ее молодой человек продадут акции.
– Да, – сказал Гай с достоинством, – но знаешь, это может не приглянуться Комиссии Федеральной Безопасности.
Агнесс с такой силой сжала губы, что они стали похожи на черепаший рот.
– Может не приглянуться, – бессмысленно повторила она. Ее глаза расширились, как будто она увидела пустынную скалу и пыталась безуспешно разглядеть, что находится за ней. – Хорошо, – мягко произнесла она, сделав глоток. – Если все, чем ты занимаешься в жизни, только видимость и маска, значит, ты не тот человек, которого я знала всю жизнь. Вот так. – И она налила себе еще чашку.
Гранд закашлялся.
– Да, – наконец произнес он, – ты права, конечно. Я понимаю, что ты имеешь в виду. Такие тюфяки, как я, тоже иногда думают, надо сказать…
Ошеломленная тетя Агнесс была готова тут же продолжить столь интересный разговор, но внезапно появившаяся на пороге служанка объявила о прибытии мисс Джинджер Хортон. Это была леди необъятных размеров, которая появилась в гостиной, одетая в огромное трапециевидное летнее платье, держа в руках крошечного пекинеса.
– Гай! – закричала она, протягивая руку, а Гай, привстав с кресла, подался вперед, чтобы поприветствовать ее. – Как я счастлива видеть тебя! Поздоровайся с Гаем, дорогая Битси! – пронзительно закричала она в ухо собаке, показывая на Гая и остальных. – Это Агнесс и Эстер, видишь, Битси?
Вместо приветствия собака коротко тявкнула, слегка в нос.
– Моя Битси заболела? – ворковала мисс Хортон, пока Гай сопровождал ее к креслу, туда, где сидели все остальные, маневрируя ею по комнате, словно гигантской речной баржей. – Хммм… Битси заболела?
– Надеюсь, ничего серьезного? – заботливо сказал Гранд.
– Думаю, просто нервный стресс, – высокомерно сказала мисс Хортон и сердито добавила. – Погода такая… такая отвратительная, и все эти мерзкие людишки… Вот твои дорогие Агнесс и Эстер, Битси.
– Так приятно видеть тебя, дорогая, – сказали обе пожилых женщины, поочередно вкладывая свои тонкие пальцы в ее огромную руку. – Какое прелестное летнее платье! Так прекрасно с твоей стороны привезти с собой Битси, не правда ли, Гай?
– Восхитительно, – сказал Гай, с улыбкой усаживаясь обратно в свое огромное кресло около окна.
* * *
Не кто иной, как Гай Гранд, работая через своих представителей, купил в прошлом сезоне контрольный пакет акций в трех больших клубах элитных пород собак Восточного побережья. Таким образом, он получил фактически полный контроль над проведением «Собачьего Шоу», которое должно было состояться этим летом в Мэдисон Сквер Гарден. Главным представителем, или лучше сказать, помощником Гранда в этом деле был сеньор Эрнандес Гонсалес – мексиканец огромных размеров, который долгое время был известен в кругах собачников как заводчик голубых чихуахуа. При поддержке Гранда уже через шесть месяцев Гонсалес стал известным владельцем одного из лучших в мире собачьих клубов, который был знаменит не только породой чихуахуа, но и пекинесами, шпицами и другими редкими и странными породами Востока.
Было очевидно, что шоу этого сезона в Гардене будет великолепным – состоятельность новых фаворитов клуба не вызывала сомнений, призовой фонд был значительно увеличен, а соревнование обещало быть более ожесточенным, чем обычно.
Сияющие молодые люди и богатые вдовы отовсюду привозили своих любимцев самых лучших и редких пород. Сам Гонсалес пообещал приз владельцу животного самой редкой и старинной породы. Национальный иллюстрированный журнал посвятил обложку этому мероприятию. В длиннющей передовице воздавалась хвала великой доброте американцев, в особенности их любви к животным: «представляющим полную противоположность – говорила передовица, – таким проявлениям первобытного варварства, как испанская коррида».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23