Краснолицый Томас впервые заговорил. Тонкий высокий голос плохо сочетался с массивным телом.
– Вы пристроились к трупу и не заметили?
– Я не пристраивался к нему. Я напился. И уснул.
Томас покраснел еще больше. Если на овощном рынке потребуется засада, он сможет прикинуться помидором.
– Пьянство не алиби.
– Но и не преступление, черт возьми.
Инспектор Блант вздохнул, снова заглянул в записи и устало посмотрел на меня:
– Согласно вашим показаниям, вы видели пятерых подростков примерно в то время, когда было совершено убийство.
Я кивнул.
– Вы считаете, это они убили мистера Миллигана?
– Я не знаю. Может быть.
– Понимаете, в чем трудность с вами, мистер Уилсон?
– Я понимаю, что это немного необычно.
– Это неправдоподобно.
Я взглянул на Эйли, ища поддержки, но она смотрела в другую сторону, плотно сжав губы.
Инспектор Блант подался вперед, и усталость мигом слетела с лица.
– Я думаю, вы действительно гуляли у реки, не сомневаюсь, что пили на лавочке. Я даже уверен, что найдутся свидетели, которые вас видели. Но я не верю, что вы предложили мистеру Миллигану выпивку. Я думаю, наоборот. Вы были злы и расстроены, а несчастный старик подвернулся вам под руку.
– Я не убивал его.
– Чем вы его били? Молотком?
Я вскочил, сжимая кулаки:
– Ничем я, мать вашу, его не бил.
Эйли твердо взяла меня за локоть и заставила сесть. Толстяк явно получал удовольствие. Он снова запищал:
– Вы, кажется, не отличаетесь большим терпением, мистер Уилсон. У вас уже были такого рода неприятности?
– Нет.
Я опустил голову, чтобы скрыть ложь.
В дверь громко постучали, вошел полицейский и что-то прошептал Бланту на ухо. Инспектор поспешно взглянул на часы и сказал в диктофон:
– 23:57, инспекторы Блант и Томас прервали допрос.
Он остановил запись.
Эйли заговорила впервые после того, как ей принесли воды:
– Могу я спросить, что происходит?
– Спросить можешь.
– Мой клиент вправе знать все обстоятельства по делу.
– Мне кажется, ваш клиент знает больше, чем все мы. – Он устало поднялся и закрыл за собой дверь.
– И что все это значит?
Эйли говорила сдержанно:
– Может, и ничего для нашего дела. А может, появились новые сведения.
– Это хорошо или плохо?
Она бросила на меня взгляд:
– Зависит от сведений.
Мы помолчали. В кино адвокаты всегда протягивают клиентам сигареты, но Эйли, видимо, не курила. Боль вернулась долбить любимый висок. Я хотел попросить у Эйли таблетку. Эйли походила на тех, кто носит в сумочке мини-аптечку. Я взглянул на ее суровый профиль и подумал, что станет с матерью, если меня посадят.
– Как Джонни?
– Джон в порядке, но давайте сосредоточимся на деле.
Я с раздражением понял, что ей неприятно слышать имя Джонни из моих уст.
– Я ничего не сделал, – сказал я слишком тонко и жалобно.
– Вас нашли рядом с забитым насмерть стариком. Ваши отпечатки нашли на его пивной банке, а на вашей одежде его кровь. У полиции есть все основания допросить вас. Не сделать этого – халатность.
– Эйли, я не убивал его, я напился и был не в себе, но я не трогал старика. Я бы никогда такого не сделал.
Она покачала головой и взглянула на часы. Пришел охранник и отвел меня в камеру.
* * *
В камере я просидел долго. Часы ожидания я отмерял чаем и едой, которую не мог есть. Время от времени я слышал шаги и голоса и ждал, что меня освободят, и боялся, что ко мне подсадят еще какого-нибудь бедолагу, но преступный мир, кажется, решил выспаться, и я мог спокойно обдумать свою ситуацию.
Лицо полицейского, который пришел за мной, не выражало ровным счетом ничего. Я не стал с ним разговаривать. Скоро сам все узнаю.
Эйли ждала меня в той же комнате для допросов. Возможно, она дежурила все время, что я сидел в камере, непонятно только, как ей удается выглядеть такой бодрой посреди ночи.
– Они уверены, что взяли тех ребят. – Я с облегчением уронил голову на руки. Эйли сжала мое плечо, и на секунду я почувствовал ее тепло сквозь тюремную робу. – Они устраивают опознание, будешь свидетелем.
Я поднял голову, чувствуя, как к лицу приливает кровь.
– Значит, убийцу повысили до главного свидетеля?
– Скажи спасибо.
– Как в лотерею выиграл.
– Ты же понимаешь, почему тебя допрашивали.
– Ну да, только неприятно чувствовать, что тебя помиловали.
* * *
Из участка я ушел рано утром. Меня заставили еще несколько часов попотеть в камере, хотя отношение ко мне изменилось. Я остался мерзким вонючим алкашом, но никто больше не обвинял меня в убийстве. Наконец мне вернули одежду, всю в песке и бетонной крошке; на свитере кровь из пробитой головы старика. Я бросил свитер в угол камеры, затем поднял и сунул под мышку. Сам избавлюсь от него, подумал я, не стоит подбрасывать им улики.
В ярком свете парни казались субтильнее. Двое, судя по всему, недавно плакали, третий впал в транс. У четвертого вид был нахальный и самоуверенный, и я гадал, то ли он действительно не боится, то ли псих, то ли гениальный актер. Я стоял за зеркальным окном и называл номера. Лишенные боевого духа, они выглядели совсем юнцами, и я вспомнил, как они бежали за катером. Даже если бы я не узнал их, обвиняемых я бы отличил без труда. Они провели всю ночь в участке с социальными работниками и матерями, отвечая на вопросы об убийстве старика. Как бы то ни было – я их узнал. В конце концов, в искусстве воспоминаний мне нет равных.
Я забирал свои вещи, боясь почувствовать руку на плече и узнать, что вскрылись новые обстоятельства и мне придется задержаться. Я расписался за часы, бумажник, ключи и сданные на хранение гроши, и полицейский протянул мне конверт, на котором четким красивым почерком было написано мое имя.
– Мисс Хантер просила передать.
– Мисс Хантер?
– Ваш адвокат, – нетерпеливо пояснил он.
Я вышел на улицу и вскрыл письмо. Не знаю, чего я ждал – извинений, что она не поверила в мою невиновность? Внутри я нашел пять коричневых банкнот, пятьдесят фунтов наличными. Я убрал деньги в конверт и прочитал записку. «Джонни просил передать тебе». Я покачал головой, сунул конверт в карман и отправился искать бар поспокойнее.
VI
Повторяю еще раз: не фокусы делают фокусника. Каждый, у кого есть время и желание, может освоить пару банальных трюков. В барах полно любителей, способных растворить салфетку в воздухе или порвать на кусочки десятку и склеить ее за секунду до того, как владелец расквасит им нос. Они предложат вам выбрать любую карту и, стоя к вам спиной, с закрытыми глазами, точно назовут масть и достоинство. Сотни отцов по всему миру могут достать монетку из уха ребенка, скучные ученые и строгие бизнесмены пытаются наколдовать себе немного шарма. Но без настоящего шоу их трюки не более чем забава, как кроссворд в желтой прессе или игровой автомат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63