Они хоть понимают, с кем связываются?
Продавцы виагры не сдавались, но зато и Дрю Мэнсон объявился. Он горел от нетерпения со мной встретиться и оставил номер мобильного.
Мэнсон ответил после третьего гудка. Я объяснил, что завтра уезжаю на конференцию издателей, но буду рад встретиться с ним перед отъездом, например, за поздним обедом. Мистер Мэнсон согласился. Он предложил трактир неподалеку от Фаррингдон-роуд. Я как-то водил туда одну танцовщицу. Потратил кучу денег на еду, а она ушла, сказав, что ей надо выспаться перед шоу. Надеюсь, с Мэнсоном у меня срастется.
На снимке Дрю Мэнсону было чуть за тридцать – очки а-ля Дэвид Хокни, напряженный взгляд из-под всклокоченных темных волос в стиле молодых интеллектуалов-шестидесятников. Мэнсон сидит за столом, оторвавшись от пишущей машинки со смесью удивления и интеллектуальной суровости на грубоватом лице, правая рука застыла над клавишами, словно его отвлекли от написания шедевра.
Подсказки лежали в прическе, отсутствии компьютера и дате издания под обложкой библиотечной книги в моей сумке. Но я не ожидал, что в бар войдет лысеющий мужчина под шестьдесят в тех же или очень похожих очках. Несколько секунд он стоял в дверях, оглядываясь с видом потрепанного жизнью человека с маленькой надеждой в кармане. Я поднялся и пошел ему навстречу:
– Мистер Мэнсон?
– Да.
Он говорил, как, по-моему, должны говорить выпускники старого Кембриджа, и я обрадовался, что выбрал интеллектуальный стиль, надев очки.
– Уильям Уилсон. Спасибо, что так быстро согласились со мной встретиться.
Мэнсон выглядел как истинный писатель: широкие вельветовые брюки шоколадного цвета, монограмма на галстуке, наверное, многое говорящая посвященным, твидовый пиджак с заплатками на локтях. Интересно, насколько все это настоящее. Я пустился рассказывать о новой серии книг о преступлениях, которую мое маленькое новорожденное издательство хочет запустить, переиздав дополненные новыми фактами бестселлеры.
– Меня интересует дело Глории Нун, ее сын недавно покончил с собой.
Мэнсон кивнул и со свистом втянул сквозь зубы воздух, серьезно что-то обдумывая.
Официантка принесла меню, и Мэнсон принялся изучать его с прилежностью близорукого профессора за проверкой экзаменационных работ.
– Бифштекс с кровью, зеленый салат и бутылку белого вина, а пока что я выпью бокал «Пуйи Фюме». – Сделав заказ и дождавшись, когда официантка скроется в кухне, Мэнсон повернулся ко мне и терпеливо улыбнулся. – Мистер Уилсон, это был крайне интересный рассказ, но даже мне, с моими скромными познаниями в издательском деле, очевидно, что вы не имеете к нему никакого отношения. – Он снисходительно посмотрел на меня поверх очков, ожидая возражений, но я молчал, и он с одобрением улыбнулся. – Теперь, когда я заказал обед, окажите мне любезность и объясните, кто вы такой и чего от меня хотите.
– Вас не проведешь, а, мистер Мэнсон? – усмехнулся я.
Он одарил меня сухой профессорской улыбочкой, и я выдал ему запасную историю о нашей с Биллом дружбе. Не думаю, что он купился, но по крайней мере успокоился, что я не пишу книгу, а возможно, моя путаная история разожгла его любопытство.
Мэнсон полез в карман пиджака.
– Поскольку вы вытащили меня подложным предлогом, я имею полное право потребовать возместить расходы.
Он положил передо мной билет на поезд. Я, смутившись, выудил из кармана деньги за билет, затем положил сверху еще десятку.
– На обратном пути возьмите такси до вокзала.
Он отодвинул банкноту.
– Билета достаточно, спасибо, и… – Он сделал глоток вина и кивнул. – Отлично. Я буду счастлив обсудить с вами дело Глории Нун в обмен на маленькую услугу.
– Какую?
Мэнсон растерял вдруг писательский вид и заговорил, слегка грассируя:
– Вы поделитесь со мной новой информацией по делу.
Я помолчал, делая вид, что обдумываю его предложение.
– Я не уверен, что откопаю что-то новое, но если так, буду рад поделиться с вами.
– Отлично. – Мэнсон сделал еще глоток вина. – Значит, мы друг друга поняли?
Я кивнул, и мы сидели в неловком молчании, попивая белое вино и отщипывая хлеб в ожидании обеда.
Официантка поставила перед Мэнсоном бифштекс, передо мной – равиоли и посыпала их пармезаном. Мэнсон с отвращением посмотрел на мой обед, взял нож и вонзил его в бифштекс. Кровь разлилась по белой тарелке, не смешиваясь с бурой мясной подливкой. Мэнсон положил кусок в рот, прожевал и сказал:
– Дела с ненайденным телом всегда интригуют. Как в случае с несчастной миссис Нун: скорее всего, она погибла, но ведь остается крупица сомнения. Может, она просто сбежала от нелюбимого мужа.
– А ребенок?
– Такое случается.
Мэнсон проткнул брокколи, насадил сверху ломтик дареной картошки, с нежностью посмотрел на композицию и отправил в рот.
– Наверное, хотя не так часто.
– Чаще, чем вы можете себе представить. – Он говорил, продолжая жевать бифштекс. – Я не утверждаю, что так и было, просто предположение. Нет тела – нет доказательства смерти.
– Как с лордом Луканом.
– Верно.
Мэнсон заработал мощными челюстями, и я отвернулся, чтобы не видеть, как его зубы перемалывают пищу.
– Что, по-вашему, случилось с Глорией?
– Вы читали мою книгу?
– Да. – Я прочел ее в поезде по дороге из Глазго, к своему стыду легко втянувшись в подробности жизни Глории. Я не узнал ничего нового. – Книга захватывающая, но вы дали улики, не сделав никаких выводов. Мне интересно ваше мнение.
– Не для протокола?
– Безусловно.
– Я думаю, Билл Нун убил свою жену.
Он медленно допил вино и улыбнулся, смакуя букет а может, убийство. Я дал знак, чтобы принесли вторую бутылку.
– Откуда такая уверенность?
Ну, – он поднял вилку, – я не сказал, что уверен, я сказал: я думаю, что такое могло случиться. Большая разница.
– Понял.
– Преступление держится на трех китах: способ, мотив, возможность. У Билла Нуна был полный набор.
– А как насчет любовника?
– Таинственный любовник. – Мэнсон отодвинул пустую тарелку и улыбнулся, когда официантка поставила вторую бутылку вина. – Может, он на пляже в Акапулько, пьет «майтай» вместе с Глорией Нун, может, он плод ее воображения, может, он убил ее, а может, Билл убил и его. – Я наполнил его бокал, и он улыбнулся. – Однако это значит, что кроме Глории у него никого не было – никто не заявлял о пропаже мужчины, который бы подходил на эту роль.
– Но он мог убить ее, избавиться от тела и вернуться туда, откуда пришел.
– Теоретически да.
– Но вряд ли?
Он пожал плечами:
– Если бы вы были издателем, я бы набросал вам план главы о вероятных любовниках Глории Нун, все в рамках закона, никакой клеветы – но, честно говоря, я не верю.
– Тогда какой у Билла мотив, если любовника не было?
Мэнсон отхлебнул вина и посмотрел мне в глаза:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Продавцы виагры не сдавались, но зато и Дрю Мэнсон объявился. Он горел от нетерпения со мной встретиться и оставил номер мобильного.
Мэнсон ответил после третьего гудка. Я объяснил, что завтра уезжаю на конференцию издателей, но буду рад встретиться с ним перед отъездом, например, за поздним обедом. Мистер Мэнсон согласился. Он предложил трактир неподалеку от Фаррингдон-роуд. Я как-то водил туда одну танцовщицу. Потратил кучу денег на еду, а она ушла, сказав, что ей надо выспаться перед шоу. Надеюсь, с Мэнсоном у меня срастется.
На снимке Дрю Мэнсону было чуть за тридцать – очки а-ля Дэвид Хокни, напряженный взгляд из-под всклокоченных темных волос в стиле молодых интеллектуалов-шестидесятников. Мэнсон сидит за столом, оторвавшись от пишущей машинки со смесью удивления и интеллектуальной суровости на грубоватом лице, правая рука застыла над клавишами, словно его отвлекли от написания шедевра.
Подсказки лежали в прическе, отсутствии компьютера и дате издания под обложкой библиотечной книги в моей сумке. Но я не ожидал, что в бар войдет лысеющий мужчина под шестьдесят в тех же или очень похожих очках. Несколько секунд он стоял в дверях, оглядываясь с видом потрепанного жизнью человека с маленькой надеждой в кармане. Я поднялся и пошел ему навстречу:
– Мистер Мэнсон?
– Да.
Он говорил, как, по-моему, должны говорить выпускники старого Кембриджа, и я обрадовался, что выбрал интеллектуальный стиль, надев очки.
– Уильям Уилсон. Спасибо, что так быстро согласились со мной встретиться.
Мэнсон выглядел как истинный писатель: широкие вельветовые брюки шоколадного цвета, монограмма на галстуке, наверное, многое говорящая посвященным, твидовый пиджак с заплатками на локтях. Интересно, насколько все это настоящее. Я пустился рассказывать о новой серии книг о преступлениях, которую мое маленькое новорожденное издательство хочет запустить, переиздав дополненные новыми фактами бестселлеры.
– Меня интересует дело Глории Нун, ее сын недавно покончил с собой.
Мэнсон кивнул и со свистом втянул сквозь зубы воздух, серьезно что-то обдумывая.
Официантка принесла меню, и Мэнсон принялся изучать его с прилежностью близорукого профессора за проверкой экзаменационных работ.
– Бифштекс с кровью, зеленый салат и бутылку белого вина, а пока что я выпью бокал «Пуйи Фюме». – Сделав заказ и дождавшись, когда официантка скроется в кухне, Мэнсон повернулся ко мне и терпеливо улыбнулся. – Мистер Уилсон, это был крайне интересный рассказ, но даже мне, с моими скромными познаниями в издательском деле, очевидно, что вы не имеете к нему никакого отношения. – Он снисходительно посмотрел на меня поверх очков, ожидая возражений, но я молчал, и он с одобрением улыбнулся. – Теперь, когда я заказал обед, окажите мне любезность и объясните, кто вы такой и чего от меня хотите.
– Вас не проведешь, а, мистер Мэнсон? – усмехнулся я.
Он одарил меня сухой профессорской улыбочкой, и я выдал ему запасную историю о нашей с Биллом дружбе. Не думаю, что он купился, но по крайней мере успокоился, что я не пишу книгу, а возможно, моя путаная история разожгла его любопытство.
Мэнсон полез в карман пиджака.
– Поскольку вы вытащили меня подложным предлогом, я имею полное право потребовать возместить расходы.
Он положил передо мной билет на поезд. Я, смутившись, выудил из кармана деньги за билет, затем положил сверху еще десятку.
– На обратном пути возьмите такси до вокзала.
Он отодвинул банкноту.
– Билета достаточно, спасибо, и… – Он сделал глоток вина и кивнул. – Отлично. Я буду счастлив обсудить с вами дело Глории Нун в обмен на маленькую услугу.
– Какую?
Мэнсон растерял вдруг писательский вид и заговорил, слегка грассируя:
– Вы поделитесь со мной новой информацией по делу.
Я помолчал, делая вид, что обдумываю его предложение.
– Я не уверен, что откопаю что-то новое, но если так, буду рад поделиться с вами.
– Отлично. – Мэнсон сделал еще глоток вина. – Значит, мы друг друга поняли?
Я кивнул, и мы сидели в неловком молчании, попивая белое вино и отщипывая хлеб в ожидании обеда.
Официантка поставила перед Мэнсоном бифштекс, передо мной – равиоли и посыпала их пармезаном. Мэнсон с отвращением посмотрел на мой обед, взял нож и вонзил его в бифштекс. Кровь разлилась по белой тарелке, не смешиваясь с бурой мясной подливкой. Мэнсон положил кусок в рот, прожевал и сказал:
– Дела с ненайденным телом всегда интригуют. Как в случае с несчастной миссис Нун: скорее всего, она погибла, но ведь остается крупица сомнения. Может, она просто сбежала от нелюбимого мужа.
– А ребенок?
– Такое случается.
Мэнсон проткнул брокколи, насадил сверху ломтик дареной картошки, с нежностью посмотрел на композицию и отправил в рот.
– Наверное, хотя не так часто.
– Чаще, чем вы можете себе представить. – Он говорил, продолжая жевать бифштекс. – Я не утверждаю, что так и было, просто предположение. Нет тела – нет доказательства смерти.
– Как с лордом Луканом.
– Верно.
Мэнсон заработал мощными челюстями, и я отвернулся, чтобы не видеть, как его зубы перемалывают пищу.
– Что, по-вашему, случилось с Глорией?
– Вы читали мою книгу?
– Да. – Я прочел ее в поезде по дороге из Глазго, к своему стыду легко втянувшись в подробности жизни Глории. Я не узнал ничего нового. – Книга захватывающая, но вы дали улики, не сделав никаких выводов. Мне интересно ваше мнение.
– Не для протокола?
– Безусловно.
– Я думаю, Билл Нун убил свою жену.
Он медленно допил вино и улыбнулся, смакуя букет а может, убийство. Я дал знак, чтобы принесли вторую бутылку.
– Откуда такая уверенность?
Ну, – он поднял вилку, – я не сказал, что уверен, я сказал: я думаю, что такое могло случиться. Большая разница.
– Понял.
– Преступление держится на трех китах: способ, мотив, возможность. У Билла Нуна был полный набор.
– А как насчет любовника?
– Таинственный любовник. – Мэнсон отодвинул пустую тарелку и улыбнулся, когда официантка поставила вторую бутылку вина. – Может, он на пляже в Акапулько, пьет «майтай» вместе с Глорией Нун, может, он плод ее воображения, может, он убил ее, а может, Билл убил и его. – Я наполнил его бокал, и он улыбнулся. – Однако это значит, что кроме Глории у него никого не было – никто не заявлял о пропаже мужчины, который бы подходил на эту роль.
– Но он мог убить ее, избавиться от тела и вернуться туда, откуда пришел.
– Теоретически да.
– Но вряд ли?
Он пожал плечами:
– Если бы вы были издателем, я бы набросал вам план главы о вероятных любовниках Глории Нун, все в рамках закона, никакой клеветы – но, честно говоря, я не верю.
– Тогда какой у Билла мотив, если любовника не было?
Мэнсон отхлебнул вина и посмотрел мне в глаза:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63